Не тратя времени на перелистывание всей стопы до конца, сгребаю все в сумку — потом, потом разберемся.

И еще комната, и еще, и еще…

Меня уже на взблев пробивает от искалеченных младенцев, от снимков внутриутробного развития мутантов — в человеческой, в человеческой утробе; меня уже плющит от голограмм этих любителей посадюжничать на досуге…

Это хорошо, что мы сюда погостить заглянули.

Очень уж нездоровые у них тут развлекалочки.

Несовместимые с жизнью.

В смысле — с их поганой жизнью.

Насыщенной такой…

А вот этого и следовало ожидать.

Вот кто может жить в комнатах на восьмерых со столом посередке, с гвоздями, загнанными в бетон, взамен вешалок, с порноголо на прокуренных стенках, с пирамидой под стволы в углу?

Прааавильно…

Потому что пулеметные гнезда в стенах — вещь, безусловно, хорошая, надежная, но вот на колеса здешние умельцы их ставить не научились, ключами не снабдили и голосом не наделили.

А что вы думаете?

Эти потрошители сами к своим подопытным приходят и спрашивают ласково, не пожелает ли кто-нибудь из них сегодня до обеда по доброй воле на операционный стол вскарабкаться?

Правильно головами качаете.

Не бывает таких чудес, чтобы в одном месте собралась такая куча отпетых мазохистов.

Поэтому и нужна такая тупая скотинка, которая и за подопытным сходит, и к столу его поможет привязать, и обратно в камеру — или куда там еще у них положено — оттащит, и поесть-попить по камерам разнесет, чтобы рабочий материал раньше времени с голодухи да жажды кони не двинул.

Камеры!

Интересно, наши их нашли?

Иду по коридору, на третьем уровне восприятия оглядываюсь.

Ой, а это что за фигня?

Интересненько, интересненько…

А на четвертом?

Ай, как они дверцу-то запрятали…

Странно — вот отчего им ее прятать?

Разрыв-траву — или универсальное "данунах"?

Ой, да чего заморачиваться!

Упираю палец в потайную дверь, прямо напротив замка — "данунах"!

Мляяяя…

Приплясываю, посасывая отбитый палец.

Ведь знала, дура, что отдача будет — нет, чтобы с расстояния вмазать…

Посасывая?

Брезгливо отплевываюсь — фиг его знает, какая у них тут зараза на стенках может быть.

И так, отплевываясь, просовываю в дверь кусок отодранного пластика.

Кто бы сомневался…

Пластик трясется, клочья летят — пули пытаются вырвать его из рук.

Ай, да надоело с вами возиться…

"Шанах!"

Пулемет испуганно спотыкается на середине длинной очереди.

Влетаю в дверь, качусь зигзагом по коридору, выжигая видеокамеры.

Два пулеметных гнезда пытаются прожевать перекошенные заклинанием патроны.

Да угомонитесь вы!

Выжигаю заодно и их.

За дверями-решетками не слишком многолюдно. Душ так пятнадцать. Замерли. Пытаются понять, кто у них в коридорчике акробатикой занимается.

Так, пациенты.

Кому надоело лечиться — тот свободен. По коридору до выхода — и наружу пока не соваться. Ждать. Освободимся — по домам добросим.

Ох, влепит мне сеструха за самодеятельность…

А там что еще шуршит?

Смотри-ка, еще дверь… не решетчатая, глухая…

Тычу пальцем в дверь и вопросительно поднимаю бровь.

Кто-то из здешних пациентов поднимает два пальца и обводит рукой всех остальных.

Понятно. Двое.

Вот только кто — потрошители, охрана или особо больные?

Ствол наизготовку, палец в район замка — "данунах!"

Нетушки, в этот раз я палец в дверь не упирала… мне один раз на грабли наступить достаточно…

Из-за двери не стреляют, не выпрыгивают — выползают.

Действительно двое.

Один выносит другого.

У того, которого несут, на голове железный шлем… этакий тазик. Хорошо сидит, не падает. Из тазика контакты торчат.

Да уж… все интереснее и интереснее.

Давайте тоже на выход!

Не понимают, что ли?

Во вторую дверь долбятся.

Уговорили, я сегодня добрая. Вот вам вторая дверь. "Данунах!

Тихо за дверями.

Никто наружу не спешит.

Эта парочка засуетилась. Тот, что покрепче, положил мужика с тазиком на пол, в дверь заглядывает. И тут же выскакивает обратно с такой мордой, будто там стая голодных чудищ притаилась.

Беру дверь на прицел.

Чудища!

Ау!

На выход!

Не идут, противные.

Этот лопочет, за рукав тянет к двери.

Ну, если ты мною кого-то угостить хочешь — я тебя точно с этим делом обломаю.

Выставив его перед собой, заглядываю в камеру.

Пусто.

Пожимаю плечами и развожу руками.

У человека в глазах ужас.

Он теребит меня за рукав, тащит обратно.

Ну, тебя сюда не зря для опытов взяли… ты бы все-таки определился, какого тебе от меня надо, чувак…

А тянет он меня в общий коридор, а потом по следам нашей бригады. И влетает в одну из разбитых дверей. Так вот они, сволочи, где вивисекцией занимались…

Столы, блеск хитрой медицинской аппаратуры, выжженные видеокамеры — и пустота…

Извиняйте, гражданин, промахнумшись.

Через пару дверей от меня слышны знакомы голоса.

Вваливаюсь туда в полном боевом, с пациентом на хвосте.

Наши окружили терминал.

Терминал!

Такой же терминал, как в моем чайном глюке!

И сверху гремит:

— Вас приветствует Нот, магиноутбук, оператор Контра Страйк. Я взломал и очистил местную систему…

Мляяяя, как говорит Клавкин чувак…

Магноут

О, какой ад я им устроил! Я им отплатил за разумного, которого они на своём лабораторном столе лишили тела и превратили в программный код. Те из них, кто решился выйти в виртуальность, уже никуда не выйдут. От их разумов остались жалкие ошмётки, а все знания впитал я. Равно как и обширную базу данных теперь уже мёртвого терминала. А наши, похоже, уже справились…

— Вас приветствует Нот, магиноутбук, оператор Контра Страйк. Я взломал и очистил местную систему.

Где-то в недрах главного терминала скрывается живая душа. Её нужно отыскать, пока она не распалась до состояния первородной плазмы. Помогите найти. Я хочу подарить несчастному суперкомпьютеру шанс на реинкарнацию.

Я пока побуду здесь, поскольку после прорыва бригады автоматически включилась программа самоликвидации; мне удалось ее пока притормозить, но без поддержки искусственного интеллекта это сооружение обрушится и погребёт вас всех под обломками. Прошу принять к сведению и не громить электронику. Мне будет больно.

Наставник

Мляяя…

Все тело ломит…

Это хорошо, что ломит — значит, живой.

А раз живой ты, Страж, нехрен разлеживаться. Пора и за дело браться — все равно его за тебя никто не сделает.

Сажусь.

Оглядываюсь.

На пробу шевелю ножонками.

Побаливают, заразы.

Плевать. Пока сидя посидим.

Сканирую местность на предмет магии.

Пусто.

Силовые линии, оборванные и перепутанные взрывом зеркал, начинают потихоньку восстанавливаться. Это хорошо: есть к чему подключиться.

На всякий случай проверяю, не подпитывается ли кто еще от этих линий кроме нас и бригады.

Нет желающих.

Значит, одно из двух — или взрыв действительно все вражьи магические приблуды выжег, или подключение шло через накрывшийся центр. Что, в принципе, однохерственно: что так, что этак работать уже не будет.

Вот вам налицо плоды излишнего пристрастия к системам и нездоровой централизации.

А были бы у них автономки….

Были бы тогда проблемы у нас.

Лан, хорош загорать.

Кастую огненный каток.

Хороший такой каток, тяжеленький, горяченький, с зацепочками — как и обещал.

Пусть нам полюшко укатает.

Здравствуй, минное поле, я твой танковый каток…

Ну вот, я же говорил — не все, не все детонировало. Так что посидим мы со стажером пока на задницах ровнехонько, покурим… не, он не курит — это я покурю… и полюбуемся, как на свежее полотно всеобщего разгрома и развала накладывают окончательные мазки то и дело взмывающие к небу фонтаны земли. Ух ты, а это явно робот-пулемет рванул… не судьба была тебе нас подстрелить, не судьба…