— Все же, — пробормотала она, не в силах отвести глаз от страницы, — почему каталог оказался здесь, так далеко от Лондона? Даже если Тристан случайно захватил его с собой, почему не выбросил, а положил в ящик стола для большей сохранности?

У нее не было ответов на эти вопросы. Ни одного, который вселял бы надежду. Мередит на миг закрыла глаза и заставила себя прекратить лить слезы. Она не собиралась плакать из-за подозреваемого.

В коридоре раздались шаги. Когда они стихли, Мередит вскочила на ноги. Она слишком долго оставалась в кабинете, непозволительно было тратить время на переживания. Пора уходить.

Подойдя к двери, она приложила к ней ухо и прислушалась. За дверью было тихо. Она медленно приоткрыла дверь, выглянула — коридор был пуст. Мередит вышла из кабинета, закрыла за собой дверь. Не успела она отойти на несколько шагов, как услышала звук открывающейся двери. Не пытаясь взглянуть, кто был позади нее, она нырнула в первую комнату, свое присутствие в которой могла бы легко объяснить.

В библиотеку.

Оказавшись внутри, Мередит бросилась к одному из книжных шкафов и схватила первый попавшийся том. Дверь открылась прежде, чем она успела взглянуть на название книги.

Она обернулась с дружелюбной, как надеялась, улыбкой и встретилась взглядом с Филиппом Баркли.

— Добрый день, — сказала она, прижимая к груди только что выхваченную с полки книгу.

Во взгляде Баркли сквозило подозрение.

— Добрый день, миледи. — Он скрестил руки на груди и оглядел комнату. — Я не сразу понял, что это вы здесь ходите. Мне сказали, что вам нездоровится и вы решили не вставать с постели, пока остальные будут на благотворительном базаре.

Она пожала плечами:

— У меня всего лишь болела голова, и сейчас, к счастью, уже не болит. Я подумала, что смогу почитать до возвращения остальных. — Мередит приветливо улыбалась. — Надеюсь, вы не посчитаете меня крайне невоспитанной.

К ее удивлению, Филипп не стал демонстрировать учтивость. Он посмотрел на книгу, которую она держала в руках:

— Ну, здесь вы по крайней мере нашли нечто более интересное.

Она вскинула голову:

— Да?

— В сравнении с кабинетом Тристана. — Встретив ее взгляд, он поднял бровь.

Она с трудом удержалась, чтобы не чертыхнуться. Ее видели. Что ж, ничего не оставалось, как попытаться удачно соврать.

— Вы знаете, как это бывает, мистер Баркли. В незнакомом доме легко заблудиться, — смущенно ответила Мередит.

Какое-то время они оценивающе смотрели друг на друга. Она старалась казаться простодушной, но Филипп смотрел на нее с таким нескрываемым подозрением, что было затруднительно найти слова, способные вернуть его расположение.

— Ну, теперь я нашла, чем занять время. — Мередит подняла книгу, чтобы Филипп ее увидел, и молила Бога, чтобы это не оказалась книга по сельскому хозяйству или того хуже. — И мне пора возвратиться к себе.

Когда она шла мимо него к двери, Баркли окликнул ее:

— Миледи?

Она повернулась с самой сияющей из своих улыбок. Ничего не выражающей, совершенно пустой. Совершенно не соответствующей ее характеру.

— Да?

— Вы не знаете, не теряла ли какая-нибудь гостья бальную туфельку? — Он невозмутимо смотрел на нее.

Сердце у Мередит упало. После бегства из апартаментов Девлина Мередит ранним утром сходила в сад, чтобы отыскать свои туфли, но нашла только одну. Она собиралась при удобном случае продолжитьпоиски. Теперь стало ясно, что она опоздала.

— Бальную туфельку? Как в сказке? — со смехом спросила она.

Он не разделил ее веселья:

— Да. Я обходил дом, проверяя, все ли в порядке, и нашел туфельку, застрявшую в кустах.

— Какая таинственная история. — Она сжала книгу вспотевшей ладонью. — Как же она туда попала?

— Не знаю.

— Может быть, кто-нибудь из гостей лорда Кармайкла… — она изобразила смущение, — влюбился на балу. Леди могла потерять туфельку во время выяснения отношений.

У Баркли раздулись ноздри.

— Может быть. Я спрашиваю это потому, что туфелька навела меня на мысль об очень красивом платье, в котором вы были в тот вечер, и великолепных бриллиантах в ваших волосах.

Черт! Ее туфельки в самом деле были украшены нашитыми сверху бриллиантами. Мередит моргнула.

— Приятно слышать комплименты своему наряду. Признаюсь, это мое любимое платье.

Он не спускал с нее глаз:

— Но туфельки не ваши?

Отрицательно качнув головой, она приложила руку к груди:

— О нет, конечно. Губы его плотно сжались.

— Ну, если вы услышите от какой-нибудь леди, что она потеряла туфельку, пусть она пошлет свою горничную справиться у домоправительницы, миссис Ландон. Туфелька у нее на хранении, — сказал Филипп.

Мередит едва не фыркнула. Баркли явно подозревал обладательницу туфельки в очень неблаговидных поступках. За женщиной, забравшей туфельку, стали бы следить.

— Я так и сделаю, — сказала она. — А теперь, если вы извините меня, я возвращусь к себе. Всего доброго.

Он кивнул. Мередит хмуро пошла по коридору. «Мне эти туфельки тоже очень нравились», — подумала она.

Тристан дежурно улыбался молодой женщине, помогая ей выйти из кареты, за которой выстроилось множество других. Ее имя сидело у него где-то глубоко в голове, но и спасая свою жизнь, он не мог бывспомнить его сейчас, даже когда она обратила к нему свое хорошенькое личико и взмахнула длинными пушистыми ресницами.

Эта рассеянность не была чем-то новым. Она преследовала его весь день, с того момента, когда ему сказали, что Мередит не поедет на благотворительный базар.

Он не подходил к ней почти двадцать четыре часа. С тех пор как они неловко расстались после прогулки верхом прошлым утром. О, Мередит присутствовала и на обеде, и на ужине. Весь вечер она была где-то рядом. Гости играли в вист, сплетничали, даже развлекали друг друга игрой на фортепиано. Тристан кожей ощущал каждый ее вдох, каждую улыбку, каждый брошенный в сторону взгляд.

Но он не разговаривал с Мередит. Не подходил так близко, чтобы можно было вдохнуть пьянящий аромат, плотным облаком окружавший ее. Он не прикасался к ней с тех пор, как помог сесть на лошадь, когда они ездили на прогулку.

Тристану не хватало ее.

Забытая молодая женщина оперлась на подставленную ей руку, и он повел ее в дом, но едва ли осознавал, что делает. Его всецело поглотили неуместные мысли о Мередит.

Он сказал Девлину, что добивается ее, его мать пыталась сосватать Мередит ему в жены, так что надлежало играть свою роль. Но он надеялся, что его попытки защитить Мередит не будут иметь никакого отношения к другим сторонам его жизни.

Вместо этого он обнаружил, что думает о ней в самые неподходящие моменты. А ночи? Ну, сны сделались невероятно приятными. Ему стало трудно отрываться от них, пробуждаясь.

— Милорд?

Он вздрогнул, возвращаясь к действительности. Юная особа, которую он сопровождал в дом, выдернула свою руку. Он отпустил ее, и она, спотыкаясь, пошла прочь. Ее бровки раздраженно хмурились.

— Благодарю вас, милорд. Это был чрезвычайно приятный день, — произнесла она.

Он рассеянно кивнул. Перед его глазами стояло лицо Мередит. Улыбающееся. Смеющееся. Заставляющее забыть все беды, пусть даже на короткое время.

Война с самим собой была проиграна. Тристан должен встретиться с ней.

Он шел к лестнице, когда его остановил голос Филиппа:

— Тристан?

Он удивленно обернулся иувидел перед собой друга.

— Да? — спросил он.

— Ты не слышал, как я окликнул тебя, — сказал Филипп.

Тристан тяжело вздохнул. Это стало проблемой. Когда он думал о Мередит, все остальное переставало существовать. А ведь он был так близок к окончанию безумия, в которое превратилась его жизнь. Позволить чему угодно отвлечь его от задуманного было бы опасной ошибкой.

— Нет. — Он извиняюще пожал плечами. — Сожалею. Очевидно, я… отвлекся.

— Очевидно. — Голос Филиппа выдавал обеспокоенность, глаза ждали взгляда Тристана. — Мы не могли бы переговорить?