Посылаю вам эту фотографию

для представления моего общего вида. Такую вот новую форму

для контактов с мирным населением ввели нам как победителям

по приказу командующего Центральной группой войск оккупации Г. К. Жукова.

Перед моей поездкой

в американскую зону,

прежде чем сесть в машину,

я сфотографировался, —

как говорится, на всякий случай: мало ли что может случиться…

В 1946 году в Австрии

3-я гвардей­ская танковая армия проводила конкурс,

в котором я принимал участие…

в шести жанрах! —

на лучшего худож­ника-оформителя сцены, живописца, певца, плясуна, поэта и аккордео­ниста,

за что был награжден

почетной грамотой,

премирован радиоприемни­ком “телефункен” и получил благодарности в приказе по армии, подписанном самим маршалом бронетанковых войск,

дважды Героем Советского Союза Павлом Семеновичем Рыбалко!

*   *   *

Александр Захарович Лебединцев родился 18 сентября 1922 года в станице Исправной Баталпашинского отдела.

В марте 1941 года поступил в 1-е Орджоникидзевское пехотное училище. Пройдя ускоренный курс обучения, в декабре получил назначение командиром взвода пешей разведки в 1135-й стрелковый полк 339-й дивизии Южного фронта, затем командовал стрелковой ротой, а летом 1942 года был назначен начальником штаба батальона.

Принимал участие в обороне Кавказа, в боях под Новороссийском, за станицы Эриванскую, Абинскую, Азовскую.

С лета 1943 года в должности начальника разведки 48-го стрелкового полка 38-й стрелковой дивизии, а затем — заместителя начальника штаба полка по оперативной работе участвовал в сражении на Курской дуге, в боях за освобождение Украины. В мае 1944 года был направлен на курсы усовершенст­вования офицеров пехоты. После их окончания в должности начальника штаба стрелкового полка принял участие в освобождении Чехословакии.

После войны окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, служил в оперативном управлении штаба Закавказского военного округа, в Группе советских войск в Германии, старшим инспектором Главной военной инспекции в Центральном аппарате Министерства обороны. Уволился в запас в звании полковника.

Награжден тремя орденами Отечественной войны, орденом Красной Звезды, многими медалями. Почетный гражданин трех сел Украины, которые были освобождены под его командованием.

Один из инициаторов создания и нынешний председатель Совета ветеранов 38-й дважды Краснознаменной Днестровской стрелковой дивизии. На основе разработанных им исторических материалов создано 50 школь­ных музеев боевой славы, посвященных родному соединению.

Живет в Москве.

Перу Александра Захаровича принадлежит весьма объемистая рукопись — история его жизни с рождения и до наших дней. Основной материал, конечно же, относится к годам войны. Автор надеется издать рукопись отдельной книгой, которая, несомненно, представит для читателя определенный интерес. Мы же публикуем лишь несколько фронтовых эпизодов — в том объеме, в каком позволяют нам рамки рубрики “Мозаика войны”.

Начальник штаба поставил задачу сделать засаду в водяной мельнице, стоявшей на нейтральной полосе, так как пехота якобы сообщала о посещении ее ночами немцами. Я в это не поверил, но решил проверить, устроив там ночную засаду. Примерно к полуночи послышался негромкий шорох у входной двери, мы приготовились к нападению, но показалась голова телка, который, видимо, не раз сюда заглядывал полакомиться отрубями и слизывать мучную пыль со ступенек и досок возвышения. Не хотелось ему уходить от кормушки, но пришлось с нами проследовать прямо в штаб, где проснулось все начальство. Передали бесхозную животину на мясное довольствие в комендантский взвод, ибо местных жителей в селе не было.

Начальство требовало “языка” и почему-то именно от нашего взвода. Конечно, совершать нападение на высоту 73.1 было безумием во всех отношениях. Мы решили изучить подступы южнее ее. Как оказалось, минных полей здесь не было с обеих сторон, проволочных заборов тоже. Только в отдельных местах была спираль Бруно внаброс. Конечно, вся эта ложбина простреливалась многослойным огнем с южных скатов высоты и северной окраины села Надежда. Мы уже тогда понимали, что немцы не любят зимовать в землянках и только  крайних случаях строят полевые сооружения долговременного типа. Можно было предполагать, что на высоте у них ротный или батальонный опорный пункт, усиленный минометами, противотанковой артиллерией и инженерными заграждениями. Через несколько дней после тщательных наблюдений мы решили сделать пробную вылазку в намеченном направлении. Нам, конечно, не хотелось оставлять своих следов, и мы наметили проход по мерзлому грунту без снега. Как всегда, немцы не жалели осветительных ракет. Все мы были одеты в белые маскхалаты, передвигались исключительно осторожно, за час мы продвинулись километра на полтора в глубь вражеской территории и обнаружили красный полевой кабель в полихлорвиниловой изоляции.

Мы решили на следующую ночь перерезать этот кабель и ожидать связистов-линейщиков, устроив им здесь засаду. Но такой, много раз использованный прием был известен и немцам, особенно порыв кабеля с помощью кусачек. Поэтому мы решили просить артиллеристов днем сделать пристрелку одним орудием, а ровно в полночь открыть по этому месту огонь. Мы должны были укрыться в лощинке в двухстах метрах и в этот момент нарушить связь в месте разрывов. Примерно через час появились два связиста. Они опасливо осмотрели все вокруг и, не найдя ничего подозрительного, начали устранять порыв, предварительно включившись в сеть и предупредив об этом своих. Очень трудно описать состояние разведчика, находящегося во вражеском тылу и наблюдающего перед собой противника, которого необходимо разоружить, затолкать в его рот “кляп”, заломить ему руки назад и связать веревкой. Все это делать в считанные секунды, бесшумно и нести чаще всего  на себе, когда враг брыкается ногами. Одного пришлось в рукопашной ударом ножа уничтожить, а второго несли вчетвером за руки и ноги, падая на него, когда вспыхивали ракеты. Опомнились мы только, когда оказались на восточном берегу реки. На нашу беду не было ни куста, ни рощицы. Только в траншее перевели дух.

“Язык” был доставлен в штаб…

Утро 10 марта было солнечным. После завтрака разведчики принялись чистить оружие. Я тоже протер канал ствола пистолета и смазал его ружейной смазкой. Командир второй группы лейтенант Маркелов ежедневно чистил свой пистолет пулей, то есть выстрелом преимущественно вверх. Мы вышли на крылечко, он вынул пистолет и, вместо выстрела в небеса, вдруг прицелился по стоявшей в отдалении деревянной уборной, сделал выстрел по ней и… выронил пистолет из рук, так как из дверного проема упал вниз лицом наш политрук на все четыре взвода по фамилии Гора Иван Дмитриевич. Во рту его была самокрутка “козья ножка”, а штаны, как положено, спущены. Маркелов сам доложил о происшедшем комиссару полка. Произведено было дознание, но мы все подтвердили неумышленность случившегося. Маркелов был переведен в другой полк, и ему задержали присвоение очередного звания…

Вспоминаю, как я искал злополучные курсы усовершенствования командного состава, куда меня послали в самый разгар отступления двух наших фронтов: Юго-Западного и Южного.