Но однажды разведка приволокла троих необычных людей в бараньих нагольных полушубках. Нукеры заарканили их в междулесье, во время охоты. Это были высокие, широкоплечие и светловолосые бородатые мужчины. С синими, как небо, глазами, а не зеленые, как у Темуджина и Джучи. Они угрюмо смотрели на кривого Субудея, хмурого Чиркудая и богато одетого Джучи, которые полулежали на кошмах у костра.

Вечером, сыпавший весь день снег, прекратился. Но небо не очистилось от облаков. И мороз не ослабевал.

Звонко трещали смолистые ветки в пламени, как бы перекликаясь с гулко лопающимися от стылого холода деревьями. Но монголы не мерзли. Они все были в шубах, в меховых малахаях и меховых штанах, которые распорядился пошить для всех нукеров Чингизхан. Стало темнеть. Огонь освещало чужаков, оцепленных могучими нукерами.

Чиркудай, равнодушно посматривая на незнакомцев, вспоминал, как он когда-то мечтал заиметь волчью шубу. Сейчас у него и у Сочигель были и собольи, и волчьи, и ещё какие-то шубы, из шкур неизвестных зверей. Но он все время носил волчью, остальные лежали в сундуке в Каракоруме.

Он не очень-то интересовался пришельцами, представляя себе, что сейчас делает Сочигель. Вспомнил Анвара, и на душе у него потеплело.

– Вы кто? – скрипучим голосом поинтересовался Субудей, наблюдая за стрелкой, в путеводной ладье, которая одним концом всегда показывала на север, другим – на юг. Этот компас они взяли в Китае.

Незнакомцы молчали. Не шевелились. Хотя, их руки, связанные ремнями, давно затекли. Они с любопытством смотрели на деревянный кораблик, в котором что-то двигалось. Их настораживало колдовство кривого шамана.

– Они умеют говорить? – поинтересовался Джучи у нукеров, заарканивших охотников.

– Умеют, Джучи-нойон, – ответил один из воинов: – Говорят на плохом меркитском языке.

– Гордые, – усмехнулся Субудей.

– А может быть, смелые? – предположил Чиркудай и приказал нукерам: – Развяжите им руки, пусть они погреются у костра.

– Да, да, – подтвердил Субудей: – Нужно их покормить.

Нукеры поколебались секунду, но выполнили приказание.

Пленники стали быстро растирать побелевшие кисти рук снегом, а Субудей поманив их ладонью к костру, сказал:

– Садитесь. Вот вареная конина, молоко кобылиц. Ешьте.

Мужики помялись, но приглашение приняли. Нукеры стояли за их спинами, готовые к любым неожиданностям.

Отогревшись, незнакомцы не кривясь, стали пить кобылье молоко, и есть мясо. Было видно, что эта еда им знакома.

Туменные определили: это опытные люди, привыкшие к необычной жизни, побывавшие в разных переделках. Они не боялись монголов, и, очевидно потому, что часто имели дело со смертью.

– Из какого вы племени? – не утерпев, первым спросил Джучи.

– Мы, вятичи, – на неплохом меркитском языке ответил самый старший мужчина: – Охотники.

– Какой охотой занимаетесь? – поинтересовался Джучи.

– Разной... – нехотя ответил старший.

– В какой стране вы живете? – неожиданно спросил Субудей.

– Мы жили на Руси.

– А ваша Русь... здесь начинается? – продолжил допрос Субудей.

– Нет, – усмехнулся в светлую бороду мужчина. – Русь далеко...

– Вы разведчики? – не унимался Субудей.

Мужчина отрицательно помотал головой, блеснув прищуренными глазами:

– Мы охотники.

Субудей переглянулся с Чиркудаем, с Джучи, и предположил:

– Вы – люди длинной воли?

– Я не понимаю, кто такие люди длинной воли, – ответил охотник.

– Разбойники, – кратко пояснил Субудей.

Охотники криво заухмылялись, но ничего не сказали. Туменные поняли почему: грабителей нигде не жалуют.

– А кого вы грабите? – начал допытываться Джучи: – Сейчас зима: на сто верст никого нет?

– Летом, немного южнее, проходит караванный путь, – пояснил мужчина.

– А на кого вы охотитесь зимой? – не унимался Джучи.

– Если бы вы нас не заарканили, то...

Субудей хлопнул себя по ляжке, и хрипло рассмеялся:

– Вы хотели нас ограбить?

– Мы смотрели... – пробормотал пленник: – А потом... Потом смогли бы утечь в леса. А там – поминай, как звали.

– Мы тоже разбойники, – неожиданно жёстко сказал Чиркудай, враз обрубив смех, словно ударил обухом по голове.

Охотник помолчал. Он переглянулся со своими и сказал:

– А что с нас взять: мой дом – лес, и в чаще кол, а сам я гол, как сокол.

– Вы для нас не добыча. Мы грабим племена и страны, – пояснил Чиркудай.

Старший напряжённо посмотрел на сурового человека в волчьей шубе с тяжёлым взглядом, подумал, и понимающе кивнул головой:

– Ваша добыча – меркиты?..

– С них нечего взять. Можно только уничтожить, – негромко ответил Чиркудай.

– Вы их видели? – заинтересовался Джучи.

– На днях пробежали мимо, – вяло пробурчал мужчина. Двое его друзей, молчали. – Даже на нас не посмотрели. Наверное, кого-то сильно испугались, – и, взглянув на Субудея, спросил: – Не вас ли?

– Почему вы их не ограбили? – не ответив на вопрос, поинтересовался Субудей.

– Много их было... – лениво протянул старший.

– А вас всего трое? – твердо спросил Чиркудай.

– Здесь трое... – нечаянно проболтался мужик, и захлопнул рот.

– В лесу больше, – усмехнулся Субудей.

Чуя, что сморозил глупость, разбойник замкнулся, потупив глаза.

– Как тебя звать? – резко спросил Чиркудай.

– Белобровом кличут.

Субудей дернул губой и хищно усмехнулся:

– Ты тянешь время. Думаешь, что сейчас твои друзья в лесу понаблюдают за нами и нападут. Вы нас убьете и заберете все вещи, так?

– Дак, кто ж его знает... – начал мычать Белобров. Очевидно, он один знал меркитский язык, потому что двое других никак не реагировали на их разговор.

– Хорошо, – хитро прищурившись, прохрипел Субудей и подозвал к себе тысячника:

– Возьми своих нукеров и оцепи этот лесок. А утром вылови всех бродяг.

Тысячник побежал исполнять приказание.

– Стой! – негромко крикнул Чиркудай, задержав командира. Он подозвал его к костру: – Лучше разбросай нукеров вокруг, пусть спрячутся. А мы будем ждать, когда на нас нападут. Наверное, это будет под утро. Вот тогда вы их всех и повяжете.

– Правильно, – согласился Субудей, отказавшись от своего приказа: – Нечего вам за ними бегать, пусть сами придут.

– Тогда я ложусь спать, – зевнул Джучи, заворачиваясь в волчий тулуп.

Субудей отдал гонцу путеводную ладью, чтобы тот унес её в железную повозку и, обратившись к Чиркудаю, спросил:

– Пойдем ко мне в колесницу, там тепло... Печка натоплена. Или останемся здесь?

– Давай подождем их здесь, – предложил Чиркудай.

Субудей подумал и согласно кивнул головой. Он завернулся в тулуп и промял себе лунку в кошме.

Заметив их беспечное поведение, Белобров сначала усмехался в усы. Но, сообразив, что эти чёрные, узкоглазые люди не шутят, понял: у костра всего лишь небольшая часть. А может быть они и есть те самые гоги-могоги, о которых со страхом рассказали меркиты. И русич забеспокоился. Стал оглядываться. Но кроме трёх костров, поблизости, ничего не увидел.

Он даже не подозревал, что вдоль всего леса, на протяжении десяти – двенадцати верст, в снегу лежит более двадцати тысяч, чутко дремавших, воинов, в тулупах. Чиркудай и Субудей запретили им разводить костры до утра. А лохматые кони, под присмотром караульных, стояли среди деревьев на опушке, с торбами на мордах, в которые нукеры насыпали крупу, взятую у какого-то племени, убравшегося с их дороги.

– А вы кто: гоги-могоги? – неожиданно спросил Белобров.

– Монголы, – подтвердил из-под шубы Субудей.

Русичи испуганно переглянулись.

– Вами правит Чиногиз: о четырех ногах, о двух головах, – начал Белобров, – одна голова человеческая, и из её ноздрей идёт дым, а другая конская – она дышит огнем...

– Правильно, – хмыкнул из-под тулупа Субудей.

Джучи выпростал голову и хотел сказать что-то злое, обидевшись за отца, но его остановил Субудей. Высунув руку из-под шубы, он тайным жестом приказал принцу молчать.