Это что такое?
Не дают честным Ходящим даже разобраться, сразу заклинаниями пуляют!
Вы ещё узнаете, что значит связываться с друидом-аграрием!
Вонзаю верный посох в землю.
— Smiritelnuju rubashku im vcem!
Вылетающие из-под земли гибкие ветви надёжно пеленают трепыхающихся.
О, так это ещё и Тёмные?
Но меня это не касается, меня не трогают, и ладно. Тем более, что больше никого дееспособного не осталось.
Сажусь на песок, кладу посох на колени и жду, когда отпустят. Мне ещё хотелось бы доловить те конопельные глюки, что пришли перед самым выдергом.
Хм… парнишка всё же решился меня позвать… Только вот зачем в самую гущу схватки?
Открываю тетрадку.
"Демиургу ничто не может повредить".
Спокойно наблюдаю, как мои красавцы расправляются с проблемкой. Не зря, ох не зря я их натаскивала, главное, что не переборщила при этом, никаких Марти и Мэри Сью…
Ну-ка, ну-ка…
Котег, ты ведь это тоже хочешь увидеть?
Росчерк.
Котяра вместе с пишущей машинкой возникает поблизости. Закуривает трубку и погружается в созерцание мочилова, время от времени ехидно комментируя действий Ходящих и Прыгунов. Чья б крокозябра рычала… твои-то вообще не справились!
Кот прячет усмешку в усы. Да, знаю, что так и было задумано, иначе кыр ли мы это увидели…
Похоже, справились.
Волчица, Михалыч, — спасибо вам. Оплата за выдерг по полуторному тарифу, как вернётесь в тела — милости пожалуйте в канцелярию. И передайте то же самое Бестии с Мелким. И постарайтесь успеть до того, как половина кадров уйдёт помогать дружественной организации.
А теперь, Кот, думаю, стоит вернуться к нашим гэгэ?
Кот пожимает плечами, выпускает два кольца табачного дыма (одно нанизывает на палец, другое мановением лапы направляет в сторону Ши) и заправляет свежий лист в пишущую машинку.
Подняв глаза к пасмурному небу, что-то насвистывает сквозь зубы, потом резкой барабанной дробью наколачивает пару строк и медленно тает в воздухе. Последними тают строчки"…и медленно тает в воздухе".
Заинька
Нотька, противный такой, отмалчивается… а я как дура его уговариваю — давай, вмажем, давай вмажем…
И тут эти… посыпались… как не знаю кто.
Ну, Нотенька меня опять в прятки играть отправил.
Он думает, я не знаю, что это не игра, дурак такой…
А я умница, я всеее знаю…
Мне Мамочка рассказала.
Ну…
Не совсем рассказала.
По-правдашнему, ничего она мне рассказать не успела — вскочила и давай этих чужаков лупасить почем зря.
Ну, я и поинтересовалась…
Нотька же мысли своего оператора читать может.
А я чем хуже?
Я тоже Мамочку почитала.
А эмоций-то, эмоций… я прям такая всех этих… как их… Темных, ага… возненавидела прямо как Мама, вот.
А Мамочка у меня молодец такая. И стреляет метко, и ментально их лупит, и ваще…
Я тут ей хотела помочь немножко — а на меня кто-то страшный кааак зашипит, как зафыркает, как заплюется… я такая вся испугалась — ну его… Мамочка у меня и сама справляется лучше всех.
А этот, который шипит и фыркает, у нее, наверное, сторож.
Чтобы никто мою Мамочку зря не донимал, понял, да?
Ну, успокоилась я за нее, решила Нотеньку поискать.
Занят мой Нотенька, отмахнулся от меня, глупенький. А может, я помочь хотела?
Снова к Мамочке вернулась.
Смотрю такая — устала моя Мамочка. Лицо у ней грязное такое, ободранное, кровь из царапин бежит… и рядом два чужака валяются: у одного месиво из середины вывалилось — это "кишки" у них называется, а у другого нога как-то неправильно выглядит. Это их Мамочка моя так — поняли, да? А не будут на Мамочку лезть, дураки.
Но живые еще немного.
Неправильно это.
Мамочка устала, ей жизненной энергии не хватает — а эти того и гляди встанут, такие, и опять к ней приставать начнут.
Выдернула я из них жизнь их ненужную да энергию боевую и Мамочку мою напоила… осторожно так, тихонько, чтобы на меня этот… ну тот, который… чтобы не зашипел.
А Мамочка все равно меня услышала, вот! И спасибо мне сказала! И поискать хотела — только Нотенька мне показываться никому не велел. А если я ей покажусь — меня ведь и другие увидят, да? Она же все равно знает, что я рядышком…
А тут она по окошкам начала фигачить — по тем, из которых чужаки лезли. Да так ловко фигачила, что окошки захлапываться стали.
Я такая прямо залюбовалась. И потому этих гадов прокараулила. И Сторож, наверное, тоже залюбовался и тоже прокараулил…
Смотрю — а Мамочка падает…
Один чужак мертвый валяется, другой от боли визжит, третий на Мамочку железякой замахивается, а четвертый из окошка лезет.
Дурак такой четвертый. Ему бы этим помочь — а он спутал… Того, который на Мамочку замахивался, какой-то штукой в бок ткнул, а потом и второго тоже. Страаашная такая штука — только коснется кого, сразу из него все вынимает — и жизнь, и знания, и эмоции — все-все, понял, да?
А этот такой над Мамочкой наклоняется…
Не дам я тебе Мамочку, понял, да! Сама тебя выпью — и Мамочке отдам!
И тут эта штука на меня кааак заорет! Обидно так заорет… Дура ты, говорит, он Мамочку спасать пришел, и ваще… А откуда я знала? Я думала, он попутал просто…
Сгреб он Мамочку на руки — и в окошко… а эта штука все не успокаивается — иди, говорит, маму свою вытаскивай… а куда ее вытаскивать — ее уже этот тащит…
Тут она на меня как крикнет снова — я сама такая в окошко влетела, как будто меня кинул кто. Приткнулась Мамочке под бочок и чувствую, как эта штука в меня тоже что-то переливает… прямо как Нотенька, понял, да? И все мне становится ясно-понятно, как Мамочку здоровой сделать — и тяну я силы из тех, на кого мне штука указывает, и в Мамочку потихоньку заливаю… не так, как раньше, а по-другому немного, чтобы лечилась она…
А лишнее, то, что у них в головах, штуке сливаю.
И копии себе оставляю.
Нет, она это меня не просила — копии… но ведь я и сама — умница…
Шумят вокруг, суетятся — а я такая на автоматическую запись поток с рецепторов поставила, а сама Мамочку лечу… и так сделала, чтобы она поспала немножко.
А то, что вокруг творится — мне ваще фиолетово, я потом ваши разборки посмотрю.
В записи.
Вместе с Мамочкой…
А кстати… не пора ли ее будить?
Котейка
По-моему, что-то такое уже было…
Называется дежавю, да?
Последнее, что помню — плазменка в подствольнике и вой Кота…
Нет!
Еще чем-то меня…
Ощупываю голову.
Ничего…
Точно — было все это! Вот так же лежала, себя ощупывала…
Может, я никуда из Теремов не делась, может все это — просто болезненный бред после пыток?
Боюсь открывать глаза.
Боюсь увидеть себя снова в подвалах Окормителей.
Осторожно исследую руками окружающее.
Стены… холодные, шершавые бетонные стены.
Неужели…
Теплая волна, смесь восторга, удивления, любви и ласки.
"Мамочка! Мамочка проснулась!"
"Ну проснулась, проснулась она, шмакодявка", — добродушное ворчание. — "С такой егозой, как ты, долго не поспишь".
"Сам ты этот… егозел", — возмущенно-вызывающе.
Довольный смешок в усы.
"Уши оборву, соплюха!"
"Сам соплюх! Нету у меня этих… ушей!"
Раскатистый хохот.
"А что у тебя есть, чадышко?"
"Что надо, то и есть — понял, да?"
Заюшка…
И старый Кот.
Доченька… не груби дедушке. Дедушка хороший, дедушка добрый, не надо его обижать!
"Дааа, добрый… а чего он такой обзывается? Я тебя лечила, а он обзывается…"
Старший, простите Заюшку… Она еще маленькая, она еще не все понимает… она больше не будет… Ты ведь больше не будешь обижать дедушку, да?
