— Только сон… — кивнул я.

Только сейчас я заметил, что весь мелко трясусь. Не было никаких сил пошевелиться.

Остаток ночи я так и просидел, обнимая магноут.

Котейка

Вот уже полчаса ворочаюсь — а сна ни в одном глазу. Ну что за нафиг?!

На все уже думала.

Синяков себе на кухне наставила — в первые пять минут залечила. Не из-за синяков не спится, точно.

Ваще они что — мебель переставили? Я ж в темноте могла по кухне проскользнуть и даже краем халатика ни за что не зацепиться, а тут и ноги, и бока — синяк на синяке.

И посудина из рук выпрыгнуть так и норовит, так и норовит. Гадина.

И мясо не получилось.

Ваще-то получилось, только пересолено. Немножко. Ну, Контра же съел и не поморщился — значит, немножко.

Фигасе времени… а завтра раным-ранешенько вставать. Им-то хорошо, а мне хавку им приготовить, голову помыть… ваще-то и душ потщательней не помешает. Упражнения утром на грудь и попу.

Ну и что, что я силой воли могу фигуру за миг откорректировать? Мне упражнения удовольствие доставляют. Особенно, когда кто-нибудь видит, как я утреннюю свою программу откатываю. Например, Контра…

Может, это у меня напряги от прошедшего дня? Бурный был денек, тот еще. Так что расслабься, подруга, думай о приятном.

Например, о том, как подглядывает Контра поутру за тем, как ты почти что ни в чем разминаешься… а халатик твой прозрачный только контуры подчеркивает… и тихонько звереет… и в комнату подкрадывается…

Да что за твою мать…

Вот ни фига сегодня это не помогает.

Потому что так и лезет из подсознанки наглая педрильная рожа главы делегации, взгляд его сальный, которым он Контру моего оглаживал.

Сцуко такое.

Как представлю, что он Контру моего лапает… и слюни свои гнойные пускает, и пальцами своими корявыми…

И тут я. С ноги — в пах, колено под морду, по затылку кулаками, в замок собранными… и за уши его — об колено раз-два-три… и голову резко влево, так, чтобы позвонки хрустнули… и не выдержали… и Контра на меня смотрит благода-а-а-ау…

Ох, зевота… так и челюсть вывихнешь.

Все…

Сплю…

Наставник

Не спали они, что ли?

Один весь помятый, глаза как у филина, только с краснотой… этак в нем ничего от эльфа и не останется. Будет зверь новый, невиданный.

Вторая — встрепанная, волосы во все стороны, огонек в глазах какой-то нездоровый — то ли глотку кому-то порвать собирается, то ли еще чего…

Так все же — не спали?

Или как раз наоборот?

Пока под душем плескался, эта парочка из головы не выходила. Поймал себя на том, что даже "Последний поход" под нос себе не мурлычу.

Ткнулся в напоминальник и натурально охренел.

День обретения Святынь!

Так вот чего он нас на построение погнал…

Терпеть не могу эту официальщину. То ли дело — День Стража. А здесь торчишь на площади городка идиот-идиотом часов шесть — четверть часа на речи командования, два-три часа на нудную проповедь Его преосвященства, пара часов на награждения да час на всякую лабуду вроде приветствий избранных гостей. И — торжественным маршем по городку на базу. Не той веселой толпой, а четко печатая шаг, рядами, мля, и колоннами. Вот кто, вашу мать, в наше время рядами и колоннами на врага ходит?

Традиции, кол им в сракотень…

И тут внезапно спохватываюсь.

А нету у нас теперь Его преосвященства.

Погиб он, сучий потрох, геройской смертью, как сообщалось в сводке новостей. Угандошили мы его по-тихому.

Так что мессы не будет.

Наверное.

Если наш отец-Командор не найдет ничего достаточно длинного и гадкого, чтобы замена была равноценная.

И еще. Вот почему он нас только представил гостям — а ни приказ, ни порядок взаимодействия не огласил.

Значит, не последняя встреча.

…А денек, по обыкновению, хороший. Вот стопудово это работа Святынь — облачками солнце задернуть, чтобы нас не спалило, ветерок ласковый запустить, дождики отменить. Так что единственные наши мучители на сегодня — Святынями даденное начальство.

Командор, как обычно, краток. Преграда на пути Зла (о Тьме — ни слова), страж жизненных интересов Обитаемого, тяжкий, но святой долг, верность идеалам, боевое братство, благословленное даром Творца. И как обычно, при упоминании о благословлении даром — пучок света, резкий, как утренний понос, обливает золотом фигуру Его высочества. Начальник Академии — тот еще короче. И все.

Все? Нынче без проповедей?

И тут — вспышка над походным алтарем.

И мы теряем себя.

Ну, не то, чтобы теряем… не знаю, как сказать.

Словно ты вернулся в детство — далекое, безмятежное детство. И ранним летним утром, сытый, опорожнившийся и довольный, нежишься в объятиях матери.

Прихожу в себя.

Вот ни хера себе…

Ну, если Святыни решили, что это намного лучше двухчасового нытья Его преосвященства… это они не ошиблись. Стоит иногда по-настоящему напомнить о том, что мы защищаем, ради чего подыхаем в забытых Творцом уголках Обитаемого, захлебываемся кровью и дерьмом, и, сжигая трупы павших товарищей, поднимаемся в последнюю отчаянную и бессмысленную атаку.

Бессмысленную?

А вот ни хрена не бессмысленную.

Пока жив хотя бы один Страж — Злу не видать покоя.

Пока не уплыла во тьму последняя лодочка — есть надежда у Обитаемого.

Пафосно?

Это у меня — пошло и пафосно.

А у Святынь… они просто напомнили нам, ради чего мы здесь. Без слов. Без труб и знамен. Без казенного пафоса Окормителей и сухомятки уставов. Прикоснувшись к душам.

Мля, ну вот опять — пафос.

В рот меня гнилой морковкой!

Ну не знаю я других, не стершихся слов…

Мы стоим и молчим. Минуту молчим, две, три…

И только потом опомнившийся звукооператор врубает Марш Стражей.

Нет, ребята… если этот праздник и в самом деле останется таким насовсем — он станет и моим, не меньшим, чем наш День. Я прощу ему и нелюбимую парадку, и затянутые награждения, и показушный марш по городу. За то прощу, что он зримо показывает, ради чего мы есть.

Начальник Академии зачитывает имена награжденных — вначале посмертно, а я все еще прихожу в себя. Что поделаешь — сколько слоев толстой грубой шкуры на себя ни наращивай, все равно нет-нет да и высунется из-под нее мальчишка из Вечного Леса.

Интересно, как дядюшке удается с этим бороться?

А ведь нормально справляется, если со стороны посмотреть.

Вот и живые пошли.

Кое-кто еще явно из лазарета выдернут: весь в коконе хилерских заклинаний, а все равно хромает и морщится.

Ну, с висюльками список не так велик: непросто у нас такие штучки заслуживаются.

Знаки — да, знаки — чаще.

И благодарности в приказе.

Вышел перед строем, выслушал, каблуками щелкнул — и обратно.

Вот, помнится, совсем еще сопляком-третьекурсником тогда, после памятного рейда…

Тут Котейка меня в бок толкает.

И глазами на Командора показывает.

М-даа… нашла награда героя. Герой думал, найдет его клизма, а вон оно как дело обернулось. И ведь явно за Малыша…

Обдумываю я это, стараясь наружу чувства не выпустить, а сам рублю строевым к Командору.

Морда у Его высочества словно из мэллорна высечена. И движения отработаны: коробочку — в руку, лист к награде — в руку, руку пожать — и нахер послать.

Вот только когда я заслоняю его спиной от шеренги, еле слышное: после парада — ко мне… один.

И пока я шлепаю на место, пытаясь понять, что за спешка такая, за спиной уже звучит: "За образцовое выполнение долга перед Обитаемым в ходе миротворческой миссии… ведьмак-ротмистр особой группы Контра Страйк"…

"Доблесть" второй степени моему стажеру — неплохо. Очень неплохо, если учесть, сколько прошло с момента награждения третьей.

Похоже, вручит мне сегодня Его высочество мешок орденов и отправит обратно — ребят радовать.