Оба туменных отрицательно покачали головами. А Чиркудай заметил:

– Такой азарт должен был исходить от Джучи-нойона, а не от тебя. Темуджин неправильно сказал, что мы с тобой должны наставлять Джучи. Наоборот нам с Джучи-нойоном приходится наставлять тебя.

– Мои нукеры совсем скисли, как старое кобылье молоко, – хмыкнул Субудей.

– Им не хватило меркитов? – спросил Чиркудай.

– Это было не сражение, а резня, – Субудей неприязненно сморщился: – Сражались с баранами. Баловство...

– Войны не будет, – твердо сказал Чиркудай. – Наши купцы торгуют в Хорезме. После сражения всё это может прекратиться, и купцам не поздоровится. Я поднимаю тумены. Будем выходить из окружения, пока они оставили нам проход на востоке, – и он выбрался из юрты, которая раньше принадлежала нойону меркитов.

Но было уже поздно – разведчики сказали, что кольцо замкнулось. Субудей, услышав это, скривил лицо в радостной улыбке и весело сказал:

– Темуджину объясним, что у нас не было другого выхода.

– Посмотрим, – буркнул Чиркудай и приказал построиться всем нукерам.

Вечером стало известно, что наиболее уязвимым местом в орде Мухаммеда оказалась его ставка, где он велел поставить зеленый шатер. Туменные решили не рисковать нукерами и не прорываться ночью. Переночевав в бывшем курене меркитов, командующие по утру въехали на сопку, с которой был виден шатер шаха.

Охрана Мухаммеда находилась на соседнем холме. А между ними в низине протекал ручей с талой водой, петляя по овражку, вгрызаясь в блестевшие под лучами солнца пласты ноздреватого льда.

– Пойдём здесь, – Чиркудай показал рукой вдоль холма, где находилась ставка Мухаммеда: – Прорвемся колонной и уйдем.

– Нам придется делать круг, – задумчиво сказал Газман, стоявший рядом с туменными. – Путь домой преградил хороший воин со своими барсами пустыни – сын Мухаммед-шаха Джелаль эд-Дин.

– А я хочу посмотреть на Мухаммед-шаха, – заявил Джучи и вопросительно взглянул на Чиркудая.

Его тут же поддержал Субудей:

– Я тоже хочу посмотреть на него.

Чиркудай поколебался и решил:

– Хорошо. Пойдем через холм. Но нужно постараться убить мусульман как можно меньше.

– Я распоряжусь, – откликнулся Газман, разворачивая своего коня назад, к войску, стоящего у подножия холма. – Передам этот приказ всем командирам! – крикнул он на ходу.

Через час Чиркудай поднял руку вверх, приказывая обоим туменам приготовиться, и показал на холм с шатром владыки государства Хорезм.

Над землей покатился глухой гул от множества конских копыт, и из-за сопки вырвалась голова колонны. Чиркудай наблюдал за телохранителями Мухаммеда, засуетившихся на холме, хватающих копья и сабли. Но, увидев громадную лавину войск, охрана стала прыгать на коней и улепётывать в степь, бросив своего повелителя на произвол судьбы.

Монголы шли как таран, перед которым уже не было никакого препятствия, кроме шатра и нескольких человек, бегающих около него. Передовая тысяча остановилась, не доехав двадцати шагов до вершины, и расступилась, образовав коридор, по которому неспешной рысью проехали Джучи, Чиркудай и Субудей.

Поднявшись к помятому при поспешном бегстве шатру, с полоскающимся на ветру, оторванным куском зеленого шелка, туменные увидели двух мусульман. Один из них, старик в белой чалме, другой – помоложе, в зелёной. Старик стоял на коленях, уткнувшись носом в землю, а молодой лишь наклонился, косясь на косматых дикарей в звериных шубах.

– Кто Мухаммед? – громко спросил Джучи.

– Его нет, Великий хан! Его нет! – почти закричал старик по-монгольски с сильным и непонятным акцентом, стукаясь лбом об землю.

– А где же он?

– Он ускакал словно ветер, как только увидел вас, – продолжал кланяться старик.

Чиркудай прищурил глаза и, посмотрев вдаль, увидел на горизонте несколько всадников, удирающих от них к огромной массе пехотинцев с копьями или палками. Войско Мухаммеда приближалось.

– Это войско Хорезм-шаха? – поинтересовался Чиркудай у старика.

– Это часть войска, – услужливо сказал старик, и, порывшись за пазухой, вытащил серебряную пайзцу со змеей, стоящей на хвосте. – Я верный раб Чингизхана, – сказал он, протягивая ярлык двумя руками Джучи: – А ты его сын. Я тебя видел в Каракоруме, когда приходил с товарами.

Чиркудай переглянулся с Субудеем и стал ждать, что предпримет Джучи. А дико кричащая толпа приближалась, размахивая различным оружием. У некоторых над головой сверкали сабли.

– Возьмите меня с собой, – захныкал лазутчик, – и вот этого юношу, который очень полезен. Я боюсь, что Мухаммед-шах стал подозревать меня, да проклянет его злой Иблис и посадит на кол.

Джучи вопросительно посмотрел на туменных.

Субудей отрицательно покачал головой, Чиркудай тоже молча отверг просьбу шпиона. Заметив это, старик завыл:

– Окончились мои дни!.. Не успеете вы отъехать на один фарсанг, как Мухаммед-шах лишит меня головы.

Чиркудай молча вытащил нагайку из седельной петли и несколько раз сильно стегнул завопивших от боли старика и юношу, стараясь попасть по щекам.

– За что ты нас так наказываешь? – Ещё громче завыл старик, стараясь закрыться руками от плетки.

– Ты хочешь, чтобы тебе поверил Мухаммед? – спросил Субудей.

– Да... – провыл старик, осторожно стирая слезы со вспухших от нагайки полос на щеках.

– Не убивать же тебя для этого? – неприязненно буркнул Субудей и посмотрел на бегущую к ним армию Хорезм-шаха.

Оглянувшись на нукеров охраны, Чиркудай коротко сказал:

– Связать обоих и оставить здесь, – и, показав глазами на приблизившуюся уже на версту ревущую орду, раскинувшуюся от горизонта до горизонта, приказал Газману:

– Перестрой тысячи из колонны в лаву и стрелами с хода отгони этих оборванцев. Мешают разговаривать. Сильно шумят.

Газман поднял коня на дыбы, крутнулся и помчался вниз. Через полчаса оба тумена, развернувшись, ринулись навстречу хорезмскому войску. Приблизившись на расстояние выстрела с хода, тысячи распались на сотни, которые заполнили степь от горизонта до горизонта.

Нукерам выстрелили по две стрелы, и вся орущая масса людей остановилась, образовав свалку, развернулась, и стала удаляться с такой же скоростью, с какой спешила к холму. Сотни развернулись и помчались к своему лагерю, бывшему становищу меркитов, перестраиваясь в тысячи.

Субудей неприязненно усмехнулся, спускаясь с холма вниз рядом с Чиркудаем и Джучи:

– Даже здесь не даёшь повоевать, когда на нас явно напали.

– Они просто бежали, сами не зная куда, – бросил Чиркудай, подхватив язвительный тон Субудея. – Старый стал, а всё чего-то хочешь.

– Верблюд безрогий, – негромко буркнул Субудей.

– Сам змея с ушами, – так же тихо ответил Чиркудай.

Джучи очевидно услышал их перепалку, потому что с усмешкой посмотрел на них и расхохотался:

– Я слышал это и раньше, – сквозь смех сказал он, – в детстве.

– Будешь смеяться, и тебя как-нибудь обзову, – пригрозил Субудей: – Не посмотрю, что ты сын Великого хана.

Но Джучи засмеялся еще сильнее.

– Вот так, – расстроенно сказал Субудей Чиркудаю: – Мы уже старики, и он слышал это в детстве. А сейчас Джучи уже мужчина.

– Да нет, – замотал головой Джучи: – Мне просто смешно.

Приехав в лагерь, Чиркудай хотел отдать команду двигаться на север, между пехотой, которую отогнали нукеры, и конницей Джелаль эд-Дина, с которой уже произошла короткая стычка нукеров Субудея. Но разведчики донесли, что войска Хорезм-шаха залегли кольцом, вокруг их лагеря, однако нападать не собираются.

– Нужно их обмануть и ещё раз ударить по пехоте, – предложил Чиркудай на совете в полдень. – Оттянем силы мусульман к востоку. Пусть думают, что мы, как безмозглые ослы, хотим пройти именно здесь. А к ночи найдем лазейку и уйдем.

– А если они не разомкнут кольцо? – съехидничал Субудей.

– Тогда придется его разомкнуть, – с неохотой ответил Чиркудай.