Формально политику невмешательства можно охарактеризовать так: пусть каждое государство защищается от агрессии, как может, наше дело – сторона, мы будем торговать и с агрессорами, и с их жертвами. На деле это означало попустительство агрессорам, развязывание войны и, следовательно, превращение ее в мировую.

С большой силой на съезде была вскрыта антисоветская природа проводившегося западными державами внешнеполитического курса. «В политике невмешательства, – говорилось в Отчетном докладе, – сквозит стремление, желание – не мешать агрессорам творить свое черное дело, не мешать, скажем, Японии впутаться в войну с Китаем, а еще лучше с Советским Союзом, не мешать, скажем, Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, – выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, „в интересах мира“, и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия.

И дешево и мило!»[28]

Приведенные выше документы и факты, в том числе ставшие известными значительно позже, говорят о том, насколько глубоко и правильно наша партия, опираясь на марксистский анализ ведущих тенденций мирового развития, на точный учет классовых сил на международной арене, оценила сложившуюся в тот период обстановку. С огромной силой прозвучал призыв съезда ко всем народам мира усилить бдительность в отношении опасных происков империалистов и предотвратить новую военную катастрофу.

Съезд подтвердил, что основной задачей СССР в области внешней политики остается борьба за сохранение мира и обеспечение безопасности страны. Он выдвинул задачу и впредь помогать народам, ставшим жертвой агрессии, укреплять деловые связи со всеми миролюбивыми странами. Вместе с тем следовало соблюдать осторожность, чтобы не дать провокаторам втянуть наше государство в военный конфликт.

С гневом и возмущением воспринял советский народ сообщение о ликвидации независимости Чехословакии. В резкой ноте, показывающей полную несостоятельность попыток гитлеровцев «обосновать» свою политику, правительство СССР уведомило рейх, что его действия не могут не быть признанными «произвольными, насильственными, агрессивными».

Советское заявление имело огромное значение для мобилизации международного общественного мнения, всех миролюбивых сил на борьбу против замыслов империалистов, таивших смертельную опасность для народов.

В «Бергхофе», личной вилле Гитлера в Баварских Альпах, близ границы с Австрией, встречали Новый, 1939 г. За высокими прямоугольными окнами ярко освещенной залы темнели заснеженные вершины гор. Среди забав, подготовленных для гостей, было гадание «по древнему тевтонскому обычаю». Расплавленный свинец выливали в холодную воду, и он мгновенно застывал. Затем, глядя на его причудливые очертания, пытались угадать, что несет грядущее. Несмотря на очевидную бессмысленность занятия, Гитлер, как человек суеверный, был недоволен тем, что вещали ему боги. Всю остальную часть вечера он молча просидел в кресле у камина, хмуро глядя на огонь.

Думал ли он в тот вечер о своем безумном замысле – походе на Советский Союз? Не почудилось ли ему, что в странных контурах застывшего металла пред ним на миг явилась фигурка другого завоевателя, отчаянно скачущего в кибитке по бескрайним снегам России, – Наполеона, бросившего разбитую армию на произвол судьбы? Быть может, и впрямь гаданье было вещим?

Еще в молодые годы с исступлением фанатика Гитлер был привержен идее создания «Великой Германии». Такой человек стал находкой для германских промышленных и финансовых магнатов, обуреваемых алчным желанием установить свое господство не только в Европе, но и во всем мире. Чувства эти подогревались жаждой реванша после капитуляции 1918 г. В кассу фашистской партии незримо потекли огромные средства, переводимые гигантскими концернами и крупнейшими банками, фактически господствовавшими в экономике страны. В 1933 г., опираясь на поддержку германской и международной реакции, гитлеровцам удалось захватить власть. Начался кровавый террор против коммунистов, всех демократических сил. И с этого момента, словно самолет, вошедший в штопор, фашистская Германия устремилась к войне… и к своей катастрофе.

Главным звеном захватнической программы гитлеровцы сделали поход против Советского Союза. «Просторы России станут нашей Индией», – говорил «фюрер» в кругу своих приспешников. Несметные богатства нашей Родины, ее недр и полей, плоды труда советских людей должны были служить становым хребтом для создания «Великой Германии». Реализовать свои планы Гитлер рассчитывал, разумеется, под флагом защиты «европейской цивилизации» от большевизма…

Осуществимо ли все это? Легкость, с которой западные державы позволили захватить Австрию и расчленить Чехословакию, создала у Гитлера убеждение, что сложилась исключительная ситуация, которая, возможно, никогда больше не повторится. Дело в том, что германские милитаристы всегда сетовали на «невыгодное» стратегическое положение страны в центре континента. Недаром «железного канцлера» Бисмарка мучил «кошмар коалиций», то есть опасность для Германии оказаться вовлеченной в борьбу на два фронта. В первую мировую войну генерал Шлиффен предложил разрешить «проблему», осуществив молниеносный разгром Франции, прикрывшись рыхлым телом своего союзника – Австро-Венгерской монархии, а затем сразу же повернуть на восток. Стремительный натиск русских войск сорвал план и спас Францию от поражения.

Теперь, в 1939 г., у Гитлера, казалось, в руках был козырь, который позволял наконец преодолеть этот невыгодный для Германии «стратегический гандикап». Таким козырем являлся глубокий антисоветизм правящих кругов западных держав, нашедший выражение в так называемой политике «умиротворения». По данным, которыми располагал шеф абвера Канарис, самое позднее летом 1937 г. у Гитлера сложилось убеждение, что ему нет оснований опасаться противодействия «походу на Восток» со стороны западных держав, что он может идти на любой риск.

Как разыграть эту карту? Западные державы явно провоцируют рейх к нападению на Советский Союз. Но «Россия – большой кусок, им можно и подавиться, – рассуждал Гитлер. – Не с него я буду начинать». Политическую недальновидность лидеров Запада, ослепленных антикоммунизмом, он рассчитывает использовать иначе: прикрываясь шумихой о «советской угрозе», прибрать к рукам ресурсы малых стран Центральной и Восточной Европы, усилив таким образом стратегические позиции и военную машину Германии. А затем, когда в Лондоне, Париже и Вашингтоне будут ожидать ее вторжения в СССР, неожиданно повернуться и разгромить Францию. Лишь после этого, опираясь на военно-экономический потенциал всей Западной Европы, приступить к осуществлению главной цели – завоеванию и колонизации необъятных просторов Советского государства.

Трофейные материалы из архивов фашистской Германии сохранили интересное свидетельство, подтверждающее, что ее политическое руководство весной 1939 г. действовало именно в соответствии с изложенным замыслом. Незадолго до мартовских событий министр иностранных дел рейха Риббентроп представил Гитлеру памятную записку о «Великой Украине» – речь шла об отторжении и включении Советской Украины в состав «Великой Германии». К записке была приложена географическая карта. Гитлер отложил ее со словами: «Все это пока еще мечты».