Сделав это, я ощутила прикосновение Силы — иной, чужеродной. Золан, который так ловко завел нас в ловушку, был наделен даром, непохожим на наш. Вдобавок через этот дар им управлял кто-то еще — но я не могла сказать, откуда у меня такая уверенность.

— Погляди…

Силла указала на изгиб стены над непроходимой аркой. Ее палец вычертил в воздухе извилистую линию.

Казалось, это она вызвала голубое пламя, очертившее точно такую же линию. Кристаллическая прожилка, на которую указала Силла, была слишком мне знакома. Она поразительно напоминала тот рисунок, который мы, по глупости, пытались вышить в Гроспере, — да, было очень похоже, но все же были и отличия. Я попробовала испытать Силу, которую ощущала здесь, — нет ли в ней хотя бы намека на Тьму. В ответ не последовало никакого предупреждения. Силла, похоже, утратила интерес к рисунку на камне. Она опустила руку и больше ничего не рисовала в воздухе.

— В этом камне нет угрозы, — сказала я.

— Нет, — согласилась моя сестра. — Но пожалуй, было бы безопаснее, если бы угроза была. Скрытая опасность гораздо хуже той, которую видишь ясно. Я вот о чем подумала…

Силла растерялась. Впечатление было такое, что собственные мысли держали ее в плену, как эта пещера — нас троих.

Я посмотрела на Бину и перевела взгляд на лицо Там, на котором словно бы лежала маска, таким оно стало безжизненным. Стоило ли нам рискнуть и обратиться к ней мысленно, или это еще сильнее опустошит ее? Да и вообще — прибегать к мысленному общению здесь… Я покачала головой. Бина посмотрела на меня и нахмурилась.

— О чем ты думаешь? — резко спросила она.

— Не могло ли случиться так, что мы оказались здесь по какой-то важной причине? Если так, что это может быть за причина? Сначала мне приснился рисунок… — Я вытянула руку и принялась загибать пальцы.

— Потом этот мерзавец, младший Старкаддер, — язвительно проговорила Бина. — Маклан ясно сказал, что он стоит за нашим похищением. А нас сюда сбросил Маклан. Это весьма на него похоже. Ссора с нашим отцом может быть причиной кровной мести — ты же знаешь, она очень распространена у северян. — Но это… — Она повела рукой. — Тут что — то другое.

— Если, — медленно начала я, — Золан — потерянный король, то наше присутствие здесь может служить иной цели. Ты, как опытная швея, назвала бы это «вдеванием нитки в иголку». Получается, что мы — мотки пряжи, а рисунок вышила чья-то рука! Наш отец — лорд-смотритель приграничных земель. Его уважают при дворе королевы, порой просят у него совета. Допустим, потерянный король вернулся бы в Гурлион. Многие из его подданных поклонились бы ему?

Высокопоставленные кланы готовы вцепиться друг другу в глотку со времен войны. Управлять истинным королем — это дало бы любому вождю мощную позицию. Но если предположить, что истинный правитель страны появился бы, спасенный дочерьми графа Версетского, то наш отец вполне мог бы объявить, что он желал этого переворота, — он даже смог бы поддержать этого короля при нашем дворе, где к его голосу прислушиваются.

Бина нахмурилась сильнее.

— Ты думаешь, что Золан способен на такой изощренный замысел?

— Нет, — ответила я, нисколько не сомневаясь в своей правоте. — Не он. Кто-то другой. Отшельник, из-за которого все так перевернулось на Севере, пришел с этих гор. Его учение вбило клин между высокопоставленными кланами. Если еще один человек придет отсюда же…

Я не договорила. Мне всегда недоставало воображения, всегда трудно было что-то добавить к очевидным фактам. И теперь меня легко было обвинить в этом, тем более что фактов, способных поколебать воздушный замок моих умозаключений, недоставало.

— Не стоит ли за все этим Великая — повелительница глубинной Силы?

Мы обе вздрогнули. Там открыла глаза и пошевелилась. Она не пыталась приподняться, она только смотрела то на одну из нас, то на другую. Затем ее рука потянулась к камню-талисману.

— Да будет вам наградой великое добро, сестры. Вы снова вывели меня из Тьмы на Свет. Истина, как я готова поклясться на мече перед самой королевой и дать слово жрицам Святилища, такова: здесь кроются разум и воля, и их цель сулит беду всему, что дорого для нас.

Это было сказано таким тоном, словно Там зачитывала строки из Священной книги Сарты. Ее слова были пропитаны верой и поклонением.

Я облизнула пересохшие от волнения губы. Быть может, теперь Там могла бы ответить на некоторые вопросы.

— Золан сам делает все это?

Произнося этот вопрос, я была почти уверена в том, что ответ отрицательный.

На лице Там по-прежнему словно лежала маска.

— Нет.

Она ничего не добавила к этому короткому отрицанию.

Паузу прервала Бина.

— Если так, то мы по-прежнему не знаем нашего врага, и его нападения можно ждать откуда угодно.

Одна ее рука лежала на плече Там, а другую она сжала в кулак.

Там не отвечала. Вероятно, ее молчание означало, что она согласна с утверждением Бины. Затем она отодвинула наши руки и села, придерживая камень-талисман под подбородком. От камня исходило сияние и подсвечивало лицо Там, ее губы.

— Одно справедливо, — с горечью произнесла Бина, — то, что мы должны выбраться отсюда.

Голос ее звучал хрипло — от отчаяния. Это чувство охватило нас с такой силой, с какой мы обычно разделяли между собой посыл.

Я вновь взглянула на линии на стене. Наброски, рисунки… я моргнула. На мгновение передо мной предстал пугающий меня рисунок — предстал так отчетливо, будто был запечатлен на листе бумаги, разложенном на вышивальном столе. Мешок Бины… она взяла с собой все целительные снадобья, какие смогла собрать в пещере Золана.

Я протянула руку, подтащила к себе плотно набитый мешок, развязала тесемки. То, что я искала, к счастью, лежало сверху. Бина сама искала это, думая, что это поможет Там.

Я нащупала маленькую тряпицу из сплетенных между собой волокон. Не отрывая глаз от мешка, я запустила руку глубже.

— У тебя есть настой наподобие растворяющей воды? — спросила я, достав из мешка пузатый кувшинчик, закупоренный пробкой.

— Ты держишь то, что ищешь, — ответила Бина. — Что собираешься делать?

— Этот настой может помочь, — сказала я, хотя не имела понятия о том, станет нам от этого лучше или я навлеку на нас новую беду. Однако одна мысль никак не желала выходить у меня из головы.

Держа в одной руке тряпицу, а в другой — кувшинчик, я подошла к стене справа от арки, Как я и надеялась, невидимая преграда не мешала двигаться в этом месте; она только загораживала выход из пещеры.

Я смочила тряпицу жидкостью из кувшинчика и принялась за работу. Стекловидные прожилки немного выступали над поверхностью камня. Я начала осторожно протирать их; жидкости в кувшинчике было немного, и я не могла позволить себе тратить ее попусту. Я не пыталась протереть блестящую линию от одного конца до другого, для этого мне бы не хватило жидкости. Пришлось удовольствоваться тем, что я прикасалась к блестящей прожилке лишь местами.

Здесь не горел огонь, и все же распространился запах гари с примесью каких-то специй — будто что-то поджаривали на огне. Мне было радостно видеть, что в те мгновения, когда я отводила руку, в очередной раз смазав камень жидкостью, стекловидная жилка трескалась, исчезала.

За работой я еле слышно напевала. Но прежде чем я прикоснулась к рисунку на камне в третий раз, к моему пению присоединились голоса Там и Бины.

Сначала рисунок на камне тускнел в тех местах, где я прикасалась к нему, а потом стекло начало отпадать чешуйками. Работая над рисунком, покрывающим стену справа от двери, я старалась держаться подальше от невидимой преграды. Затем я точно так же обработала стену слева от арки.

Теперь мне приходилось встряхивать кувшинчик, чтобы вылить из него хоть несколько капель. Я боялась, что мне не хватит жидкости для окончания работы. Удастся ли мне разрушить не только рисунок на стене, я не знала и не могла узнать до тех пор, пока не закончу работу.