Фарингдонский Центр юридической поддержки населения производил несколько странное впечатление – и не только потому, что в данном случае посетители имели редкую привилегию свободного доступа к правовым услугам: как к моим, так и других юристов. Я думаю, их бессилие перед законом, равно как и боязнь закона, напоминало душевное состояние клиентов проститутки, что было не свойственно моим обычным богатым клиентам.

Но есть и другая сторона медали. Здесь имеет место то отношение к юристам и юриспруденции, которое приносит больше, нежели корпоративная алчность, хотя каждый, придавленный своим табелем, юрисконсульт борется за то, чтобы наскрести денег на уплату счета за электричество. Каждое слияние или приобретение предприятий вызывает тысячи заявлений о персональном ущербе, несправедливых обвинениях и бракоразводных процессах, и людям некуда обратиться, кроме как к своему поверенному с главной улицы города.

Эта работа дает также тысячи оснований изолироваться от окружающей действительности в своей башне из слоновой кости в «Баббингтон Боттс». Я мог бы, имея сталь, продать ее в течение ночи компании по упаковке колбас в Телфорде, но до чего же трудно сказать разведенному отцу, что он имеет право видеть своих детей лишь раз в две недели.

Очевидно не все юристы заработавшиеся трудоголики, чей единственный контакт с реальным миром ограничивается водителями черных машин, которые развозят их по всему Сити. Я знаю многих, умудрившихся под шумок проскочить через это сито с более-менее незапятнанной совестью. Мне нравится причислять себя к ним, и этим, вероятно, объясняется, почему я включен в ежемесячное расписание дежурств в этой юридической консультации. Однако другие юристы в Сити не отличаются подобной щепетильностью: юридическая консультация, изначально основанная для малоимущих и только в пределах Квадратной Мили,[10] позднее стала обслуживать банкиров, бухгалтеров, топографов и других хорошо зарабатывающих профессионалов, отчаянно нуждавшихся в заключении выгодных сделок.

Я не раз обнаруживал перед собой одетого с иголочки банкира, который, прежде чем возликовать, увидев в перспективе золотые горы, сначала минут пять, терзаемый подозрениями, выискивал подвох, который должен был крыться в бесплатном консультировании.

– Это кажется несправедливым. Как будто я предлагаю две акции по цене одной, – сказал мне пару месяцев назад пожилой биржевой маклер, и в голосе его прозвучала неприязнь к моему юридическому таланту. – Вы уверены в своем профессионализме?

– Вообще-то я являюсь сотрудником самой, пожалуй, крупной юридической фирмы в мире, – отпарировал я, задетый за живое. Я даже повысил голос в слабой попытке втолковать ему свое право занимать это место.

– Так что, это у вас тут нечто вроде практики?

Он был совершенно озадачен: выходит, я безнадежно отстал в своем развитии.

Я не ощущал потребности быть с ним вежливым.

– Да, вы правы. Это называется «Программа интеграции юристов». Нас посылают в народ, чтобы выяснить, сможем ли мы стать полезными членами общества.

Согласившись с тем, что юрист может давать бесплатные советы, он явно был готов всему поверить.

– Вы это серьезно?

– Да, конечно. Я знал тут одного парня, о котором они подумали, будто он способен реинтегрироваться. Потом он полностью потерял эту способность и начал носиться, как сумасшедший, подавая в суд на каждого, кого только мог достать. Это было очень печально.

Он покачал головой при слове «сумасшедший».

– Хотя это же все бесплатно. Это самое главное. Думаю, я могу рискнуть.

Эти люди иногда ведут себя так, будто я предлагаю им провести неделю в дешевом отеле в Ибице. Они так довольны дешевизной, что особенно не беспокоится о качестве.

Но они являются исключением. Понтеры и всякого рода ловцы удачи, которые обычно шастают от своих пластиковых стульев возле дверей к рядам наших письменных столов на другом конце пустой продолговатой комнаты, искренне нуждаются в нашей помощи, даже если все их проблемы чисто бытового свойства: трудности с составлением документов, споры о пособиях, производственные конфликты и тому подобное. Одной из моих постоянных клиенток была Жюли – пресыщенная жизнью жрица любви, пепельная блондинка, уже много лет более известная на лондонских панелях своим в высшей степени неподходящим прозвищем Искорка.

В свои лучшие времена – как она уверяла меня – она была просто писаной красавицей, во что я вполне мог поверить, даже несмотря на то, что сейчас от ее стройной фигуры остались одни воспоминания.

– На лондонских улицах постоянно возникали пробки из-за того, что водители останавливались посмотреть на меня, – похвасталась она однажды.

К сожалению, ее лучшие времена миновали всего лишь несколько лет назад. Я полагаю, что ей сейчас было немногим больше сорока. Но единственное, что в ней осталось от прежней Искорки, так это умение пускать пыль в глаза и стремление одеваться как можно более экстравагантно. Я сразу подумал, что с ней будет нелегко.

Искорка постоянно была чем-то озабочена и смотрела на меня, как на своего ангела-хранителя. Когда она первый раз пришла в этот Центр, она усталым голосом предложила своеобразную плату за услуги и презрительно ухмыльнулась, когда я сказал, что мы работаем бесплатно.

– Прошу прощения, но заливайте это кому-нибудь другому.

Я привык к тому, что сотни мифов о юристах лопнули, как мыльные пузыри, и потому отреагировал на это абсолютно спокойно.

– Да нет, действительно бесплатно. Даром. Без всякого вознаграждения. За спасибо.

– В самом деле бесплатно?

– Совершенно верно. Бесплатно!

Искорка ненадолго погрузилась в раздумья.

– Позвольте дать вам практический совет. Существует одно золотое правило: никогда ничего не делать бесплатно.

Она была куда более категоричной в суждениях, чем я предполагал, и это иногда могло показаться забавным. Мы с ней хорошо поладили, даже стали вместе ходить в пивную, когда я заканчивал прием. Она была для меня своеобразной отдушиной после привычного общения с юристами.

Фактически эта первая древнейшая профессия имеет больше общего с профессией юриста, чем может показаться непосвященному. И те, и другие много работают сверхурочно. Мы в равной степени не слишком разборчивы в выборе клиентов и сразу же объясняем им, на что они могу рассчитывать за свои деньги. Это не мешает нам удовлетворять самых застенчивых, а постоянным клиентам давать возможность почувствовать себя самыми важными персонами в мире в пределах отведенного им времени. И мы назначаем такую цену, какую считаем достаточной, чтобы потом спокойно убраться восвояси.

Отмечать разницу – стало нашей любимой забавой.

– Мои клиенты по крайней мере любят заходить время от времени, чтобы проведать меня, – сказала однажды Искорка.

– А мои никогда уже не приходят, – отозвался я. – Во всяком случае в офис.

По ее словам, единственная реальная разница между нами заключалась лишь в том, что юристы не требуют денег вперед.

– Это огро-о-омная ошибка, – протянула она. Но я не преминул указать и на другие различия.

– У нас, к примеру, оплата почасовая, а у вас… как это лучше выразиться?.. по числу оргазмов, что ли…

Искорка выглядела глубоко расстроенной.

– Для меня это было бы счастье…

– Ты же понимаешь, юристы умышленно стараются затягивать свои дела вместо того, чтобы побыстрее покончить с ними.

– Да, конечно. – Она расхохоталась. – Есть некоторые вещи, которые и проститутки не желают делать.

Последний раз, когда я виделся с ней, мы закончили нашу встречу в ближайшей пивной, и она сказала, что во мне не было тех качеств, которые она ожидала от юриста.

– Когда-то я имела дело кое с кем из вашей братии, – пояснила она. – Меня несколько раз арестовывали. Ты знаешь, что это такое?

– В общих чертах. Пожалуй, самым противозаконным деянием с моей стороны была парковка в неположенном месте.