Он был слишком занят, чтобы толком устроиться в своей новой квартире, поэтому все было упаковано в коробки. За месяц работы в "Комете" Скоби получил больше, чем за год в "Вестнике". Гарри, Джемма и другие ребята из "тихой заводи" скинулись и на прощание купили ему в подарок большой словарь. Скоби воспользовался им только один раз, раздумывая над тем, назвать ли кабинетного министра "пидофилом" или "педофилом". В конце концов его зам исправил это слово на "обидчика детей".

Скоби начал встречаться с Лиззи Триллинг, занявшей второе место в состязании на звание Красотки года. У нее были странные груди, напоминающие огромные геморроидальные шишки. Ее соски уже ничего не чувствовали. Когда Лиззи призналась ему, что сначала хотела стать медсестрой, он утратил эрекцию.

Клуз использовал его только для главных сюжетов, таких как частные грешки знаменитостей и насильственные преступления. Будучи представителем "Кометы" во время кампании по борьбе с фильмами ужасов, Скоби сам превратился в знаменитость. Какие-то журналисты даже стали совать нос в его личную жизнь, однако "Комета" — владеющая исключительными возможностями — их отпугнула.

Когда в поместье на севере Лондона разразилась война за рынки сбыта наркотиков, Скоби первым из репортеров оказался на месте происшествия. Он протащил фотографа под пулями, одетый в бронежилет.

— Сюда, мистер Скоби, — сказал почтительный сержант полиции. "Комета" являла собой самое закон и порядок. Ее читали многие полицейские. — Мы убрали зачинщиков этой заварушки.

Окна дома закрывали железные ставни, дверь была выломана. На часах, как рыцарь у ворот замка, стоял вооруженный полицейский. Скоби заметил в каменной облицовке выбоины от пуль.

— Здесь располагался местный штаб банды торговцев зонком.

Зонк, новый наркотик, производимый из кокаина, совсем недавно начал проникать на британский рынок. Соперничество между нарокодельцами приводило к многочисленным стычкам.

Скоби перешагнул через коврик у порога. В коридоре все еще стоял дым. На обоях с выпуклым рисунком виднелись подтеки крови. Закрепленные на лестнице ковры хранили следы автоматной очереди.

Фотограф несколько раз снял Скоби, бродящего по дому.

— Здесь был их командный пункт. — Полицейский указал на холл. — Грязновато тут.

На линолеуме были нарисованы очертания трупов. Кровью забрызгало смятый ковер из газет — недавних номеров "Кометы". С нескольких написанных Скоби статей улыбалась Элизабет. Комната была забита дорогой техникой: компьютеры, факс, телевизор высокой четкости, видеомагнитофон. На стенах висели вырезки с Красотками "Кометы". Пухлые губки Лиззи — такие же силиконовые, как и ее грудь, — посылали воздушные поцелуи с полудюжины цветных фото.

— Какая пленка в видеомагнитофоне? — спросил Скоби.

Полицейский попытался нажать на кнопки рукой в толстой перчатке. Выдвинулась кассета.

— Держу пари, какой-нибудь ужастик, — сказал сержант. Он посмотрел на торец и прочел: — "Проект "Кометы": официальная история войны в Персидском заливе". Точно говорю: они смотрели бомбежки.

Сержант открыл свой портфель, предназначенный для улик, и вытащил кассету.

— Засунь-ка ее в магнитофон, сынок. Шеф любит, когда все чисто.

Он передал своему помощнику копию фильма "Где погребены тела-3" и подмигнул Скоби.

— Должно же быть объяснение всем этим преступлениям и насилию, да?

Не в состоянии заснуть, Скоби оставил Лиззи лежать на кровати с открытым ртом — спать в другом положении она не могла — и тихо прошел в пустую гостиную. Стульев здесь еще не было, однако "домашний кинотеатр" — подарок от Дерека Лича, заслуженный на новой работе, — был целиком установлен. Скоби сел на ковер и стал смотреть "Где погребены тела-3". У него еще оставалось несколько копий.

Знай своего врага, подумал он.

Каждый раз, когда Скоби смотрел фильм, тот менялся. Скорее всего это была иллюзия. Некоторые из сцен, сохранившихся в его памяти как незначительные, расширились. Изменились лица некоторых актеров. Кассеты были словно погодки: похожи, но не во всем. У каждой копии имелись свои особенности.

Он смотрел "кассету Тиффани". Сцена, где Тиффани, первая жертва Хакуилла, занималась любовью с приятелем, после чего он превращался в чудовище, шла дольше и была более живописной, чем на других копиях. Тиффани работала медсестрой. Во время любовной игры ее приятель вставил в ее эрогенные точки иглы для акупунктуры. Хакуилл превратил их в шприцы и наполнил женщину адским огнем. Она раздулась от удовольствия — по всему ее обнаженному телу стали лопаться вены — и взорвалась от оргазма.

Скоби казалось, что "кассета Тиффани" больше волновала его, чем другие: "кассета Адама Кисса" (в ней было больше сцен-разговоров), "кассета Роба" (в ней чудовище издавало больше криков) и "громкая кассета" (здесь было больше тяжелой музыки). "Кассету Тиффани" он смотрел чаще всего.

Тиффани немного походила на Элизабет. Почти все женщины и некоторые мужчины немного походили на Элизабет.

Если бы законопроект, внесенный Мораг Дафф, был подтвержден, Скоби пришлось бы заплатить штраф в 50 фунтов за каждую кассету "Где погребены тела-3". Он подумывал, не избавиться ли ему от них, но тогда он остался бы в темноте, беззащитным. Пока он продолжал смотреть "Где погребены тела-3", его не мог заметить Роб Хакуилл.

Он по кадрам прокрутил сцену смерти Тиффани, стараясь различить, какое киноволшебство заставило ее умереть.

"Риал Пресс", книгоиздательская фирма Дерека Лича, поручила ему срочно написать книгу о Чудовищной Медсестре и о "страшных результатах просмотра фильмов ужасов". Назовет он ее, разумеется, "Где погребены тела". От "Группы заинтересованных родителей" и обычных граждан хлынул поток писем. Мораг Дафф, согласившаяся написать предисловие к книге, пригласила Скоби и Лиззи на обед в Ланган. Весь вечер она подбрасывала репортеру реплики для статьи. Все, что говорила Мораг, произносилось резким тоном и было достойно цитирования.

Переписанные по пятому разу копии всех фильмов из серии "Где погребены тела" шли на черном рынке по цене, превышающей 500 фунтов. С таможен сообщили, что переведенных на датский язык фильмов ужасов было задержано больше, чем порнографических лент. Питера Пола Патрика вернули под опеку психиатров. Скоби выяснил, что, будучи мальчиком, Патрик испытал жестокое обращение, а также что его бабушка и дедушка, издевавшиеся над ним в детстве, были похожи, по крайней мере на фотографиях, на актера Бориса Карлоффа.

Скоби знал фильм "Где погребены тела-3" так хорошо, что мог воображать его в бесконечных вариациях. Порой он был Адамом Киссом, героем-журналистом, истязаемым призраком убийцы, о котором написал. Порой — Робом Хакуиллом, щелкающим когтями в поисках мести. Порой Тиффани становилась Лиззи, и каждая часть ее тела, кроме груди, вздрагивала во время любовных сцен. Порой же Тиффани превращалась в Элизабет, наполнявшую чашу с пуншем, на которой было написано "ЯД".

В офисе Клуз передал ему конверт.

— Письмо от твоей девушки.

Это была записка от Элизабет с предложением помочь в написании книги. Она мечтала прочитать о себе что-нибудь еще. Скоби показал письмо Клузу.

— У нее мания известности. Потому-то она и позволила себя поймать.

Скоби засомневался, все ли так просто.

— Сам подумай. Она оставила восьмерых детей на чердаке, где их убила, но въехала в канаву с Криспином на заднем сиденье. Почему она не бросила его вместе с остальными?

— Не понимаю.

— Все слишком затянулось. Анонимность пришлась ей не по вкусу. Ей даже не нравилось убивать этих детишек. Она ждала, что рядом появишься ты и сделаешь ее знаменитой.

— Не обязательно я.

Клуз пожал плечами:

— Нет, но ты ее доктор Ватсон, ее Босуэлл. Она такое же произведение "Кометы", как Лиззи Триллинг, принцесса Ди или Мораг Дафф. Или я.