"Я испугалась..." - черный клубок прокатился по траве и взлетел Элю на плечо. - "Урма спасла меня. Урма смелая. И Эль хотел меня спасти."

- Мама тоже хотела тебя спасти, - обиженно заметила Элоиз. - Иди ко мне Урма.

"Мама не сердится?" - малышка остановилась возле ног, голос спокойный... Она действительно хладнокровна.

- Я хочу поблагодарить тебя, Урма. Ты хорошая девочка, ты молодец.

"Значит, иногда можно кусаться?"

- Когда на тебя или на нас нападают - нужно.

Черный клубок взлетел вверх по ноге и забрался за пазуху. Ни слова в ответ, только прижалась и замерла на груди. Пора идти дальше.

3

Степь почему-то располагала Элоиз к молчанию, и даже отвечая Анзе на бесконечные вопросы, она не раскрывала рта. Хотя когда-то, с Анзой-страшим, предпочитала все же общаться вслух. Эль, который по дороге к Городу просто изнывал от скуки и донимал девушку бесконечной болтовней, теперь совершенно охрип, по второму разу пересказав Глуви все сказки и, глубоко дыша, тоже наслаждался тишиной. Когда солнце зашло, идти стало легче, и после короткого совещания путешественники продолжили путь в темноте.

Поэтому они и не заметили травяных шалашиков, а спящие в них люди не слышали, как к ним приблизились чужаки. И только когда Элоиз неожиданно наступила каблуком на чью-то откинутую далеко в сторону руку, а мужской голос прокричал на всю Степь "Каракурт!", выяснилось, что похитители паучат находятся в самой середине стойбища.

- Мы с миром, с миром! - закричал Эль, одновременно бросая на землю мешок и поудобнее перехватывая копье. - Спите спокойно!

- С миром по ночам не ходят! - ревел в ответ степняк, которому отдавили пальцы. - Брось копье!

- Сам брось! Костер разводить надо, мы бы и близко не подошли!

- Ну конечно, умный какой, костер! Чтобы пауки нас сожрали! Брось копье!

- Успокойся, Дорни! - раздался вдруг спокойный женский голос. - Эль, это ты?..

- Тина... - пробормотал охотник и наконец сообразил, что повстречал родное племя. - Тина! Дорни!

- А это значит... Значит, это толстомясая мне на руку наступила?.. - тупо произнес Дорни и тут же понял, что не стоило этого говорить. - То есть... Эла.. Эла...

- Элоиз, - поправила его девушка, засовывая в темноте Анзу за пазуху и посылая всем паучкам команду сидеть тихо. - Я тебя помню, Дорни. Я не сержусь. Может быть, все же разожжем костер? Мне кажется, так близко к горам Патруль не залетает.

- Может и не залетает, а только... - начал было Дорни, но передумал. - Конечно, давайте разведем. Мяса пожарим.

Люди вокруг засуетились, затрещали ветки ломаемого кустарника. Очень скоро пламя осветило знакомые лица, но среди них Эль заметил и группу никогда не виданных прежде людей. Все они были выше степняков, а их одежда, насколько мог вспомнить охотник, называлась "пончо".

- Из леса? - спросил он Тину, кивая на пришельцев. - Значит, Питти с вами?

- Нет, - покачала головой женщина, ставшая после гибедли Ма старейшиной Пожирателей Гусениц. - Ушел. У него слишком длинные ноги, ему все время нужно на них ходить, а поспеть никто не может. Вот и бегает в одиночку, как верблюд.

- Расскажите, как жили без нас, - попросила Элоиз.

- Сперва как обычно, - не спеша начала Тина. - Стояли около убитой Гусеницы, доедали, запасались... Потом мясо стухло, пошел запах по Степи, скорпионов стало очень много. Пришлось уйти. Стали кочевать по старым местам, только не как раньше, цепями, а все вместе, потому что мало нас, три десятка и один. А потом решили и на Гусениц больше не охотиться... Вкусное, конечно, у них мясо, да уж очень долго ходить за ним, и на Охоту у нас едва-едва копий наберется. Встали на одном месте, всякую мелочь ловили, хватало нам. Вас ждали. Вот и все...

- А Питти?..

- Шаман заявился к нам пять дней назад, вместе с лесными. Шумел, бегал, подгонял... Даже до утра подождать не дал, погнал в путь на ночь глядя. Суетливый человек. А как остановились, так он и ушел, только дорогу рассказал. У меня, говорит, дела в Песчаных Пещерах, может вас догоню, а может и нет. Идите смело, только пчел остерегайтесь, и про мои слова помните. И ушел. То есть нет, сперва он перед костром поплясал, колокольцами своими звенел, потом мне все это сказал, а потом уже ушел. И про Сойлу тоже рассказал, как ее карлики под землей убили... Вот мы и идем, куда нас послали, а сами боимся. Как хорошо, Элоиз, что ты пришла!

- А я? - оскорбился охотник.

- И ты тоже, - улыбнулась Тина. - Хочешь кусочек сушеной Гусеницы? Из последних запасов, больше у нас такой еды не будет... Это Гусеница Класа, ты помнишь? Последняя Гусеница...

- Не горюй, - попробовал утешить ее Эль, принимая мясо. - Недалеко от Монастыря водятся такие звери, кролики. Очень вкусные, и Стэфи они нравятся.

- Одна радость, что сына увижу, - улыбнулась Тина. - А все равно Степь покидать и жалко и страшно.

- А нам в Степи страшно! - встрял в разговор один из лесных людей, подсевший к огню. - Меня зовут Таффо, я из племени людей-оленей. Там действительно надежное убежище, в Монастыре?

- Мне казалось, в Лесу вам бояться нечего, - удивилась Элоиз.

- Насекомые, будь они прокляты, - вздохнул Таффо. - Приходят из Степи, занимают наши угодья, истребляют зверье... А мы не люди-шатровики, мы люди-олени. Вот и получается, что не можем с ними ужиться... Да еще все говорят, что в Степи люди кончаются, и скоро смертоносцы в Лес придут. Их даже на Реке уже видели, только это не из Города, а какие-то другие.

- А мне говорили, - Эль торжествующе скосил глаза на девушку, - что вы истребляете насекомых в Лесу.

- Так истребляли... Мы да люди-кабаны с краю живем, мы и истребляли... Только насекомых все больше, птиц уже давно никаких не осталось. Ну и наши воины гибнут, мало нас осталось...

- А люди-белки вам не помогают? - Элоиз назвала родное племя шамана Питти. - Или какие-нибудь другие люди?

- Когда помогают, когда нет, - развел руками человек-олень. - Сейчас вот войну затеяли, белки против зайцев и волков. Значит, никто нам не поможет. А одни мы уже не справимся. Полон лес всякой дряни, хоть поджигай! Питти все хочет что-то придумать, вот на него одного и надежда.

Все замолчали. Степняки совсем загрустили: как же это лесные люди не могут жить с насекомыми, а они в Степи другого и не помнят? Неужели прежде было настолько хорошо? Дорни дожевал свой кусок и повернулся к Элю.

- Слушай, а верно, что там река будет?.. И что мы через нее на деревах поплывем?

- Верно, - кивнул охотник. - Только это не река, а так, ручеек.

- Волнуюсь я, - доверительно нагнулся к нему сородич. - И рек боюсь и особенно гор. Как по неровному месту ходить не падая - представить себе не могу... А хуже всего, это что Питти мне про змей рассказал. Честно тебе скажу, не боялся бы я один остаться - ни за что бы не пошел. Тонкие, блестящие... Ядовитые... Хуже сороконожки. Не люблю таких подлых тварей, то ли дело - скорпион. Насекомое как насекомое, куснет, так пополам.

- А в Лесу змеи еще остались, по крайней мере сказок про них полным полно, - заметил Таффо. - Хотя я их тоже не люблю, даже в сказках.

- Главное, не говорите этого при змеином короле Шехше, и великом Повелителе змей Стэфи, - посоветовал им охотник. - И тогда все образуется...

А сам замолчал, поглаживая под рубашкой Глуви. Ему вспоминалось холодное лицо Бияша и Монастырь, который выглядел совсем пустым.

4

Вскоре после обеденного привала путешественники достигли реки. Степняки помрачнели, поглядывая то на воду, то на горы за ней, занимавшие уже едва ли не половину неба. Люди-олени наоборот, весело переговаривались: лесные реки не таили в себе никаких опасностей.

- А зачем нам плот? - спросил Эля самый высокий из лесных людей, Локки. - Мне здесь по грудь, я вас перетаскаю на тот берег за час!

- Нет, там глубже, - серьезно ответил Эль, уже повидавший реки. - Видишь, какое течение медленное? А вода с гор. Значит, глубоко.