Ладно. А что мы еще имеем?

Мертвый зомби — одна штука. «Мертвый зомби» звучит, конечно, парадоксально… Ну, скажем тогда языком милицейского протокола: иммобилизованные останки некробиотического объекта, получившего сплошные поражения высоковольтным электрическим разрядом.

Две электры, эта безотказная гвардия Зоны, несли стражу на подходах к черному зеву скважины. О них сообщали не только наши детекторы, но и хорошо различимая голубоватая дымка в воздухе. Слепой увидит!

Если связать обугленную тушку зомби с этими аномалиями, само собой рождалось допущение, что всего электр было три. Но в одну электру сдуру влез зомби, полностью разрядив ее на себя.

Эх, нам бы еще парочку зомбаков… Пожалуй, даже хватит одного: если вон ту электру разрядить, можно будет так аккуратненько… бочком… да и пролезть. Если раздеться почти догола, ага.

А «звезды Полыни», между прочим, нигде не видно.

В целом же — бр-р… Премерзкое местечко.

— Ну и как нам дальше жить? — поинтересовался Тополь.

— Ищи «волчьи слезы». По моим расчетам, они должны быть где-то левее.

— Экий ты расчетливый… Но мы ведь не за «слезами» сюда пришли, а?

— Современная наука аномалистика учит нас, дорогой Тополь, что вертикальный бич расшвыривает «волчьи слезы» пунктиром, указующим на точку, где этот самый бич зародился. И, между прочим, в той же точке должна лежать и «звезда Полынь».

— Боже мой, как сложно, — вздохнул Тополь, сбросив рюкзак наземь.

— Однако же… Э!.. Э!.. Ты что делаешь?!

А делал Тополь вот что. Он открыл рюкзак, достал из него иридиевую клетку с клацающим зубами крысиным волком и примерил ее в руке на вес. Ни дать ни взять — регбист с мячом.

— Ты… это! Оставь крысу!

Тополь словно бы меня не слышал. Мстительно прищурившись, он посмотрел на электру и приготовился к броску. Сомнений у меня не было: клетка вместе с крысиным волком будет использована на то, чтобы разрядить аномалию и открыть проход к горловине скважины. То бишь — к зеву туннеля.

— Да откуда ты вообще знаешь, что «звезда Полынь» там?! — в отчаянии крикнул я; крысиного волка мне почему-то стало очень жалко.

Этот аргумент на Тополя вроде как подействовал. Прервав медитативное созерцание электры, он обернулся ко мне.

Крысиный волк, будто понимая, о чем мы говорим, тоже посмотрел на меня — как мне показалось, с мольбой и надеждой.

— А где ему еще быть, — тихо сказал Тополь, — если я слышал, как он меня позвал?

Э- хе-хе, вон оно что… Плохи наши дела. Когда в Зоне начинаются эти вот песни — «Я знаю, оно там… Он меня позвал… Она такая красивая…», — жди беды, сталкер.

Потому как такие разговоры почти всегда связаны с пси-эффектами, а пси-эффекты в нашем деле это вовсе не истерика взбалмошной дамочки и не уютные фрейдистские шарады.

Пси- эффект — это, натурально, следствие направленного воздействия на сознание и личность человека со стороны аномального объекта или существа. Причем если объекта — это еще полбеды. А вот если существа…

— Дай крысу сюда, — потребовал я. — А себе на пояс надень-ка вот это…

С этими словами я достал «морского ежа». Этот артефакт имел ценнейшее свойство: он заметно снижал силу внешних пси-воздействий. Конечно, от таких мощных пси-источников, как Отвертка, «ежи» не спасали, но частично нейтрализовать поползновения молодого контролера — могли.

Мой лучший друг, однако, медлил. Пришлось мне продолжать использование нелюбимого мною языка ласковых уговоров и разумных аргументов:

— Тополь, крысу нельзя в электру бросать. Зона не любит, когда ее детей убивают ни за что. Ты это хоть понимаешь?

Ненавижу возиться со взрослыми сталкерами, как с детьми. Но что попишешь: иногда приходится.

В конце концов я подошел к Тополю вплотную и собственноручно нацепил ему на пояс «морского ежа».

Только после этого невидимый и до времени неведомый источник пси-воздействия ослабил хватку, и Тополь вроде как снова начал соображать трезво. Благодаря чему я смог вырвать у него из рук клетку с крысиным волком.

Мелкий, но опасный мутант в клетке глядел на меня как обычно — свирепо и кровожадно. Дескать, моя бы воля, охотно перегрыз бы тебе глотку, дядя.

И все- таки, помимо этой, так сказать, рефлекторной кровожадности, было в его взгляде что-то еще. Признательность? Благодарность? Вроде того.

— Итак, друг мой, ты считаешь, что «звезда Полынь» находится непосредственно в скважине? — спросил я.

— Да.

— Но подтвердить какими-либо объективными данными ты это не можешь?

— Нет.

— Но ты все-таки уверен, что она там?

Тополь вздохнул:

— Да.

Тополь выглядел несчастным. Вот он, конфликт разума и интуиции в чистом виде!

Я тоже вздохнул.

— Ладно.

С этими словами я положил клетку с крысиным волком набок и всмотрелся в ее днище, силясь обнаружить там волшебную кнопку «ОТКР».

Но кнопки «ОТКР» там не было.

— Черт, но должна же она как-то открываться! — проворчал я, когда вдруг обратил внимание на малозаметное колесико, утопленное плашмя в дно клетки.

Нескольких оборотов колесика хватило, чтобы понять: клетка, несмотря на всю ее хитроумную электронную начинку, открывается и закрывается самым наипростецким способом — механически!

Тополь молча наблюдал за мной.

— Ты только, — обратился я к крысиному волку, — не вздумай кусаться. Убью к черту, я сейчас нервный.

Но между нами установилось вполне приемлемое взаимопонимание. Крысиный волк и не помышлял о нападении. Как только он сообразил, что в образовавшийся зазор проходят и морда, и плечи, он рванул вперед со всепобеждающим отчаянием обреченного существа.

В два гигантских прыжка крысиный волк достиг змеящейся широкой трещины в сухой глине и был таков.

— Какой милый. — Я глупо улыбнулся и поднял глаза на Тополя.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Я? Конечно!

Захотелось обнять Тополя, объяснить ему, что он всегда был и всегда будет человеком, который меня понимает… Но на окраине сознания мелькнула спасительно-подозритель-ная мысль: а почему, собственно? Почему, собственно, я тут сопли распускаю?

И я сразу же сам себе ответил: а потому, что нахожусь в том же самом пси-поле, под воздействием которого Тополь решил, что «звезда Полынь» лежит в скважине номер девять. Только теперь Тополь экранирован от пси-поля артефактом, а я — нет.

— Послушай… — Мне требовалось огромное усилие, чтобы оставаться собой, то есть подавлять нарастающие пси-вибрации. — Мне… нужен… «морской еж». Но свой! С пояса! Ни в коем случае не!..

«Не снимай», — хотел сказать я, но разум мой померк, и наступила тьма.

— Это эмпатический тушкан.

— Эмпатический тушкан?

— Да. Э-тушкан. Нам на Речной Кордон в конце той недели привезли свежий бюллетень анфоровского штаба с грифом «для служебного пользования». Называлась брошюра «Новинки Зоны и как с ними бороться». Так вот там писали, что вывелся новый подвид тушканов, способных к восприятию простейших эмоций и желаний человека.

— То бишь к эмпатии, — проворчал я.

— Именно. Он эмпатит человека, усиливает пси-излуче-ние и отправляет обратно. Ну, может еще малость подредактировать содержимое твоей башки. Скажем, тебе очень хочется найти какой-то артефакт, а эмпатический тушкан может сделать так, чтобы ты думал, что он и есть тот самый артефакт.

— А визуально?

— Что визуально?

— Может твой тушкан сделать так, чтобы визуально выглядеть как артефакт? То есть ты этак смотришь на него, а видишь не тушкана, а «ведьмину косу».

— Без понятия. Вряд ли. Хотя…

С того момента, как мое сознание помутилось, прошло не так-то много времени. Да и пространства, если можно так выразиться, прошло совсем чуть.