Доктор Женаро возлагал большие надежды на то, что ему удастся добиться желательного состава присяжных, который вынесет полковнику обвинительный приговор. Бадаро господствовали в политическом отношении; возможно даже применение самой высокой меры наказания. Однако Синьо надеялся, что он успеет покончить с полковником еще раньше, чем тот предстанет перед судом. Или, в крайней случае, как он сказал Жоану Магальяэнсу, в самый день суда. Поэтому он и согласился на процесс.

Орасио, казалось, нисколько не был озабочен этим судебным делом. Его интересовал другой иск, который он возбудил против Синьо и Теодоро, — относительно прав на владение лесом Секейро-Гранде. Адвокаты наживались на всех этих процессах, писали прошения, полные взаимных оскорблений, готовили речи, которые они собирались произнести в суде.

Несмотря на то, что организовать убийство полковника было делом нелегким, Орасио уже дважды был на волосок от смерти. В первый раз покушался человек, посланный Теодоро: от сумел добраться до развесистой гойябейры близ дома полковника, прождал несколько часов, пока Орасио появился на веранде и, усевшись на скамью, начал резать сахарный тростник для своего любимого мула. Пуля попала в животное, Орасио побежал за покушавшимся, но не догнал его. В другой раз это был старик, который появился на фазенде Бадаро и сам вызвался убить Орасио. Он не требовал, чтобы ему за это заплатили, он только попросил оружие. Ему нужно свести счеты с полковником, заявил он. Синьо велел дать ему ружье. Старик был убит в лунную ночь, когда пытался пробраться к дому Орасио. Кто-то вспомнил, что это отец Жоакина, который когда-то владел небольшой плантацией, впоследствии ставшей собственностью Орасио.

После этого покушения Орасио усилил охрану фазенды. Он выходил редко, но это не мешало его людям не переставая вырубать лес Секейро-Гранде. Еще немного, и они встретятся с работниками Бадаро, продвигавшимися с противоположной стороны. Лес все больше редел, саженцы какао, заготавливаемые для посадки, заполняли склады на той и на другой фазенде. Когда случалось, что жагунсо Орасио встречались с жагунсо Бадаро, происходила перестрелка, на дорогах проливалась кровь.

И вот однажды утром, когда люди в лесу уже заслышали стук топоров своих противников на другом берегу реки, Ильеус, проснувшись, узнал сенсационную новость, принесенную телеграфом: федеральное правительство издало декрет о назначении в штат Баия интервентора. В город были введены новые воинские части, губернатор ушел в отставку, глава оппозиции прибыл из Рио на военном корабле, чтобы вступить на пост интервентора. Теперь власть перешла к Орасио, Синьо Бадаро оказался в оппозиции. Телеграммой нового интервентора префект Ильеуса был смещен, а на его место назначен доктор Жессе. С первым пароходом из Баии прибыли новый судья и новый прокурор, и они же привезли назначение Браза полицейским инспектором округа. Прежний судья был переведен в маленький провинциальный городок, но он не согласился с этим и подал в отставку. Поговаривали, что он уже достаточно разбогател и больше не нуждался в месте судьи, чтобы зарабатывать на жизнь. «А Фолья де Ильеус» выпустила специальный номер, первая страница которого была напечатана в две краски.

Только тогда Орасио появился в Ильеусе, отозвавшись на телеграмму интервентора, который пригласил его приехать в Баию для переговоров. Полковник принимал поздравления друзей и избирателей. Виржилио поехал вместе с ним. Целая толпа, пришла провожать его в порт. На борту парохода Орасио сказал адвокату:

— Можете считать себя депутатом национального конгресса, доктор…

Синьо Бадаро тоже приехал в Ильеус. Он переговорил вечером с доктором Женаро, с бывшим судьей, с капитаном Жоаном Магальяэнсом. Приказал своим людям ускорить вырубку леса. На другой день он вернулся обратно. Теодоро дас Бараунас ожидал его на фазенде Санта-Ана.

Телеграмма Браза оторвала Орасио от политических переговоров с интервентором, от объятий женщин в баиянских кабаре, от выпивок с политическими деятелями в шикарных барах; эта телеграмма заставила его выехать из Баии первым же пароходом. Люди Бадаро не только напали на работников Орасио, вырубавших лес, и устроили настоящую резню, но и подожгли несколько плантаций какао, принадлежавших Орасио.

Вот уже много лет шла борьба между противниками, но ни один из них не трогал плантаций своего врага. Огонь пожирал нотариальные конторы, маисовые и маниоковые плантации, склады какао; падали убитыми люди, но деревья какао никто не трогал.

Синьо Бадаро понимал, что это его последняя карта. С переменой политической обстановки он лишился своих главных козырей. Доказательством тому явился неприятный сюрприз, на который он натолкнулся, отправившись продавать свой будущий урожай фирме «Зуде, брат и Кo». Экспортеры, казалось, не были в нем больше заинтересованы, заговорили о денежных затруднениях, предложили, наконец, купить какао под заклад недвижимости. Синьо пришел в ярость; требовать у него, у Синьо Бадаро, заклада плантации! Максимилиано испугался, что полковник его изобьет, настолько он был взбешен. Но все же владелец фирмы отказался купить какао, раз Синьо Бадаро не хочет предоставить требуемые гарантии. Таковы распоряжения, заявил он. И полковнику пришлось продать свое какао по дешевке швейцарский экспортной фирме. После всего этого он предоставил Теодоро полную свободу действий: тот мог в отношении леса поступать, как ему заблагорассудится. Тогда Теодоро поджег плантации Фирмо и Жарде и даже некоторые плантации Орасио. Пожар продолжался несколько дней, ветер разносил его; змеи, шипя, уползали в лес.

В порту Ильеуса друзья Орасио, пожимая ему руку, жаловались на варварские действия Бадаро. Орасио ничего не отвечал. Он отыскал среди присутствующих Браза, и через некоторое время между ними состоялся длительный разговор в помещении полицейского управления. Орасио обещал интервентору, что все будет сделано по закону. Поэтому жагунсо, напавшие на фазенду Бадаро и окружившие каза-гранде, фигурировали в газетах, сообщивших об этом событии, как «солдаты полиции, которые пытались арестовать поджигателя Теодоро дас Бараунас, скрывавшегося, как было установлено, на фазенде Санта-Ана».

Окружение каза-гранде Бадаро явилось финалом борьбы за обладание землями Секейро-Гранде. Теодоро хотел было сдаться, чтобы отнять у Орасио законный предлог для нападения, но Синьо не разрешил ему этого. Он заставил Теодоро тайно уехать в Ильеус, где друзья усадили его на пароход, направлявшийся в Рио-де-Жанейро. Впоследствии стало известно, что Теодоро обосновался в Витории, в штате Эспирито-Санто, где открыл торговое предприятие. Возможно, Орасио знал о бегстве Теодоро. Но если даже и знал, то не подавал виду и продолжал окружение каза-гранде фазенды Санта-Ана, как будто Теодоро укрылся там.

Лес Секейро-Гранде был вырублен, выжженные участки теперь смешались с сожженными плантациями, между ними уже не было границ. Не было больше ни ягуаров, ни обезьян, не было и призраков. Работники нашли останки Жеремиаса и похоронили их. Над могилой был поставлен крест.

Синьо Бадаро со своими людьми оказывал сопротивление четверо суток. И только когда он был ранен и его по распоряжению доны Аны отвезли в Ильеус, Орасио смог приблизиться к дому. Синьо был отправлен утром в гамаке, который несли на руках, а вечером капитан Жоан Магальяэнс заставил Олгу и дону Ану сесть на лошадей и тоже тронуться в путь. С ними отправилась и Раймунда, их сопровождали пятеро жагунсо. Они должны были переночевать на фазенде Теодоро, а на следующий день добраться до поезда, который доставил бы их в Ильеус.

Жоан Магальяэнс с оставшимися людьми засел у берега реки. Антонио Витор, находившийся рядом с ним, по временам вскидывал ружье и стрелял. Капитан, глаза которого привыкли к городскому свету, ничего не различал во мраке этой безлунной ночи. В кого стреляет мулат? Однако ответный выстрел доказывал, что Антонио Витор прав, его глаза были привычны к темноте плантаций, он прекрасно различал в ночном мраке силуэты приближавшихся людей.