— А в сексуальном отношении? — спросил я. — Стали ли мужчины тебе интереснее?

— Конечно! В тысячу раз! — Глаза Арлин возбужденно заблестели. — Теперь я знаю, что могу доставить им наслаждение. И очень этого хочу. Будучи свободной, я не могла позволить себе упасть перед мужчиной на колени и попросить его о ласке. Теперь я делаю это с радостью. Рабство высвободило мою сексуальность. — Она посмотрела на меня с неожиданным укором. — Это твоих рук дело! Что мне теперь остается? Я тебя ненавижу! — Арлин вцепилась мне в руку. — Поласкай меня! Я тебя умоляю!

Я с любопытством взглянул на распростертую подо мной женщину.

— Ты сделал из меня рабыню! — выкрикнула она. — Ты сделал из меня рабыню!

— Конечно, — спокойно сказал я.

— Поласкай меня, — прошептала Арлин.

— Ты об этом просишь?

— Да, господин. Арлин, твоя рабыня, умоляет о ласке. Ну, пожалуйста, господин! — захныкала девушка.

— По-моему, тебе пора кормить меня мясом, — сказал я.

— Нет, только не это! — застонала Арлин.

— Ладно, мясо подождет, — сжалился я.

— Спасибо тебе, господин! — радостно воскликнула девушка.

— Вон там, — сказал Имнак, показывая на воду.

— Да, — кивнул я и осторожно положил весло на борт кайака. Затем я поспешно стянул рукавицу и пропустил кожаный трос через ушко наконечника гарпуна. Справа от меня на деревянном корпусе лодки лежало тяжелое копье.

— Вон там, — прошептал Имнак со своего кайака. Тот, в котором сидел я, принадлежал Акко.

Из воды показалась блестящая гладкая морда слина. Это был средних размеров взрослый морской слин, футов восемь в длину и фунтов триста-четыреста весом. К тому времени я уже упустил подряд четырех слинов и был крайне недоволен своими успехами.

Я немного размотал гарпунный трос и уложил его на ладонь левой руки. При этом я всеми силами старался удерживать нос лодки направленным прямо на зверя. Когда нет возможности пользоваться веслом, охотники двигают ногами и всем телом и таким образом выравнивают кайак.

Голова слина скрылась под водой. Я положил гарпун и тросик на дно лодки и снова натянул правую рукавицу, которую держал в зубах. Это специальные рукавицы для весел, у них всего два пальца. Когда рукавицы изнашиваются с одной стороны, их меняют местами.

— Ты очень долго возишься, Тэрл, который охотится со мной, — сказал Имнак.

— Прошлый раз, — возразил я, — я излишне спешил.

— Правильно, — кивнул Имнак. — Прошлый раз ты излишне спешил.

— Кайак крутился, — проворчал я.

— Ты должен был удерживать его на месте, — заметил охотник.

— Спасибо тебе, Имнак, — сказал я. — Сам бы я ни за что не догадался.

— Для этого и нужны друзья, — рассудительно произнес краснокожий.

— Имнак! — крикнул я.

Неожиданно его кайак перевернулся днищем вверх, но спустя мгновение снова выровнялся. Вода стекала с бортов лодки и плотной куртки охотника.

— Под водой совсем плохо видно, — рассмеялся он.

— Ты сделал это специально! — воскликнул я.

— Бывает, что кому-то хочется похвастаться, — весело произнес Имнак.

Настроение у краснокожего было хорошее. Он добыл двух слинов, которые плавали теперь в воде у самого берега. При помощи специальных трубочек охотник задул им под шкуру воздух, после чего заткнул раны деревянными колышками. Благодаря подобной хитрости звери плавали на поверхности. Потом, когда придет время возвращаться в стойбище, он потащит их на буксире за своей лодкой.

— Из положения сидя метать гарпун очень неудобно, — проворчал я. — И к тросикам этим я никак не привыкну…

— Слинам сегодня повезло, — откликнулся краснокожий. — Будь на твоем месте кто-нибудь другой, им бы пришлось хуже.

— При такой поддержке я скоро стану великим охотником, — огрызнулся я.

— Может, ты не любишь морских слинов и они это чувствуют? — предположил Имнак.

— Скорее всего, дело именно в этом, — согласился я.

— А ты с ними поговори, — посоветовал Имнак. — Помани их. Они любят, когда их заманивают.

— И с радостью лезут под гарпун любящего их человека, — насмешливо закончил я.

— Разве ты хочешь, чтобы тебя загарпунил тот, кто тебя ненавидит?

— Не хочу, — сказал я, — равно как и чтобы меня загарпунил любящий человек.

— Потому, что ты — не слин.

— Что верно, то верно, — согласился я.

— Теперь подумай, что все-таки лучше, чтобы тебя загарпунил друг или враг?

— Ну если выбора действительно нет, то пусть лучше это сделает друг.

— Вот видишь! — торжествующе воскликнул Имнак.

— Но я вообще не хочу, чтобы меня кто-нибудь загарпунил! — раздраженно произнес я.

— Потому, что ты — не слин, — невозмутимо напомнил охотник. — Ты же не слин?

— Не слин, — проворчал я.

Временами спорить с краснокожим становилось невыносимо.

— Будь с ними повнимательнее, — сказал Имнак. — Не хмурься. Не замыкайся в себе. Прояви дружелюбие!

— Эй, слин! — крикнул я. — Привет!

— Вот уже лучше! — обрадовался охотник.

— Ладно, покажи, как ты это делаешь, — вздохнул я.

— Слушай, — произнес Имнак и заговорил, наклоняясь к ледяной воде. — Тал, мои любимые братья, опасные, сильные и красивые! Как вы быстро плаваете! А как вкусен суп с вашим мясом! Я — Имнак, бедный охотник. Мне так хочется кого-нибудь загарпунить. Кстати, гарпун я захватил с собой. Гарпун тоже хочет на вас посмотреть. Я посчитаю за честь, если вы позволите себя загарпунить. И буду вам очень благодарен.

— Большей глупости я никогда не слышал, — проворчал я себе под нос.

— Сколько слинов ты сегодня загарпунил? — спросил Имнак.

— Сегодня — ни одного, — ответил я.

— А я — двух, — напомнил он.

— Очень хорошо, — сказал я. Мне вдруг показалось, что я уже целую вечность сижу в кайаке. Такое нередко случается, когда на море качка и блестящие под солнцем волны раскачивают лодку. Человек теряет ощущение времени и пространства, ему кажется, что он безвозвратно потерялся в зыбкой бесконечности. Надо закричать, ударить по воде веслом, иначе можно сойти с ума, разбить кайак вдребезги и погибнуть.

— Привет вам, добрые слины! — крикнул я, глядя в темную глубину. — Я уже давно вас поджидаю. Так хочется засадить гарпун в красивого, толстого слина! Давайте выходите!

— Неплохо, — прокомментировал Имнак.

— Арлин хочет приготовить вкусный суп, — продолжал я. — Может, поможете?

— Совсем хорошо, — разулыбался охотник.

— Вы очень мне нравитесь, длинные блестящие морские звери. Вы сильны и красивы и плаваете, как молнии, — Я посмотрел на Имнака. — Ну как?

— Отлично! — похвалил краснокожий. — Осторожно!

Слин всплыл прямо под лодкой. Кайак поднялся на добрый ярд, после чего соскользнул с тела огромного морского зверя и шлепнулся в воду. Я упал на бортик и с трудом выровнял утлое суденышко. Слин скрылся под водой, но спустя секунду снова вынырнул в нескольких ярдах от кайака. Лицо мое мгновенно покрылось коркой льда. Я сорвал рукавицу и принялся вытирать глаза и рот.

— Вот видишь, — сказал Имнак, — уже получается.

Я выплюнул воду.

— Вон он, твой слин, — показал Имнак.

Из воды действительно торчала мокрая блестящая морда. Голова зверя показалась мне неестественно огромной. В ширину она достигала не менее восемнадцати дюймов. Я натянул рукавицу, ибо рука уже онемела от холода.

— Ты ему понравился, — сказал Имнак.

Весло осталось в лодке, копье и гарпун утонули. Я осторожно потянул за тросик, намереваясь вытащить из воды гарпун.

— Только не делай резких движений, — предупредил Имнак. — Разорвет.

— Хорошо, что я ему понравился, — проворчал я. — Иначе бы мне несдобровать.

— Ой-ой-ой! — покачал вдруг головой охотник.

— Что?

— Лучше бы ты не говорил с этим слином.

— Почему?

— По-моему, это бешеный широкоголовый слин, — сказал Имнак. — В это время года они здесь обычно не появляются. Видишь шрамы на морде. И на голове, там, где нет шерсти?