Справа от камина стояло мое любимое кресло-качалка, то самое, где так хорошо тупить, закутавшись в клетчатый плед. Слева от камина — книжный шкаф, где квартировала моя военно-историческая библиотека.

В ванной комнате пенилась послушная джакузи.

Ну и на кухне, понятно, имело место идеальное сочетание вещей, необходимых повару, — простым народом вроде меня называемое емким словосочетанием «полный фарш».

Я уже говорил, что люблю готовить? Нет? Так вот говорю.

Пароварка, духовка, тостер, соковыжималка, мясорубка, шейкер, центрифуга для кремов и, конечно, наборы кастрюлек, ножей, шумовок, плошек и много, много чего еще.

Бывает, меня спрашивают, отчего я прикипел к этой захудалой, расположенной вдали от торных путей «Лейке»?

Отчего не еду искать счастья в другие местечки, прилепившиеся там-сям к Периметру Зоны?

А ведь мог бы — таких, как я, тертых перцев ждут везде. Да хотя бы в поселении Белая Жаба, где мой кореш Одеколон что-то вроде старосты. Или в возрожденном Чернобыле-4. Или вот в Красноармейске, где такая компания сталкеров подобралась, загляденье!

Да потому и не еду я в Красноармейск, что комфорт люблю. А комфорт у меня уже есть.

Однажды сталкер по прозвищу Шар бросал мне укор, что, мол, «кефир, чефир и теплый сортир» — вот мои идеалы. И что, мол, старпер я, для Зоны уже непригодный.

Это было три года назад.

Шар погиб прошлой весной — сгорел в разломе.

А я до сих пор бегаю, несмотря на свои тридцать, да простит мне мое бахвальство Черный Сталкер.

И, думаю, не в последнюю очередь благодаря пароварочке моей, которая заряжает меня хорошим настроением и энергией на целый, мляха, день…

Первым делом, однако, я пошел в ванную, а не к пароварочке.

Бросил ком грязного шмотья в стиральную машину и включил ее на «интенсив».

В этот момент я услышал телефонный звонок.

Мне звонят очень редко. Наверное, поэтому трубку я обычно беру.

Звонил Синоптик. Один из самых компетентных товарищей в нашем околотке. По этой же причине и один из самых богатых.

— Здоров, Вован! — бодрым голоском сказал Синоптик. В миру его звали нежным именем Алеша.

— И тебе не болеть. Есть для меня новости? — спросил я.

Синоптик приторговывал самой разной информацией — в особенности же информацией о том, где и какой артефакт обнаружен. Обычно его клиентами были всякие начинающие идиотики, только-только открывшие Америку и вдуплившие, что Зона — это золотое дно. Однако случалось пользоваться его услугами и опытным сталкерам. Случалось это тогда, когда Синоптик давал наводку на особенно редкие артефакты. Про себя скажу: не реже двух раз в год я добывал то, на что меня наводил Синоптик. И потом честно отдавал ему его двадцать процентов.

— Новости есть. Но не знаю, для тебя ли… Скорее уж для твоего друга Тополя. С которым вы, как всем известно, поссорились… В общем, будь готов, мало я за такую информацию не попрошу…

— Краткость — сестра таланта, — сурово намекнул я. — Что за артефакт?

— «Звезда Полынь».

И вот тут, господа, я подлинно охренел.

Потому что много лет кряду мой бывший друг Тополь больше жизни мечтал о том, чтобы эту диковину добыть. Уж чего мы только не делали, чтобы хотя бы одну «звезду» разыскать. И все без толку. Я даже начал подозревать, что никакой «звезды» в природе нет. И является она чистейшей выдумкой. И тут — на тебе…

— Ты чего молчишь, Вован? У тебя все в порядке? — встревоженно спросил Синоптик на том конце провода.

— Да в порядке, в порядке, я просто тут в туалете как раз… На унитазе сижу, — соврал я.

— А-а… Ну извини, я не знал.

— Да пустяки!

— Ну так что насчет «звезды»? Тебе первому предлагаю. Помня наши давние договоренности. Тебе это интересно? Пойдешь за ней? Или кому другому информацию предложить?

— Не наседай, Алеша, — попросил я. — Давай вот что. Я до вечера подумаю — а вечером тебе перезвоню и скажу свой окончательный ответ. Идет, да?

— Ну… — недовольно засопел Синоптик. — Только помня нашу долгую и плодотворную дружбу. Но учти: если ты вечером не перезвонишь, я «звезду» с утра другим чувачкам предлагать буду. Это же бизнес, не обессудь.

— Да бизнес, бизнес, я все понимаю, — сказал я устало.

Синоптик повесил трубку.

«И где он только эту информацию берет? Не иначе как сам черт ему на ухо шепчет!» — зло подумал я.

Мое сознание разрывала тягостная дилемма. С одной стороны, «звезда Полынь» — это, объективно, невероятно редкая и довольно-таки дорогая вещь из чистой платины. С другой стороны, меня лично эта «звезда» никогда особенно не заводила. Да, она дорогая. Ну и что? Сумму, которую дают за «звезду», можно запросто заработать, подогнав Хуаресу три-четыре «колокола» или десяток артефактов поплоше… Вот если бы со мной был мой друг Тополь, тогда я, не задумываясь, согласился бы купить информацию о «звезде». Но так как с Тополем меня угораздило поссориться…

Простояв десять минут перед зеркалом с задумчивым выражением лица и телефонной трубкой в руках, я наконец принял мудрое решение: протормозить до вечера, а вечером решить.

За «звезду Полынь» агитировала моя жадность. Всех денег, конечно, не заработаешь. Но это не значит, что к этому не надо стремиться!

Короче, наплевав на рассуждения и начисто позабыв про Синоптика, я нырнул под душ.

Этот самый душ, кстати, стоил мне очень много денег. Особенно же фильтры к нему, которые Хуарес каждый месяц возит для меня из самого Красноармейска (а без фильтров воду из нашего артезиана для душа использовать нельзя, только для смыва). Стоя под теплыми, упругими струйками воды, я чувствовал себя если и не счастливым, то почти счастливым.

А почему бы и нет?

Я вернулся. Я добыл артефакты. Я здоров. И у меня есть женщина по имени Мариша. В моем доме тепло и чисто, в холодильнике меня ожидает форель (я поджарю ее на гриле с индийскими специями), а на десерт запланирован мой любимый торт «Вечерний Киев».

Сейчас я отодвину шторку с зелеными дельфинами-эквилибристами, ступлю на массажный коврик, вытрусь и выйду в гостиную. Включу музыку. Налью себе «Ессентуки», полный бокал, с кусающими язык и щеки пузырьками. И посижу так минут десять в кресле-качалке, совершенно голый, не закутываясь даже в плед, среди своих уютных владений, размышляя о том, чего бы мне еще такого захотеть…

Размышляя так, я уселся на пол ванной, как бы невзначай прислонился к стене и… заснул.

Когда я проснулся, на часах было уже шесть пятнадцать.

Екалэмэнэ!

Это означало, что никакой форели я поджарить не успею, если, конечно, желаю продемонстрировать Хуаресу точность, которая вежливость королей.

Шустро растирая хаер полотенцем (а у меня длинный хаер, если кто не в курсе), я запустил кофе-машину и, не бросая первого занятия, пальцами правой ноги выдвинул нижний ящик комода, где хранился мой могучий фен, а затем и средний ящик комода, где лежал утюг. Да-да, мне предстояло погладить клетчатую ковбойку, а гладить я со времен универской общаги ненавижу.

Пока я предавался этим трогательным житейским попечениям, на улице пошел косой серый дождь. Кто и зачем придумал эту осень? Растолкуйте мне кто-нибудь.

Кофе оказался несладким (в кофе-машине кончился сахар).

Ковбойку пришлось заменить свитером. Даже от идеи по-быстренькому съесть с кофе масляно-безешный клин «Вечернего Киева» пришлось отказаться, время поджимало, а бриться меж тем было необходимо.

Однако ровно в семь — как и договаривались — я сидел за своим любимым столиком возле окна, глядящего на автостоянку, с бокалом пшеничного пива в левой руке и с кожаной книжицей меню в правой.

Я был голоден, как десять самых отъявленных псов Зоны.

Я знал: перед тем, как вынести Черный Пакет (почему деньги так любят носить в этих самых черных пакетах для мусора?), Хуарес захочет пропустить со мной стаканчик-другой, затоптать чего-нибудь питательного и поговорить о том о сем. Хуарес называет это «покалякать».