Когда она окажется далеко от этой кровати, она продолжит свое расследование. Но здесь, с ним она жаждет быть женщиной, женщиной Тристана.

А не тайным агентом.

Тристан барабанил пальцами по невысокому каменному ограждению террасы и смотрел на сад внизу. Мысли его витали далеко. Гости пили чай и болтали. Это было одно из последних сборищ. Тристан едва мог поверить, что две недели приема гостей подходят к концу.

Он окинул взглядом компанию и нашел Мередит. Его завораживало то, как она стояла, как изнутри светилось ее лицо, когда она улыбалась или смеялась чьим-то словам, как поднимала руку, чтобы откинуть с лица прядку волос.

Хотел бы Тристан знать, сохранятся ли их отношения, когда гости разъедутся. Он признался, что не может обещать ей будущего, но, возможно, когда он покончит со своим делом, а это должно произойти в ближайшие два дня, все изменится. Исполнив долг, разве он не заслужит немного счастья? Даже его отец не утверждал обратного.

А пока Тристан утешал себя мыслями о менее отдаленном будущем. О сегодняшней ночи с Мередит. На его губах то и дело появлялась улыбка. Улыбка, которую вернула ему она.

— Ты не такой, как всегда.

Тристан встрепенулся, услышав голос Филиппа. Прежде чем повернуться к другу, он сделал невозмутимое лицо.

— Не такой, как всегда? Чепуха какая-то. Я совсем не изменился.

Филипп склонил голову:

— Изменился. До сих пор я не замечал этого. Ты выглядишь не таким озабоченным.

Тристан нахмурился. Он надеялся, что произошедший в его душе переворот не отразится на его поведении, не будет замечен окружающими, особенно Филиппом, у которого были сомнения относительно Мередит.

— Если и так, то потому, что скоро с Девлином будет покончено. Вот и все, — объяснил он.

— Нет. Это нечто большее, чем облегчение. — Филипп покачал головой. — Ты выглядишь счастливым. Я давно не видел тебя таким.

Тристан колебался, он смотрел на преобразившуюся Мередит. Она явно чувствовала, что он наблюдает за ней. И потому медленно повернулась лицом к нему. Он увидел, что она улыбается.

— Это она. — Филипп сделал шаг назад. — Это Мередит Синклер.

— Ты несешь чепуху. — Тристан сложил на груди руки, стараясь выглядеть невозмутимым. — Я уже говорил тебе раньше, что мои отношения с Мередит — ширма, отвлекающая внимание Девлина.

Филипп поднял бровь:

— Ты лжешь.

Тристан хотел ответить, но друг жестом остановил его:

— Не надо перечеркивать все, что ты сделал, чем пожертвовал, из-за женщины! Особенно если учесть, что она может быть сообщницей Девлина!

Тристан сжал кулаки и сделал над собой усилие, чтобы ответить не слишком резко.

— Филипп, я знаю, что она не связана с Девлином. Ты единственный, кто так считает, — постарался он ответить как можно спокойнее.

Филипп указал рукой вниз:

— В это самое время она собирается связаться с ним.

Тристан повернулся и увидел, что Мередит приближается к Девлину. Ее улыбка выглядела совершенно естественно; она заговорила с Девлином и вела себя так, как могла бы вести себя любая другая гостья, но не дьявол в образе женщины. Тристан почувствовал горечь. Как мало Мередит знала об опасности, которой подвергала себя своим поведением. Разве только…

Тристан по крайней мере дважды сказал ей, чтобы она не подходила к Девлину. Правда, он не объяснил причины, но почему Мередит не послушала? Она что, совсем не считалась с ним?

Эта мысль не давала ему покоя. Разве не об этом говорил Филипп? О том, что Мередит знала о Девлине гораздо больше, чем Тристан хотел признать. Она не боялась Девлина, потому что была его союзницей.

— Нет, — пробормотал Тристан, отбрасывая от себя сомнения. Он не хотел, чтобы самое лучшее, что случилось в его жизни, оказалось втоптанным в грязь.

— Ты не можешь закрывать глаза на такую возможность только потому, что влюблен, — настаивал Филипп.

Тристан почувствовал, как напряглись его мышцы. Он не давал никакого названия чувствам, которые испытывал к Мередит, и не собирался делать этого. Ведь он и сам не знал, что случится с ним завтра. Лучше всего оставить все как есть: отказаться от нее сейчас было не в его силах.

Однако мысль, что он любит ее, теперь, когда слово было произнесено, не показалась ему совсем чуждой.

Он не удостоил Филиппа взглядом, продолжая наблюдать за Мередит, разговаривающей с Девлином.

— Я понимаю все, о чем ты говоришь, Филипп, и ценю твою заботу. Поверь, я отношусь к этому очень серьезно, хотя и не верю, что Мередит может быть единомышленницей такого человека, как Огастин Девлин.

— Тогда почему… — пробормотал Филипп, но замолчал, остановленный жестом Тристана.

— Через несколько дней наше дело будет закончено. Надеюсь, произойдет то, чего я добивался, и я смогу покончить с этим безумием. Скоро я все узнаю. — Тристан нахмурился — до него донесся смех Мередит. — Мое будущее, каким бы оно ни было, наконец, прояснится.

Мередит стояла на расстоянии вытянутой руки от Девлина; обычно осторожно направляя учтивый разговор в нужную сторону, она испытывала приятное возбуждение. Сейчас такая перспектива ужасала ее. Вдруг Девлин проговорится о чем-то, что можно поставить в вину Тристану? Что, если оправдаются ее самые ужасные страхи?

Улыбка исчезла с лица Мередит. Именно ради этого разговора с Девлином она и была здесь, но это пугало ее. Как низко она пала, отступая от всего, чему ее учили. Как были бы разочарованы Чарлз, и леди М., и ее подруги, увидев ее сейчас, такую растерянную, готовую бежать, если Девлин начнет говорить о том, что могло уличить Тристана.

— Что-то не так, милая леди? — лениво протянул Девлин, который начинал растягивать слова, когда хотел показать, как ему все надоело. Обычная манерность молодых людей из общества. То, что она презирала в этом человеке, который принес ей так много страданий.

— Разумеется, нет, мистер Девлин, — ответила она, надеясь, что ее улыбка выглядит лучезарной. Эмили была мастером притворяться, и сейчас Мередит очень сожалела, что она не обладает талантом подруги, умеющей не показывать истинных чувств.

Он улыбнулся, и Мередит снова поразилась, насколько он хорош собой. Это подтверждало, что негодяя нельзя распознать по внешности. Если бы светозарный облик Девлина был единственной его рекомендацией, его можно было бы посчитать святым, а не дьяволом.

Но она знала о нем достаточно, чтобы не обманываться.

— Я рад. Судя по вашему лицу, вы или встревожены, или рассержены, — заметил Девлин.

Мередит проклинала себя.

— Вовсе нет, мистер Девлин. В такой день, как сегодня, я могу только радоваться. — Она показала рукой на сад и широко улыбнулась: — Светит солнце, тепло, сад прекрасен, как и все вокруг. Отчего же мне быть встревоженной или сердиться?

— Я подумал, что, может быть, у вас случилась размолвка с нашим хозяином, — предположил Девлин.

От намекающей улыбки, от его ледяного тона Мередит замерла.

— С нашим хозяином? — повторила она, моргнув. — Как это вам пришло в голову? У меня с его светлостью нет особых отношений.

Глаза у Девлина вдруг сделались хитрыми. Он перестал притворяться скучающим, теперь в глазах его светился веселый интерес. Мередит поняла, что он что-то знает.

— Так ли? — протянул он, складывая руки на груди и злорадно ухмыляясь. — Может быть, мой дорогой друг Тристан ведет со мной нечестную игру?

Мередит вся напряглась. Он играет с ней?

— Его светлость ведет игру, которая имеет отношение ко мне? — спросила она.

Девлин молчал и смотрел на нее, как человек, обдумывающий следующий ход в шахматах.

— Вы знаете, что лорд Кармайкл и я заняты в одном бизнесе?

Она кивнула.

Девлин продолжал:

— Когда люди вместе занимаются делом, требующим скрытности и деликатности, как в нашем случае, они порой сближаются, между ними завязываются дружеские отношения.

Мередит едва не вздрогнула. Ей был ненавистен подтекст этой внешне невинной фразы. Дело, требующее скрытности и деликатности. Изменнические действия против Короны? Мысль, что Тристан называет этого человека другом, вызывала у нее дурноту.