Некоторые еврейские аферы в правительстве Миронов наблюдал, как говорится, с близкой дистанции. Он поведал залу почти детективные подробности того, как “два еврея, Чубайс и Красавченко, жульнической комбинацией добились проведения в жизнь закона о приватизации и... ограбили всю страну”. Будучи министром, Миронов, по его признанию, на личном опыте убедился в том, что все поручения, исходившие ему сверху, от правительства, “касались только евреев и еврейских интересов”. Как явствовало из доклада, слово “еврей” в понимании Миронова — понятие собирательное и прежде всего социально-политическое, ибо к таковым он отнес и “чистокровных русских, которые служат евреям”.

Здесь, пожалуй, уместно сказать, что патриотизму и политической принци­пиальности нам, русским, можно поучиться у евреев: в государстве Израиль в кнессете нет ни одного русского. Не странно ли будет обвинять израильтян в русофобии на том основании, что они не допускают русских в свое прави­тельство?.. Однако в сегодняшней России доморощенные еврейские экстремисты постоянно кричат об антисемитизме тех, кто пытается оспорить их хищную экспансию.

Можно ли спорить с Мироновым в его призывах русифицировать нынешнюю “российскую” (россиянскую!) власть? Он полагает, что “законы для России должны писать русские люди”. А главным оружием русских, по его убеждению, должно стать пробуждение национально-патриотического сознания в массах русского народа. Это должно стать неодолимой преградой и для глобализма, — заключил докладчик.

Глобализация обострила все общественно-политические процессы на планете. Они требуют срочного, нелицеприятного, честного обсуждения. Конференция прошла под эгидой правды, научной взвешенности, взаимного уважения. На этой основе кристаллизовалось то духовное и идейное единство, та дружественность, которые были характерны для атмосферы заседаний. “Нас, идеологов анти­глобализма, на всей планете около ста человек”, — заметил один из зарубежных участников форума. Мало ли этого числа, или достаточно — покажет время. Генера­лиссимус Суворов говорил, что воюют не числом, а уменьем. Все участники конференции были единодушны в своем пожелании продолжить подобные встречи.

Марк Любомудров

Из России — в евро-Россию?

С 1 января 2002 года все западные СМИ заполнены информацией и телекартинками о том, как двенадцать из пятнадцати стран Евросоюза технически переходят на единую валюту — евро. У нас этот процесс, за исключением, пожалуй, “Евроньюс” по пятой кнопке утром и вечером, показывают гораздо скромнее. Причем комментарии отечественных “спецов” скорее скептические, нежели аналитические: дескать, вот чего захотели — с “зеленым” спорить; да куда им — с суконным рылом да в калашный ряд...

Вот и наш обыватель не спешит обменивать свои кровные “деревянные” на евро — “бакс” привычнее и надежнее.

А надежнее ли?

Наши самые “свободные” СМИ (в которых, однако, с 1996 года свирепствует либо олигархическая, либо властная цензура, по сравнению с которой брежневский Главлит отдыхает) устроили вокруг евро настоящий заговор молчания, либо хоровод скептических насмешек — “где ихнему теляти волка съесть”.  Между тем введение евро для мировой валютной системы означает окончание более чем 50-летнего послевоенного периода господства доллара США в странах Западной Европы. Вкратце история этого господства выглядит так. В июле 1944 года сорок четыре страны будущей ООН (кроме СССР) собрались в маленьком городке Бреттон-Вудс на атлантическом побережье США и признали “бакс” международной валютной единицей в Европе и мире после неминуемого краха нацистской Германии и милитаристской Японии. Для успешного функционирования новой единой валюты в “лагере капитализма” были созданы три международные (читай американские) организации — Международный валютный фонд (МВФ), Международный банк реконструкции и развития (МБРР — вначале — для финансового обеспечения восстановления послевоенной экономики Западной Европы по “плану Маршалла”) и Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ — ныне ВТО — Всемирная торговая организация).

В 1945 году (хотя без официального упоминания, де-факто) бреттон-вудские соглашения вошли в исторический геополитический компромисс Сталина с Франклином Рузвельтом в Ялте: победители делили Европу на “сферы влияния”, но в каждой “сфере” хозяин устанавливал свои порядки, в том числе — и валютные. Сталина, как и его преемников вплоть до Брежнева, валюта не слишком интересовала. Зато приобретение новых территорий — весьма и весьма. Отсюда — и раздел Восточной Пруссии между Польшей и СССР (Калининградская область), и Прибалтика, оставшаяся после 1945 года в составе СССР. И новую границу с Финляндией на Карельском перешейке никто пересматривать не стал.

Между тем доллар как международная валютная единица все более и более обесценивался, особенно с укреплением национальных валют Западной Европы и Японии в 60-х годах прошлого века. Ослабить “долларовую удавку” попытался еще в 1965 году президент Франции генерал Шарль де Голль: он загрузил несколько транспортных самолетов бумажными банкнотами “зеленых” и пригрозил отправить их в США. Написано же на банкноте — “обменивается на золото” — вот и меняйте.

Из США последовало угрожающее предупреждение: пошлете “геркулесы” — собьем их над Атлантикой.

Дело в том, что американцы уже тогда, 40 лет назад, блефовали: доллар давно девальвировался и уже никакого золота на его поддержку в США не хватало. 15 марта 1971 года Федеральная резервная система США официально объявила, что доллар больше на золото не обменивается.

Казалось бы, всё — бреттон-вудским соглашениям пришел конец. Не тут-то было: сохранение даже необеспеченного золотом “бумажного” доллара (по нашему — “мавродика”) давало США огромную финансово-экономическую выгоду.

Ведь за одну стобаксовую бумажку, т.е. никчемный “мавродик” (себестоимость печатания стодолларовой банкноты сегодня — 11 центов), США получали на сто реальных долларов полноценных товаров.

Ясное дело, что США вовсе не хотели отказываться от такой “лафы” — их главного завоевания во Второй мировой войне.

И снова в ход пошла схема “земля в обмен на доллар-мавродик”. Вскоре после отмены золотого паритета в 1971 году американцы пошли на диплома­тическое признание ГДР (и, фактически, Берлинской стены), которую они до этого 20 лет в упор не видели.

Вслед за признанием двух германских государств и их одновременного приема в ООН США пошли на второй Потсдам — Хельсинкское совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года. И снова — “земля на доллары”: подтверждались послевоенные границы 1945 года, но западноевропейцам как бы давали понять — не рыпайтесь с вашими планами “евровалюты”, СССР и его сателлиты в Восточной Европе вас не поддержат.

Брежневские старцы праздновали псевдогеополитическую победу — как же, завоевания Великой Отечественной войны в Европе сохранили.

Прагматичные американцы в эйфорию не впадали: через полгода после Хельсинки-75, в январе 1976 года, в Кингстоне (о. Ямайка в Карибском море) они созвали “финансовое Хельсинки” и подтвердили свой “мавродик” как единую международную валютную единицу, несмотря на то, что он уже тогда полностью обесценился.

От “мавродика” к евро

С тех далеких уже времен 35 лет прошло, но “финансовая пирамида” США продолжает функционировать, втягивая в свою орбиту все новые и новые страны “третьего мира”. Крупнейшим успехом ее строителей стало подключение к “долларовой игле” с 1992 года республик бывшего СССР. Суть “шоковой терапии” Гайдара состояла именно в этом: снять госограничения на свободное хождение доллара в РСФСР и “отпустить” для этого цены. И не случайно, как в Мексике, Бразилии или Аргентине, к этой операции с “американским мавродиком” были подключены все те же МВФ и МБРР. И хотя в Западной Европе вышел уже целый монблан серьезной финансово-экономической литературы о том, что “мавродик” — дутый, что после 1945 года в США “нашлепали” более 11 трлн 400 млрд таких “мавродиков”, не обеспеченных не только золотом, но и товарами (см., например, Пауль Фриц “Неминуемый крах доллара”, 1978 г.), операция этой грандиозной “финансовой пирамиды” продолжается. Причем на 1 января 2000 года 80 % нынешних “мавродиков” гуляет за границами США (но ввезти их обратно — ни-ни, есть квота — максимум 10 тыс. “баксов” наличными), а из них 1/3 находится в России.