Утром, к сожалению, это чувство проходило…

Когда я пришла домой, зазвонил телефон.

– Алло, Изабель! – раздался в трубке радостный голос. – Поздравляю тебя с Пасхой!

– Алисон! Как поживаешь?

– Отлично! – Моя сестричка всегда поживала отлично. – Я, объелась пасхальными яйцами, и у меня был понос, но теперь все прошло.

А у меня нет ни одного пасхального яйца, подумала я горестно. Какая жалость.

– Как дома? – продолжала расспрашивать я.

– Нормально. А у меня есть хорошие новости! Угадай какие?

– Ну?

– Я нашла работу!

– О! И что это за работа? – Я изо всей силы старалась говорить с энтузиазмом.

– Я буду работать в городском совете, – гордо объявила она. – По вопросам охраны окружающей среды.

– Алисон, я так за тебя рада! – Тут я действительно очень обрадовалась, потому что она ненавидела свою работу в обувном магазине. – Когда ты начинаешь?

– Через две недели. – Она вздохнула. – Все еще поверить не могу, что буду делать то, что мне хочется.

– Все приходит к тому, кто умеет ждать, – ханжеским голосом произнесла я.

– Ой, да брось ты! – Но даже по телефону я видела, как она улыбается. – Слушай, – тут она несколько осеклась, – у меня возникла одна мысль…

– Да?

– Можно я к тебе приеду на несколько дней?

– Конечно, можно! Только времени с тобой заниматься у меня будет мало. Тебе придется кормиться самостоятельно.

– Ничего, – не стала капризничать она. – Поброжу по городу, то да се. В конце концов, я у тебя надолго не задержусь.

– Классно!

Мне самой очень понравилась мысль о приезде Алисон. Я покажу ей свой дом, мы вместе погуляем по улицам, посетим – не будучи туристами – туристические объекты.

Она продолжала рассказывать про домашние дела.

– У Яна появилась девушка, – сообщила она между прочим. – Блондинка. Совершенно потрясающая. У отца челюсть отвисает, когда она входит в дом.

– Девушка? – Что-то не похоже на Яна, подумала я про себя. У него и раньше были знакомые девушки, но он их в дом не водил.

– Мать смотрит на нее, словно она с луны свалилась. Отец завидует.

Мне стало смешно.

– И что же эта красавица нашла в нашем брате? – спросила я, не очень подумав.

– Как что? Она оказывает на него положительное влияние! Он постриг волосы, перестал все дни напролет возиться с мотоциклами. Теперь он, когда собирается с ней встретиться, долго себя осматривает, чтобы, не дай бог, под ногтями не обнаружилось машинного масла, и все такое прочее. Поливает себя лосьоном после бритья.

– Просто чудо!

– Ее зовут Хани, – продолжала Алисон. – Она косметичка.

Это было уже слишком, и я не преминула выразить свое сомнение Алисон.

– Нет, серьезно, – заверила она меня. – То есть это их салон называется «Хани», а она просто взяла себе такое имя. На самом деле ее зовут Хельга.

– Она немка?

– Нет, – ответила Алисон. – Но она считает, что ее настоящее имя ассоциируется с концентрационными лагерями и мало подходит человеку, который занимается устранением дефектов кожи. Вот она его и сменила.

– Вот это новость! – Я никак не могла в это поверить.

– Я привезу тебе их фото, – сказала на прощание моя сестра.

На следующий день я отправилась на культурный фестиваль. До этого все мои блуждания по городу ограничивались барами и магазинами, и только однажды мы с Барбарой и Бриджет заглянули в королевский дворец. Но они не проявили к нему ни малейшего интереса, и я не стала настаивать на продолжении экскурсии. Но сегодня я отправилась в Прадо и в самую известную художественную галерею Мадрида – «Королева София». Мне хотелось посмотреть выставку Миро, о которой говорила сеньора Карраско.

Вообще-то я мало смыслила в искусстве, но Мадрид полон репродукций Пикассо, Дали, Гойи, Миро, так что в конце концов я почувствовала себя знатоком их живописи. Картины Миро были яркими и красочными, но с моим теперешним настроением больше гармонировал голубой период Пикассо.

Устав от искусства, я купила бутылку вина и снова отправилась в старый парк. Там я села под каштан и начала читать книгу о Пикассо, которую только что купила на выставке. Но книга оказалась слишком заумной и быстро оказалась под моей головой: я сама не заметила, как легла, немного пощурилась на небо, послушала классическую гитару и очень быстро заснула.

Снился мне Тим Мэлон. Он стоял в гостиной своего дома и пил красное вино. Один стакан он протянул мне и сказал:

– Не грусти. Все еще может наладиться.

– Как наладиться? – спросила я, жадно глотая свое вино.

– Просто пей вино, и почувствуешь себя хорошо.

– Но, Тим, я не чувствую себя хорошо!

– Неважно, – ответил Тим. – Пойдем в постель.

На этом месте я проснулась, как ужаленная, и с ужасом начала оглядываться кругом. Люди проходили мимо, никто из них не обращал на меня внимания. Но мне казалось, что всем известно, что я собиралась лечь в постель с Тимом, словно мой сон отпечатался у меня на лице. Я быстро вскочила и едва ли не бегом бросилась вон из парка.

Хани действительно была очень красивой. Я просматривала фото, привезенные Алисон, и не переставала удивляться, как могла такая чудесная девушка влюбиться в Яна.

– Она что, слепая, что ли? – спросила я.

– Изабель! Ты несправедлива! – Алисон положила передо мной еще одно фото. – Смотри, он тоже стал совсем другим человеком.

Она была права. У меня дух захватило, каким он стал симпатичным. Из маленького мальчишки, который только и знал, что смотрел кино про терминаторов, космических пришельцев и секретных агентов, который приходил домой, с головы до ног покрытый грязью после игры в футбол под проливным дождем, который гораздо лучше разбирался в машинах и механизмах, нежели в людях, он вдруг превратился в привлекательного парня, представляющего интерес не только для своих домашних.

– Как он повзрослел, возмужал! – невольно воскликнула я. – Да и ты тоже, если честно!

– Слушай, ты, мерзавка! – Она бросила в меня одной из диванных подушек. – Как можно говорить девушке, что она возмужала?

– Извини. – Я приняла покаянный вид. – Если уж ты возмужала, то я, должно быть, стала совсем ветхой.

– Да нет, не сказать, – заверила меня Алисон. – Ты только жутко похудела.

– Это потому что я сижу на фруктах и овощах, – ответила я беззаботно. – Вес так и ползет вниз.

– От тебя остались кожа да кости, – продолжала она. – Тебе надо есть побольше чипсов и всего такого.

– Да, – съязвила я, – чтобы наконец превратиться в поросенка. – Я засмеялась, чтобы показать, что не принимаю ее слова всерьез. – И вообще, давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Хорошо. Тебе здесь нравится? – Она встала с дивана и вышла на балкон.

Я последовала за ней. Уже стемнело, зато повсюду яркими огнями обозначились улицы, зажглись окна в доме напротив.

– Да! – убежденно сказала я, свешиваясь с железных перил. – Здесь шумно и людно, и вокруг постоянная суета.

– Значит, тебе здесь не одиноко?

– Разве что иногда, – призналась я. – Особенно вначале было очень одиноко, когда я чувствовала себя неприкаянной иностранкой. Но потом к этому привыкаешь.

– А друзья у тебя есть?

– Немного. Девчонки с курсов. Они из Ливерпуля. Коллеги по работе, пару раз мы с ними ходили в бар. Так что я постоянно в круговороте событий.

– А парни? – спросила она как бы невзначай.

– А что парни? Я думала, тебе идея парней вообще не близка.

– Замуж за них выходить – да, не стоит. Но против парней как таковых я ничего не имею.

– Я тоже, – брякнула я.

– Ну и?..

Я откупорила бутылку красного вина.

– Иногда, – сказала я.

– Изабель, я не хочу больше вина! – запротестовала Алисон. – Мы и так за обедом выпили две бутылки. У меня голова разболится от такого количества!

– Но ты же вроде как в отпуске.

– Да, но тебе утром на работу! Я хочу, чтобы ты была в форме!