Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Вы суеверны, граф?

— Из чего вы это заключили?

— Из вашего ответа святому отцу, что на Бутлерах лежит проклятие. Почему вы так думаете?

— Есть поверие, к сожалению сбывающееся, что с той поры в нашем роду все несчастливы.

— Тем больше оснований думать, что как раз вы будете счастливы.

Граф Янош грустно улыбнулся. Баронесса поправилась:

— По крайней мере, мне так кажется.

— Почему? — рассеянно спросил граф.

— Чем дольше стоит ненастье, тем вероятнее, что скоро наступит ясная погода.

— В этом есть своя логика.

— А знаете ли вы, — продолжала девушка, — что за свой грех ваш предок должен известное время провести в чистилище? Там блуждает его грешный дух. Но когда придет искупление и душа предка очистится, с вашего рода будет снято проклятие.

— Этому вас святой отец обучил? — рассмеялся граф Янош.

— Вы, кажется, не верите в духов?

— Бог весть! Я никогда не задумывался над этим. А вы верите?

— Разумеется. Оставайтесь у нас ночевать, и я обещаю вызвать вашего предка. Если же он не сможет появиться, я спрошу обо всем у духов стола. Так или иначе, но мы будем знать, лежит на вашем роде проклятие или нет.

— Хотел бы я это знать!

— И узнаете. Только для этого нужны барышни Ижипь.

— Где ж я их возьму?

— Да нет, их нигде не нужно брать. Это две старые девы, похожие на высохших мумий. Они отличные медиумы. Их пальцы излучают флюиды. Барышни живут вон там, в желтом доме возле церкви. Они обычно приходят по вечерам, когда у нас гости.

Так уж заведено в селах. Люди скучают и от скуки становятся не в меру любопытными. С быстротой пожара по селу распространилось известие, что у Дёри в гостях молодые люди. Первым слух об этом пустил гайдук Дюри, сообщивший: «Один-то из них граф». Ну, а другой? Кто другой — неизвестно. Тут уж есть где разгуляться фантазии, чтобы наделить «другого» всевозможными титулами.

Пока сообщение дошло до третьей по счету усадьбы, у Дёри в гостях оказалось уже два молодых графа, а у пятого дома этот «другой» превратился в герцога.

Ну, а два таких знатных господина достойны того, чтобы пойти на них взглянуть. Любопытство — само по себе очень сильная пружина, а к нему присоединяется еще и зависть: «Этот старый злодей перехватил их прямо на дороге!», «Женихов ловит для Маришки!», «У, старый пройдоха! И как он только со стыда не сгорит! Удивительно!»

Тем не менее такой «парад» никак нельзя пропустить!

И вот из помещичьих усадеб села Оласрёске (а было их, наверно, пять) ко двору Дёри потянулись под вечер посетители — господа, дамы, молодые девушки, старые девы. Дверь в доме Дёри не успевала затворяться.

Пришли барышни Сирмаи в очень смешных соломенных шляпках, появилась красивая вдовушка Майорноки (провалиться мне на месте, если брови у нее не были подведены!), из соседней деревни прикатил управляющий имениями графа Андраши[12] с братом. Брат управляющего был старым другом Дёри, служил вместе с ним в армии; в шутку он частенько говаривал, что если бы глаза у него были на затылке, он тоже имел бы возможность пару раз взглянуть на Наполеона. Гостей собралось так много, что всех и не перечислишь.

Не стоит описывать самого вечера: он был как и все вечера, — никто не сказал ничего нового.

Вскоре общество разделилось на группы: старики остались в столовой поиграть в карты, дамы постарше расположились в соседней комнате за кофе, а молодежь в одной из боковых комнат затеяла игры: «Как вам это нравится» и «Сержусь на тебя». Только поп и обезьяна ходили из одной комнаты в другую — от дам к барышням, от них к мужчинам.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Старый мир

Надо признать, что светская жизнь того времени была весьма скучной и безотрадной. В особенности это проявлялось во взаимоотношениях мужчин и женщин. Тщетно пытаются уверить нас летописцы, будто тогда и соль была солонее. Эти летописцы ничего не видят дальше своего носа.

Мужчины занимались охотой, играли в карты и пили, когда их одолевала жажда; впрочем, они пили не только, чтобы утолить жажду. Женщина, эта самая острая приправа к нашей пресной жизни, в те времена еще не показала себя. Кто знает, чья это вина? Несомненно, и мужчин и женщин. Мужчины сближались только с теми женщинами, которых они хотели сделать своими любовницами; женщина интересовалась лишь мужем или любовником, а еще более — третьим, тем, кто его заменит. Духовного обаяния женщина того времени почти не имела. В ней больше ценилась физическая красота, а ее душевный мир не отличался особым богатством. В течение всей своей жизни мужчина встречался либо с женщинами, которые были к нему благосклонны, либо с теми, кто не отвечал ему взаимностью. Подруги у мужчины не бывало. В лучшем случае у него были одна-две кумы. Впрочем, это и не тревожило душу мужчины; он не испытывал потребности хотя бы час в день поболтать с женщинами. Куда там! А если посмотрим на оборотную сторону медали, то убедимся, что женщины того времени и не годились для светских разговоров. Они не отличались веселой задушевностью, не было в них яркой индивидуальности. Те, что повоспитанней, — были сентиментальны, а ученые и образованные — и вовсе скучны. Некоторые женщины знали даже латынь. Но уж эти-то были прескучные!

Мужчины подразделяли всех женщин на две категории: красивых и некрасивых, разбитных и добропорядочных. Эта классификация распространялась лишь на женщин до тридцати лет. Женщины старше этого возраста считались старухами и были все одинаковы: они вели хозяйство, награждали пощечинами прислугу, держали мужа под башмаком, если отличались сильным характером, или сами покорялись его воле, если были наделены кротостью. Что же касается блистательных женщин, таких, как графини Буффле, Рекамье, Гоффрин и их всевозможные последовательницы, которые своей утонченностью и остроумием украшали салоны и гостиные и делали их привлекательными, то в Венгрии в ту пору они еще не родились. Тогдашние жены были предметом мужниных восторгов лишь на время медового месяца и быстро приедались своим супругам. Поэтому-то дядюшка Антал Сирмаи, наш глубокочтимый представитель в сейме, прогуливаясь как-то в своем саду с бароном Дёри сказал: «Женитьба — все равно что пища: кто столуется в корчме, мечтает о домашних обедах, а кто питается дома, у того слюнки текут при воспоминании о трактирных блюдах». Можете поверить, что это действительно так. Жены в те времена интересовали своих мужей только в течение первых недель, а потом становились лишь полезными помощницами, делили с мужьями все заботы да еще рожали им наследников. Именно так оно и было. Бедняжки разделяли судьбу цветка, который до тех пор красив и ароматен, пока его не сорвут, сорванный же, он благоухает и радует глаз лишь в течение одного дня. Но разве цветок жалеет об этом!

Женщины тоже смирялись с такой судьбой, думая, что так и должно быть. Не возражали и мужчины. «Ignoti nulla cu-pido» [Невежды не знают стремлений (лат.)]. Ведь на потеху были еще борзая Цике и верховая лошадка Манци — было кого любить. Мужчины даже не подозревали, что далеко на Западе наиболее утонченной из всех земных радостей считалось общество женщин. Самое изысканное лакомство! Разве знали они, что современный рафинированный Адам не всегда входит в рай для того, чтобы вкусить плод от одной яблони, а чаще, дабы любоваться красотой всех деревьев и цветов сразу. Утонченный Адам и тогда может наслаждаться плодами райских деревьев, когда он не голоден.

Я вовсе не хочу возводить хулу на женщин того времени. Ведь они — наши матери, они заслуживают почитания. Но я описываю эпоху, и мне надлежит быть правдивым. Несомненно, они обладали многими хорошими качествами, были просты и неприхотливы.

Но как же все-таки обстоит дело нынче? Конечно, женщины прошлого, с их патриархальными привычками, наивностью и скромностью, исчезли; женщины же, подобные маркизам Гоффрин, де Леспинасс и ле Деффон, все еще не появились у нас в Венгрии. Их тонкими духами опрыскивают себя наши женщины, их платья, шляпы и кружева уже завозят к нам поставщики модных товаров; что же касается их богатой души, их очарования, привлекательного и оригинального ума — все эти качества — увы! — не могут перебраться через границу. Все это говорится лишь между прочим, ибо ясно, что в доме Дёри никто в ту пору над этим не задумывался; никто не заговаривал на эту тему за столом. Женщины оживленно рассказывали о том, что однажды красивая вдова Шеньеи, эта ханжа, собирала яйца из-под кур и разглядывала их, как принято, на свечку, как вдруг увидела своего второго суженого, гусарского капитана, дородного и красивого малого. И что же? Спустя четыре недели объявился он сам, точь-в-точь таким, как предстал перед ней тогда. А позавчера в Уйхее уже сыграли свадьбу. («Вот и говорите после этого, кума, что не бывает чудес на свете!») Мужчины же в столовой за бокалом вина поругивали императора, который слишком сурово обращается с дворянством. («Этот человек проглотит нас, господа!»)

вернуться

12

Андраши — одно из наиболее богатых и влиятельных семейств Венгрии.

6
{"b":"134657","o":1}