— О-о-о-о! — Она приглушённо застонала в мох, корчась от безысходной муки и отчаяния. «Я вполне могу лежать здесь, пока не сгнию, пока из меня не начнут расти деревья. Бог ненавидит меня».

Да. Бог ненавидит её. Иначе почему ещё Он посылает ей неудачу за неудачей? Кто ещё имеет достаточно ясное представление о справедливости, чтобы позаботиться о том, чтобы ей не выпало ни одного счастливого шанса? Кто ещё в силах сделать так, чтобы она умерла для всего мира и для всех любимых людей, однако оставить её в живых, чтобы она страдала и мучилась здесь? Всё слишком безупречно. Всё наверняка спланировано.

Вскипевший в душе гнев придал Бек сил, чтобы перевернуться на спину, наставить палец в небо и провыть, обращаясь к Богу:

— Т-т-ты…

Ох, ну да! Бог наградил её заиканием, чтобы она не могла сказать Ему, как она зла!

В бессильной ярости Бек ударила кулаком по земле и зарычала на Него. Потом села и завизжала на Него.

Это встревожило Рахиль, лежавшую на спине в зарослях молодых клёнов. Она подняла голову и посмотрела поверх своего брюха. «М-м-м?»

Лия, полускрытая за другой группой кленовых деревьев, уставилась на Бек, продолжая срывать и жевать широкие листья.

Бек зарычала на обеих, досадливо отмахиваясь. «Я в порядке, не волнуйтесь, не вставайте, просто оставьте меня в покое!»

Рахиль уронила голову обратно на землю и испустила усталый вздох. Лия отрыгнула в ладонь комок пережеванных листьев и принялась поедать их по второму разу.

Бек уставилась в землю, раздражённо щёлкая пальцем по пучкам мха. «Что мне делать? Все думают, что я погибла. Они больше не станут искать меня. Они соберутся вместе на заупокойную службу, а потом съедят цыплёнка с картофельным салатом и разойдутся по домам. Рид будет плакать обо — мне каждую ночь, а я буду плакать о нём, и у меня не осталось никаких друзей, кроме этих… этих…»

— О-о-о-о! — Кипя яростью, она зарычала на Лию, не обратившую на неё никакого внимания, и на Рахиль, мирно сопевшую где-то за этими огромными ступнями и округлым брюхом. Бек не видела ни Иакова, ни Рувима, но зарычала и на них тоже, где бы они ни находились: «Ладно, значит, вы ненавидите меня! Хорошо, я тоже вас ненавижу! Если вы сожрёте меня, надеюсь, вас вырвет!»

Потом она уставилась на Лию, которая лизала, понемногу от него откусывая, изрыгнутый комок листьев, словно это был салат из сырых овощей. Эти чудовища любят отрыгивать и поедать свою блевотину! Бог всё предусмотрел.

«Что мне делать?»

Она презрительно фыркнула в ответ на собственные мысли. «Зачем что-то делать? Бог в любом случае всё испортит».

Бек вынула из кармана расчёску и принялась расчёсывать волосы — просто для того, чтобы немного успокоиться. Возможно, Бог не заметит и не сделает так, чтобы она полностью облысела.

«Хрм-м». Она услышала хрюканье Лии. Серая самка доедала свой салат из кленовых листьев и смотрела на неё.

Бек была достаточно раздражена, чтобы с вызовом уставиться в эти глубоко посаженные глаза. Прямые пристальные взгляды всегда считались неприличными в кругу сасквотчей, и Бек видела, что Лия недовольна, но всё равно дерзко смотрела на неё и продолжала расчёсывать волосы, нисколько не беспокоясь о том, что Лии нравится или не нравится, что она думает или чего хочет.

Лия проглотила остатки зелёного комка, дочиста вылизала ладонь и сосредоточила всё своё внимание на расчёске Бек. Потом вытянула вперёд руку и снова хрюкнула. «Хрм-м».

Бек остановилась. Она посмотрела на расчёску, потом на Лию, а потом самая странная и неожиданная мысль пришла ей в голову: «У меня есть что-то, чего нет у неё».

Просто уму непостижимо. Неужели Бог что-то упустил из виду? Это огромное, грозное, могучее животное могло разорвать Бек пополам без всякого усилия, но одна только Бек знала, как пользоваться расчёской, и, похоже, Лия понимала это.

Лия метнула взгляд в сторону спящей Рахили и мгновенно перевела глаза обратно на Бек, с умоляющим видом, точно просящий подачки голодный пёс.

«Нет, ничего не получится. Так или иначе, Бог всё испортит».

Но, с другой стороны, возможно, это Его идея. Она обратила взор к небу, не получила никакого ответа и рискнула предположить: «Может, мне стоит попробовать».

Бек медленно поднялась на ноги, не сводя глаз с Лии, которая сидела между кленовыми деревцами, пристально глядя на неё. Теперь она видела лицо Рахили. «Мамочка» спала. Без кота мышам раздолье, не так ли? — Хр-м-м. — Лия снова протянула руку. Поискав взглядом Рувима и нигде не найдя, Бек осторожно двинулась вперёд, по-прежнему держа зажатую в руке расчёску на виду. Она собиралась зайти на территорию Лии и потому тихонько напевала себе под нос какой-то невнятный мотивчик и из вежливости отводила глаза в сторону.

Лия, сидевшая там на корточках, казалась поистине огромной — и эти руки… сплошные мускулы, просто горы мускулов.

Теперь Бек подошла к Лии достаточно близко, чтобы та. смогла снести ей голову с плеч одним ударом, и вспомнила спасительный приём: когда приближаешься к сасквотчу, низко поклонись и попытайся издать низкий, гортанный, раскатистый звук. Похоже, им это нравится.

Она низко наклонилась, согнув колени и едва не дотрагиваясь руками до земли, и постаралась воспроизвести гортанный рык.

Лия казалась озадаченной.

Ох, очевидно поклоны с гортанными приветствиями предназначаются только главным самцам. Бек сделала мысленную пометку.

— Хр-м-м, — хрюкнула Лия, подаваясь вперёд.

Бек медленно вытянула руку с расчёской и осторожно дотронулась до головы Лии, которая поёрзав по земле, придвинулась ближе. Бек начала расчёсывать шерсть, украдкой бросая взгляды на спящую Рахиль и чувствуя себя презренным предателем.

Но она оказывала Лии услугу, возможно, даже входила в доверие к сопернице Рахили, что представлялось очень хитрым ходом. Бек продолжала работать расчёской, теперь более систематично, переходя от головы к шее и плечам. Лия отрыгнула зелёную, дважды пережеванную кашицу и теперь сидела неподвижно с довольным видом.

«Я не знаю, чем это закончится, но, возможно, это продлит мне жизнь». В конце концов, если она станет своей, возможно, они не сожрут её. Бек продолжала орудовать расчёской, продвигаясь всё ниже по спине, и Лия позволяла ей, время от времени мыча от удовольствия. Её серые волосы были приятными на ощупь, мягкими и гладкими. Когда Бек уложила их в одном направлении, они заблестели, переливаясь радужными оттенками.

«Такая огромная, но такая симпатичная».

После несчастливой ошибки с Рахилью, едва не стоившей ей жизни, Бек внимательно осматривала шерсть, прежде чем расчёсывать, и правильно делала. Спустившись до середины спины Лии, она заметила какую-то аномалию и успела вовремя остановить расчёску.

Лия мгновенно отреагировала на задержку и повернула голову, хрюкнув через плечо. Бек поспешно замурлыкала мотивчик и принялась водить расчёской по соседнему участку спины, тем временем приглядываясь повнимательнее.

Опять кровь. Осторожно раздвинув шерсть, Бек увидела ещё один укус, не такой глубокий, как у Рахили, но тоже недавний. Бек басовито хмыкнула, словно спрашивая: «Что, собственно говоря, произошло? Это сделал Иаков?»

Лия тяжело вздохнула с видом существа, смирившегося со своей несчастливой судьбой.

Бек продолжала расчёсывать и приглаживать шерсть, предварительно осматривая бока Лии. Она нашла неглубокую рану под правой рукой — очевидно, не вполне удачный укус. Лия дёрнулась, когда Бек стала расчёсывать шерсть вокруг него, но не разозлилась.

Бек никак не могла понять, зачем Иакову делать это. Наказывая Рахиль в первую ночь, когда увидел Бек, Иаков был чудовищно, непростительно жесток, но ни разу не пустил в ход зубы. Кроме того, похоже, Лия была любимицей вожака и не могла проштрафиться. Возможно, Бек видела последствия яростной драки между Лией и Рахиль, в которой Лия победила, а Рахиль потерпела позорное поражение. Или это, или… Бек терялась в догадках.

Между стволами сосен мелькнула тень. Бек подняла глаза и увидела мистера Плохиша собственной персоной — Рувима, который неуверенно приближался к ним, обходя по широкой дуге, подозрительно склонив голову к плечу. Он зарычал на Бек, словно спрашивая: «Что это ты делаешь с моей матерью?»