Аккумулятор трещит — ему похер, куда его воткнули, это не мешает скачке информации.
"Ох, мальчик…"
Я знаю, Старшая, что это нехорошо… но я помню одну юную лисичку-ведьмачку из Корпуса Стражи…
То ли вздох, то ли всхлип.
И треск Аккумулятора прекращается.
Одного форматнули.
Я иду к помощнику резидента.
Он пытается отползти, он перевернулся на брюхо.
Хорошо, мой сладкий… это не имеет значения.
И я засаживаю ему клинок в бок, собираясь вырезать ворона: вскрыть грудину и вывернуть крылья ребер кверху… но что-то меня останавливает.
Аккумулятор трещит, а я вытираю грязной ладонью мокрую морду.
Соленое.
И это не пот, ребята.
Это не пот…
Интер Питиум Фотожаб Табс Контральтдели 951325,
Магноут,
Оператор Рафик Нафик
Мы вернулись домой. Оператор таакой злючий… Ничего, хорроший мой, плохо тебе будет, если попробуешь на мне сорваться…
Он, естественно, не услышал моих мыслей. Рафику западло было устанавливать что-либо для невербального общения со мной.
Я спокойно подал оператору зелёные прищепки.
Табсица взметнулась тёмно-синими буквами.
Рафик потянулся к области программирования зигмы.
Вступила в действие утилитка-вирус.
Виртуальное пространство содрогнулось, скручиваясь в нечто новое.
Я почувствовал, как активизируется что-то внутри меня, но на анализ времени уже не оставалось…
А ведь я знаю этот план виртуальности… Комнатка в стиле садо-мазо.
И оператор, в глазах которого непонимание.
Я растягиваю рот в улыбке и щёлкаю плетью.
Кстати…
Кто я?
Напряжением мысли превращаю стены в зеркала.
Однако…
Сексапильная девушка-лягушка…
В чёрной коже…
С плёткой и наручниками…
Ну всё, дорогой, ты попал…
— Начнём, хорроший мой?
О, какой сладостный ужас…
Будешь знать, как даму обижать!
Даму?
Кыр с ней, со случайной мыслью…
Э?
Мля! У меня генератор случайных мыслей активизировался!
Спокойно. Если я ещё работаю — значит, перепрограммирование помогло.
Вернусь к моему хоррошему…
Решительно приковываю его на дыбе.
— Я подарю тебе незабываемую ночь…
Ласково провожу затянутой в перчатку рукой по его щеке.
Рафик дёргается, стремясь разорвать контакт. Ещё бы. Я же эта… ЖЕНСЧИНА…
С ухмылкой отхожу на два шага и медленно стягиваю перчатки.
Нет, голову отворачивать бесполезно, всюду зеркала… и видеть ты будешь даже сквозь закрытые глаза.
Медленно расшнуровываю корсет. Строение рук позволяет это.
О, как у нас глазки расширились…
А как тебе мои трусики?
Стриинги…
Кручусь на месте, давая себя рассмотреть.
А сейчас мы и их снимем…
Неожиданно меня тряхнуло, сознание заполонили невнятные обрывки мыслей…
Включившаяся вебкамера показала зелёные прищепки с проводами, зажатые в руке Михаила Мышкина.
— Ему точно что-то выжгло, — взгляд куда-то за меня. — Как бы не полный фригид. По крайней мере, к тебе он больше точно не полезет. Бывай!
Наблэд развернулся и ушёл, оставив нас наедине.
Ещё пара разъяснительных бесед — и получу вменяемого оператора…
XVII. НЕ ЛОВИТЕ КОШЕК МЫШЕЛОВКОЙ!
Котейка
Из портала — по полу кувырком.
И спиной со всей дури — хрясь!
Думала, снесу нафиг эту дурацкую колонну.
Обошлось — только дух из меня чуть не вышибло.
И свечки с колонны на меня посыпались. Черные, сволочи. Горящие.
Больно.
Это я потом поняла — больно. А так выдохнула с хрипом — и метлой по залу. Из положения лежа-задыхаясь. Только зачавкало да завизжало.
Зачавкало — это когда пули хозяев рвали.
А завизжало…
Ну, когда рикошетило от стен — не каждой пуле повезло цель найти. И сосиски… блин, вот привязалось!.. и девчонки завизжали — куда громче и пронзительнее.
Правильно я сообразила, что их сюда закинули.
Я ваще сообразительная.
На уровне инстинктов.
Женщина, фигли.
Вот вроде бы сходу в портал метнулась — а магазин сменила автоматически. Они у меня попарно сцеплены, магазины. Щелк-щелк — и наслаждайтесь, сволочи, двойной радостью.
Руки сами отщелкивают пустой, переворачивают и всаживают на место — а глаза шарят: есть кто живой?.. кто не спрятался — я не виновата!
Дверь, орет мне Коготь, дверь, дура сраная!
Короткой луплю в дверь. Совсем короткой — в три выстрела.
Да не пали, чмо тупорылое, визжит котяра, закрой ее, жертва аборта!
Бегу к двери… ну не бегу — ковыляю, все же крепко приложилась. Тупо пялюсь на задвинутые засовы.
Закрываааай, орет кот, шшшто шшштоишшшь, шшшшука тупушшшая?
Может я не только спину, может, я еще и голову себе… того?..
Коготь уже хрипит от злобы.
И я начинаю шептать какую-то чушь, тупо повторяя за ним: мажино-маннергейм-зигфрид-сталинлайн…
Мягкий тупой удар сотрясает дверь — и глохнет, утонув в голубом сиянии.
Облегченный вздох кота: опоздали, подонки…
Сзади смачный шлепок.
Разворачиваюсь… и чудом удерживаюсь, чтобы не полоснуть очередью.
Контра…
Ротмистр мой ненаглядный…
Ну куда ж тебя, дурачка, понесло? Ладно, я дура — мы все дуры-бабы, но ты-то, умник-разумник мой хладнокровный, компьютер ходячий…
Кидаюсь к нему, вздергиваю с пола, суетливо отряхиваю… сейчас-сейчас, милый, сейчас-сейчас, дорогой… сейчас мы этих дур отсюда обратно в портал выпихнем, вкусности-интересности соберем — и пред светлые очи штаб-ротмистра. Звиздюлей получать. За несанкционированное геройство.
А ну, рычу, девки, колонной по одному шагом марш! И стволом на портал показываю.
И для убедительности — короткую очередь в потолок.
Какое там — колонной… Стадом. Толкаясь, путаясь в веревке, визжа и писая кипятком…
У портала кто-то из них спотыкается.
Куча мала…
Я вою на них не хуже Когтя.
Первые уже на ногах.
И тут портал гаснет.
Гаснет, сука позорная.
И звуки, которые прорывались снаружи сквозь защиту, поставленную по подсказке старого котяры, глохнут.
И чуть левее того места, где только что сиял портал, и чуть выше, буквально вспарывает пространство Нотя.
Вспарывает — и беспомощно взмахнув черными крыльями, валится на пол, дымясь, как подбитый флаер.
Заинька подхватывает его почти что над самым полом — и медленно опускает на каменные плиты.
Я торопливо шарю, пытаясь найти след портала.
Ни следа, ни отпечатка, ни намека.
Словно и не было никогда.
Дохлый номер, говорит Коготь. Спокойно так говорит, без воя и мата. И оттого мне становится как-то неуютно… и очень страшно.
Накрыли нас, дочка, говорит Коготь, Темные накрыли. Не просто Темные — Мастера. Под колпаком мы — и нет нам отсюда ходу.
Шерсть у меня встает дыбом, клыки вылезают из-под верхней губы.
Что значит — нету ходу, шиплю я злобно. Даже если вас сожрали, у вас остается минимум два выхода. А нас еще затрахаются сжирать…
Не ссы, не сожрут, рычит в ответ старик. Хрен они сюда пролезут, замудохаются корячиться, легче бешеного дракона в жопу трахнуть, чем сюда без нашей воли… ни хера, придумаем, как кошку без болотных сапог на конец натянуть и яйца в целости сохранить…
И мне становится легче.
Может, потому что я привыкла к этому старому матершиннику и пугаюсь, когда он начинает говорить, как нормальное разумное существо?
И я обнимаю Контру и шепчу ему: мы же с тобой умницы, дорогой, мы же с тобой молодцы, мы все равно что-нибудь придумаем… даже без болотных сапог…
