— Брось! Он молод и силен. Может, просто устал от нашего общества и сбежал.

— О Боже! — вскричал Сэймэй, заламывая руки. — Надеюсь, это не так. Ай-ай-ай!.. Это все моя вина!

— Твоя вина? О чем ты?

— Не зря говорится: можно вынести холодную погоду и холодную пищу, но не холодные взгляды и слова. — Старик поник головой. — Я был очень неприветлив с этим парнем.

— Да брось ты! — рассеянно проговорил Акитада, вглядываясь в темноту. Впереди в конце переулка мерцали огни факелов и слышались возбужденные голоса. — Там что-то случилось.

— Там люди, пойдемте спросим у них.

— Хорошо, но только потом в гостиницу.

Они пошли на шум и вскоре увидели толпу, собравшуюся возле полуразвалившегося двухэтажного дома с перекосившейся табличкой «Благоуханная обитель красоты». У входа стоял облаченный в красное полицейский, бесстрастно взирая на разношерстную гудящую толпу.

Протискиваясь сквозь ряды любопытных. Акитада спросил:

— Что здесь произошло?

В этот момент дверь открылась, и двое других полицейских вынесли на носилках тело, покрытое окровавленным женским кимоно.

Старший полицейский при виде высокого важного незнакомца встал навытяжку и громко доложил:

— Бродяга перерезал горло шлюхе. — Он усмехнулся, обнажив кривые желтые зубы. — Но удрать ему не удалось. Да и женщин там еще навалом, так что проходите, господин, милости просим. — Лукаво подмигнув, он посторонился и пошел догонять своих.

Сэймэй бросился было за ним с хриплым криком «Эй, постойте!», но закашлялся, и полицейский так и не услышал его. Тогда старик вернулся и дернул хозяина за рукав. Его раскрасневшееся лицо было встревоженно.

— Надо пойти за ними, господин. Это убийство. Вы же хорошо разбираетесь в убийствах, а сердце мое чует, что тут как-то замешан Тора.

— Брось, не говори чепухи Ты вымотался, и тебе нездоровится. Не могу я здесь впутываться в расследование какого-то убийства — я же еду с заданием в Кацузу.

— Ну пожалуйста, хозяин! Мы хотя бы просто справимся о нем в полиции. Так мне будет легче.

Вздохнув, Акитада уступил. Полицейское отделение располагалось в центре Фудзисавы, над входом висел большой бумажный фонарь, на котором иероглифами было выведено: «Полиция». Внутри полицейский в чине лейтенанта и два чиновника допрашивали толстяка в засаленном синем кимоно.

— Может, я и ошибся насчет цвета его одежки, — сказал толстяк, разводя руками и растопырив жирные, как гусеницы, пальцы. — Но шрам-то на лице нельзя не узнать! Могу поклясться, это тот самый человек! Бедная Фиалка! Она ведь только-только наладилась как следует работать. Клиенты к ней тянулись. Ай-ай-ай… какая утрата! И кто возместит мне потери?! Целых шесть рулонов лучшего шелка заплатил я четыре года назад за эту девчонку. Я кормил ее, обучал и уже начал подумывать о маленькой выгоде, как… Тьфу ты!.. — Он снова развел руками и тут заметил усталых, вымотанных дорогой Акитаду и Сэймэя. — Плохо! Очень плохо, что столько всякого сброда шатается нынче по Восточной дороге! Нет больше спокойной жизни честному дельцу в этом городе.

Лейтенант обернулся.

— Что вам нужно? — раздраженно спросил он. — Не видите, я занят? Если вы за путевым разрешением, то приходите завтра утром.

Акитада был измотан и расстроен. Он знал, что Сэймэй чувствует себя еще хуже, поэтому не намеревался терять больше времени.

— Покажи ему мои документы, Сэймэй, — сурово распорядился он и увидел, как побледнел лейтенант, читая бумаги, в коих любым властям предписывалось оказывать их подателю всяческое содействие. Благоговейно коснувшись ими лба, лейтенант пал ниц и принялся извиняться.

— Встаньте! — устало сказал Акитада. — Мы отправили нашего слугу Тору искать ночлег, но он, похоже, пропал. Я хочу, чтобы его нашли незамедлительно.

Лейтенант вскочил и засуетился. Пока Акитада описывал ему приметы Торы, лицо его все больше и больше вытягивалось. Толстяк что-то вскричал в изумлении, а у чиновников округлились глаза.

— Человека с такой наружностью мы только что арестовали, — сообщил лейтенант. — За убийство шлюхи. Его задержали неподалеку от места преступления на основании показаний вот этого очевидца. — Он указал на толстяка, который вдруг почему-то занервничал.

— Вообще-то уже темнело, — запинаясь, начал он, — но я разглядел у него на лице шрам, когда он покупал у лоточника лапшу. Может быть, эти господа не знают, какого опасного человека взяли себе в слуги.

— Могу я увидеть заключенного? — спросил Акитада у офицера.

— Конечно. Вы можете его увидеть прямо сейчас, ваше превосходительство. — Лейтенант хлопнул в ладоши.

Вскоре перед ними предстал Тора — закованный в цепи, избитый, окровавленный. С обеих сторон его крепко держали два дюжих стражника.

— Господин! — крикнул он и шагнул навстречу Акитаде. Стражники, дернув за цепь, вернули его на место.

— Произошла какая-то ошибка, — сказал Акитада. — Это мой слуга. Сейчас же отпустите его.

— Но, ваше превосходительство! — запротестовал офицер. — Его опознал уважаемый гражданин этого города, и я боюсь…

— Я сказал, отпустите его! — рявкнул Акитада.

Тору освободили от цепей, и он подошел к хозяину, растирая затекшие руки и бормоча слова благодарности.

— Надеюсь, больше такого не повторится! — накинулся на него Акитада. — Мы несколько часов кряду искали тебя. Если бы не настойчивость Сэймэя, ты бы сгнил в этой тюрьме. — Увидев в глазах Торы слезы, он смягчился. — Что случилось?

— Так мне и надо, хозяин, — сокрушенно пробормотал Тора. — Проголодался я и замерз и думал, что у меня еще полно времени, поскольку вы задержались на почтовой станции. Ну вот и остановился в одном месте подкрепиться лапшицей. Я уже доедал, когда началась вся эта кутерьма. А когда очухался, то понял, что лежу на земле и четверо полицейских пинают меня почем зря.

Акитада повернулся к лейтенанту.

— Когда было совершено преступление?

Офицер и толстяк ответили хором:

— Четыре часа назад.

— Откуда вам это известно?

Лейтенант перевел сердитый взгляд на свидетеля, и тот сразу сник.

— Она была еще теплая, когда мы прибыли туда почти два часа назад. Вот Тояма, ее хозяин, он сразу побежал к нам, когда нашел ее мертвой.

— Но четыре часа назад было еще светло, — сказал Акитада, смерив толстяка подозрительным взглядом. Он уже забыл про усталость, и дело заинтересовало его всерьез. Ему хотелось осмотреть тело и допросить подруг убитой. — Когда этот человек видел убийцу?

Толстяк еще больше занервничал и принялся объяснять:

— Я увидел его у лотка с лапшой, когда возвращался назад с полицейскими, и сразу распознал его — ведь девчонки мне его описали. Вот я и узнал его по шраму на лице. А одежда… я уже говорил, насчет одежды мы могли и ошибаться. В общем, когда я увидел его там как ни в чем не бывало поедающим лапшу, то сразу закричал и сообщил полицейским.

— Чушь! — отрезал Акитада. — Четыре часа назад, когда, по вашим словам, произошло убийство, мой слуга вместе со мной и моим секретарем находился далеко отсюда, за пределами Фудзисавы. Предлагаю вам привести сюда свидетелей — только не этого человека, — и пусть они подтвердят, что видели совсем другого. Засим, я надеюсь, мой слуга будет выпущен на свободу, получив подобающие извинения. Тора, догонишь нас позже. Мы будем в гостинице.

— Да, в «Вещей птице», господин. Говорят, это лучшая гостиница, — услужливо сообщил Тора.

Но Акитада медлил с уходом, решив проинструктировать бестолкового полицейского, когда услышал грохоту себя за спиной. Обернувшись, он увидел распростертое на грязном полу щупленькое тело старого Сэймэя.