— Клянусь, я не виноват.

Но Сано припомнил их последний разговор и свое подозрение, что Янагисава затеял недоброе. Замышлял ли канцлер убийство Даемона? Поэтому ли был настолько уверен в себе, чтобы говорить об уязвимости властителя Мацудайры и обещать Сано награду за переход на свою сторону?

Колебание отразилось на слабом лице сёгуна. Взгляд Янагисавы все не отпускал его.

— Не верьте ему, — воззвал властитель Мацудайра в ярости, что Янагисава расстраивает его планы. — Он виновен. Он лжет, пытаясь спасти свою недостойную шкуру. Еше и привел своего ублюдка, чтобы смягчить ваше сердце и заставить позабыть моего племянника.

Властитель Мацудайра кинул презрительный взгляд на Ёритомо, который покраснел и опустил голову. Если Янагисава убил Даемона, он ждал обвинения и приготовился к защите, понял Сано. Ёритомо был его оружием против властителя Мацудайры и щитом от гнева сёгуна.

— Он держит вас за дурака, досточтимый кузен, — заметил властитель Мацудайра.

Сёгун вылупился на Янагисаву.

—  Правда? — не то со страхом, не то в гневе спросил он.

— Конечно, нет, — ответил Янагисава. — Это властитель Мацудайра и уполномоченный полиции Хосина пытаются вас обмануть. Давайте подумаем, отчего они так спешат убедить вас, что Даемона убил я. Наверное, они сами его убили и хотят меня подставить.

Властитель Мацудайра и Хосина изумленно уставились на канцлера, хотя, по мнению Сано, они не могли не знать, что Янагисава почитал хорошее оскорбление лучшей защитой. Теперь страх и гнев сёгуна обратились на них.

— Поэтому вы… э-э… обвинили Янагисаву? — потребовал ответа сёгун.

—  Одна эта мысль кощунственна! — Властитель Мацудайра побагровел так, что Сано начал опасаться, как бы у него не лопнули вены. — Зачем мне убивать собственного племянника?

Токугава Цунаёси съежился от ярости двоюродного брата. Канцлер сидел безмятежный и самодовольный, теперь он контролировал ситуацию. Он сказал:

— Все знают, что Даемон рвался к власти в вашем клане. Многие высокопоставленные самураи убивали молодых выскочек, защищая свое положение.

Сано сам видел, как честолюбив Даемон. Властителю Мацудайре стоило большого труда сдерживать племянника. Возможно, Янагисава и прав.

Властитель Мацудайра в неистовом возмущении закричал:

—Я никогда бы не пролил родственной крови!

Многомесячные политические баталии не лучшим образом повлияли на его дисциплинированность. Сквозь гнев просвечивал страх, потому что теперь сёгун смотрел на него с недоверием.

—О, я сомневаюсь, что вы зарезали Даемона сами, — сказал Янагисава. — Вы вложили нож в другие руки. — Теперь его обвиняющий взор метнулся к Хосине. — В руки своего лакея, уполномоченного полиции.

Хосина напрягся так, словно Янагисава кинул ему на колени бомбу. Сано видел, что канцлер не удовлетворится атакой на властителя Мацудайру. Он хотел утопить бывшего любовника, который перешел на сторону врага. Хосина застыл, будто страшился, что бомба взорвется, если он пошевелится.

—    Это смехотворно, — проговорил он. Ровный тон не скрывал охватившей его паники. — Я не имею никакого отношения к убийству.

— Ваши полицейские, конечно, знают о доме свиданий, — продолжал Янагисава. — Они, должно быть, проведали, что Даемон часто туда наведывается, и доложили вам. А вы не преминули воспользоваться шансом избавить своего господина от неуправляемого племянника. — Канцлер упивался мстительным удовольствием, отплачивая Хосине за все оскорбления и боль. — Выяснив, когда Даемон придет на свидание, вы устроили засаду. Поймали его врасплох и зарезали.

— Нет! — На лице Хосины заблестел пот, паника прорвалась сквозь щит самообладания. — Я невиновен!

Он посмотрел на властителя Мацудайру, тот гневно хмурился.

Сано ужасно хотелось прочитать их мысли. Испугался ли Хосина потому, что они с властителем Мацудайрой действительно замышляли убить бесспорного наследника сёгуна? Или никакого сговора не было, а Хосина всего лишь боялся, что Янагисава своими обвинениями вгонит клин между ним и властителем Мацудайрой? И в том и в другом случае ему не позавидуешь. Сано не мог не восхититься умом Янагисавы.

Хосина в отчаянии обратился к сёгуну:

— Канцлер Янагисава просто поливает меня грязью в надежде, что вы не заметите капли вины на нем самом!

Сёгун вскинул руки над головой, защищаясь от бури противоречивых обвинений. В его глазах плескалось недоверие ко всем троим.

— Канцлер Янагисава убил Даемона, и я скажу вам почему, — заявил Хосина, дерзкий от необходимости спасти свою шкуру. — Даемон знал, что канцлер убил главного старейшину Макино. Он хотел этим воспользоваться, чтобы уничтожить Янагисаву. Поэтому тот приказал убить Даемона.

— Ничего такого Даемон не знал, — отмахнулся Янагисава от попыток скинуть на него оба убийства. — Я не убивал Макино. И Даемона тоже. Но, ваше превосходительство, вам нет нужды верить на слово мне или властителю Мацудайре с уполномоченным полиции. Давайте обратимся к беспристрастному источнику. — Канцлер повернулся к Сано: — Расскажите нам о результатах вашего расследования, которые снимают с меня ответственность за оба преступления.

Его пристальный взгляд напоминал Сано об обещанной за сотрудничество награде. Сано оторопел в замешательстве. Пока что он не доказал причастность Янагисавы ни к одному из убийств, но ведь и не опроверг, а честь запрещала ему искажать правду в угоду канцлеру. И все же Сано понимал: Янагисава дает ему последний шанс принять его предложение. Если он откажет сейчас…

—  Сёсакану Сано нечего сказать в защиту канцлера, — объявил властитель Мацудайра. Его выразительный тон напоминал Сано о приказе молчать. — Расследование показало, что канцлер виновен в обоих преступлениях, а мы с помощниками ни в чем не замешаны. — Он кивнул Сано, и зловещая улыбка искривила его губы. — Теперь разрешаю вам подтвердить это.

Сано ужасно не хотелось врать ради Янагисавы, но и подменять факты в пользу властителя Мацудайры он тоже не мог. Он сидел, сраженный немотой, а дорога меж двух противников, по которой он до сих пор шел, превращалась в узкую, ненадежную тропку с глубокими пропастями по обе стороны.

— Вы потеряли голос, сёсакан-сама? — осведомился сёгун, раздраженный спором, подоплека которого от него ускользала. — Скажите мне, кому верить. Остальные… э-э… помолчат. От этого крика у меня… э-э… разболелась голова.

Что ни скажи, все плохо, и Сано решился на правду:

— Даемон мог каким-то образом узнать, кто лишил Макино жизни. Возможно, его убили, чтобы заставить молчать.

Хосина расслабился, решив, что его оправдали, властитель Мацудайра успокоился. Но лицо Янагисавы потемнело от мысли, что Сано выбрал сторону его врагов.

—  Это возможно, потому что той ночью Даемон был на месте убийства, — продолжал Сано. — Он сам мне так сказал. Но тогда мы вправе подозревать и его. Возможно, он сам убил Макино.

Янагисава кивнул, унимаясь. Властитель Мацудайра ощетинился, потому что Сано подверг сомнению честь его мертвого племянника.

Сано продолжал на цыпочках идти по тропе.

— Но есть и другие возможные причины для убийства Даемона — например, его вражда с канцлером Янагисавой.

Сано не упомянул о подоплеке вражды и войне фракций. Янагисава одарил его злобным взглядом, а на лицах Хосины и властителя Мацудайры отразилась благодарность, смешанная с осторожностью. Сано сказал:

— Я еще даже не начинал заниматься Даемоном. Мне надо многое разузнать про его семью, потому что убийства зачастую совершают те, кто ближе всего к жертве.

Властитель Мацудайра с шумом выпустил воздух сквозь сжатые зубы, пытаясь сдержать ярость на Сано, который предположил, что он, как говорил Янагисава, убил собственного племянника.

— Полиция тоже среди подозреваемых, — продолжил Сано и подметил, как напрягся Хосина. Сано пересказал странную историю о том, как полицейские узнали про убийство и слишком быстро прибыли на место преступления. — А она тесно связана с властителем Мацудайрой.