— Это правда, Сверт? — нахмурившись, уточнил Дэрлиан. Генерал со злобой покосился на Всевидящую, однако, кивнул. По упитанному лицу леквера пошли багровые пятна гнева, сливаясь с цветом его мундира. Сотворитель мельком отметил, что этот мундир неплохо было бы сменить на синий, командующего полком, — Значит, генерал, вы признаете, что Уварс не смог сохранить жизни своих подчиненных?

Сверт еще раз кивнул. Он-то уж отчетливо мог прочитать в этом "Уварс не смог" явное "вы не смогли", пока еще "вы". На миг ему даже показалось, что его красный мундир стал синеть, но к счастью для леквера, это было лишь видение.

— Но ведь они проходили через мертвые земли! — попытался оправдаться командир армии.

— А кто, скажите, мешал их обойти? — с иронией парировала Всевидящая, — Насколько мне известно, у них была такая возможность. Да, конечно, такой путь намного короче, но ведь и цена за спешку могла быть заплачена большая. Уварсу еще повезло, что в их отряде появился этот… Шерненс.

— Тот самый эльф? — полуутвердительно уточнил Дэрлиан.

— Он самый. Подручный Элистара, занозу бы ему в одно место.

— Но-но, Азули, не следует так отзываться о наших подданных. Ведь для того, кто все видит, не должно быть различий между лекверами и людьми, большими и малыми народами. Или я ошибаюсь? — взгляд Сотворителя уперся прямо в переносицу узнающий, отчего девушка невольно поморщилась. Ей давно был противен не только Гервен, но и весь мир. Но еще более отвратителен был, без сомнения, главный леквер с его проницательностью и любовью лезть не в свое дело.

— Конечно, Дэрлиан, — теперь пришла очередь кривиться мужчине. Почти никто даже из его ближайшего окружения не обращался к нему по имени. Во-первых, потому что формально у Сотворителя не должно было быть имени. А, во-вторых, он сам привык отзываться совсем на другое сочетание звуков. Правда, это было давно, и сейчас подобные воспоминания приносили лишь горечь. Однако Всевидящая часто пренебрегала правилами, отлично зная, что все сойдет ей с рук, — Простите меня, я больше не буду так отзываться о ваших подданных.

— Так что же сделал этот эльф? — нарочно пропуская мимо ушей последнюю реплику Азули, обратился Дэрлиан к генералу.

— Говорят, что он договорился с нежитью, больше известной как повелительница тумана или Ахлерла. Никто не знает, что их связывает, сам же Шерненс нем, как земные животные. Но ему каким-то образом удалось уговорить эту бестию, что бы та отдала обратно все сущности. К сожалению, подчиняющиеся ей твари успели к тому моменту загрызть насмерть троих парней и двух птиц.

— Прискорбно, — без тени притворства вздохнул глава страны, — И все же, неужели никто ничего не может сказать подробно об этом юноше? Или все в отряде ослепли?

— Ослепли или нет, — стараясь не дрогнуть под требовательным взглядом правителя ответил Сверт, — Но никаких дополнительных данных о нем к нам не поступало. Мои люди попытались выяснить биографию этого юноши, но и там лишь сплошная неизвестность. Словно этот Шерненс никогда прежде… не существовал. Ни имен родителей, ни женщин, ни связей. Известно лишь, что он дружен с Гервеном, и отправился по его поручению сопровождать Лиду. Все. Правда, судя по присланному мне телепатическому сообщению, от обычных эльфов он все же отличается.

— И чем же? — явно заинтересовавшись, подался вперед Сотворитель.

— Ну, как бы это сказать, — влезла Азули, — такое впечатление, что по парню прошлись дыроколом. У него не только в ушах серьги, но даже в брови! Может, для того мира, откуда явилась наша преступница это и естественно, но для нашего мира это, скажем прямо, весьма ненормально. Может, конечно, он от этого получает удовольствие, не знаю!

— Ладно, Азули, хватит, — сцепив до белизны пальцы, Сотворитель встал с насиженного места, — Какие еще темы вы бы хотели вынести на обсуждение?

Небо за окном стало напоминать свинцовую пластину, на которой, словно кто-то поместил тучи, начавшие ронять на землю первые капли дождя.

— Ну и где? — неизвестно к кому обращаясь, вопрошаю я.

— А, ты, оказывается, нетерпеливая, — наклоняясь ко мне, улыбается он.

— Да нет. Но ведь, сколько уже времени прошло, июнь на середине, а ни одной стоящей грозы еще не было. Это непорядок! Как ты считаешь?

— Полностью с тобой согласен, — кивает мужчина, — Говорят, что все лето будет засушливым. Так что на твоем месте я бы не жаловался, а как следует насладился предстоящим зрелищем.

Небо прочерчивает первая молния, в окно ударяет ветер, а меня переполняет неподдельная радость.

— Знаешь, — задумчиво произношу я, — Вот если бы ты мог творить погоду, что бы ты предпочел: солнце круглый год, прохладу, дожди?

— К моему глубокому несчастью, я не владею подобным даром. Но, если бы мне была дана такая возможность, я бы полностью отдал тебе право выбора. Ты бы меняла ее соответственно своему настроению.

— Тогда бы живых на земле не осталось, — отшучиваюсь я, — Представляю, что бы творилось: пять минут ураган, сносящий все на своем пути, потом снег с градом и непереносимая жара. Причем такое раз десять за день. Ну, и как тебе такая перспектива, не пугает?

— Думаю, я бы постарался сделать так, чтобы у тебя не было плохого настроения. И тогда круглый год на небе светило бы солнышко, а дождики бы приходили только по требованиям селян.

— Ты и так не даешь мне огорчаться. Иногда мне кажется, что не будь тебя, я бы не смогла существовать. И, вообще, я не понимаю, как жила до тебя.

— А разве до меня что-то было? — тихо произносит он. Я только отрицательно киваю головой. В последнее время мне все чаще стало казаться, что до него, и, правда, ничего не было…

Вторая молния насквозь пронзает небо. Гроза набирает силу.

— Лида, проснись! — кажется, меня перед этим долго трясли за плечо, едва не вывихнув его. Я перевернулась на спину, ощущая на щеках неприятное стягивающее ощущение. Только еще не хватало, чтобы я говорила во сне. Однако, Мэрке, кажется, беспокоило вовсе не мое душевное состояние, а совсем другое, — Шерненс исчез!

— Что? — старательно разгоняя остатки сна, я села на широкой кровати. В голове по-прежнему громыхал гром. Кажется, он был только вчера, но я отлично знала, что с той поры минуло уже семь лет. Черти бы побрали ужины после шести, тем более такие сытные! — Как это?

— Вот именно это у тебя и хотят выяснить. Капитан утверждает, что ты была последней, кто разговаривал с эльфом. Давай подруга, лучше признавайся, что вы придумали еще?

— Ничего мы не придумали, — я попыталась вырваться из крепких рук элемы, словно стальные челюсти, сжимавшие мои предплечья. Кажется, девушка мне не поверила, — Я сама ничего не понимаю. Правда, перед тем, как пойти на пункт связи, он как-то странно разговаривал, словно прощался со мной. Даже извинился за все.

— За что?

— Вот и я думаю, за что? Он ничего плохого мне не сделал. Ну, может, пару раз неудачно пошутил за всю дорогу. И знаешь, что еще? Он сказал, что я всегда на него могу рассчитывать… — последнюю часть фразы мне отчего-то так и не удалось произнести вслух. Передо мной вдруг блеснули уставшие серебристые глаза, так и оставив меня с открытым ртом. Нет, не следует Мэрке об этом знать. В конце концов, существуют такие вещи, которыми даже с лучшими друзьями не поделишься.

— Значит, ты ни как не связана с его бегством? — я только скрипнула зубами. Это уже было слишком, настолько сильно не доверять мне. Хотя, наверное, и я бы не поверила Мэрке, случись подобное с ней.

— Нет.

— Вот это ты и должна, в таком случае, рассказать Уварсу. Он сейчас внизу — рвет и мечет. Еще немного, и он начнет махать мечом!

— Только этого не хватало, — неохотно вставая с кровати, пробормотала я. Скрывать мне было нечего, поэтому мы с Мэрке тот же час спустились на первый этаж. Капитан, и, правда, был на грани нервного срыва. Руки его непрерывно гладили оголовье меча, а брови настолько сошлись на переносице, что стали казаться единой линией.