– Она сделает, как я скажу, – заверил он Ригби.

– Я был уверен, что вы согласитесь. Я заеду завтра вечером, и к этому времени она должна знать, что от нее требуется.

– Но не раньше десяти вечера, – поспешно предупредил Колдуэлл. – Она обычно в это время ложится спать.

Я отпущу слуг и уйду сразу после вашего приезда. Но хочу, чтобы вы вернули долговые расписки до того, как войдете к ней в комнату.

София вышла из кухни, едва услышав, как хлопнула входная дверь. Хотя она и не знала, чего именно хотел от Рэя этот сэр Оскар, но догадывалась, что речь идет о деньгах. От самого Ригби у нее мурашки бежали по коже, настолько он был противный. Она направилась в кабинет Рэя, намереваясь поговорить с ним об отъезде из Лондона.

– Чего хотел этот тип? – спросила она, входя к брату. – Тебе лучше держаться подальше от таких людей.

Колдуэлл холодно взглянул на нее.

– Ты ведь даже не знаешь этого человека.

– Конечно, не знаю. И знать не хочу. Я собиралась с тобой поговорить.

– Я тоже. Поэтому сначала ты говори, что хотела, а потом уж я.

София никогда не питала к сводному братцу никаких чувств, кроме отвращения. Мать Рэя была первой женой ее отца и привела в дом сына от первого брака. Рэй унаследовал титул виконта еще в юном возрасте.

После смерти матери Рэя отец Софии женился на ее матери. София была их единственным ребенком. К несчастью, отец успел так привязаться к Рэйфорду, что назначил его опекуном Софии. Рэй всегда был азартным игроком и плохим семьянином. Отец был точно таким же. Они оба ставили собственные прихоти выше интересов семьи. София терпеть не могла Рэя и знала, что это чувство взаимно.

– Пора возвращаться домой, – сказала она. – В Лондоне больше нечего делать, кроме новых долгов. Мы оба знаем, что искать мне мужа – занятие пустое.

– Зачем же ты согласилась приехать в Лондон, если так думаешь?

София опустила глаза. Причин было несколько, но она назвала только одну.

– Хотела доказать тебе раз и навсегда, что это пустое дело. Чтобы ты перестал приставать ко мне с разговорами о выгодном браке, в результате которого ты пополнишь свои пустые карманы. Давай бросим эти глупости и вернемся домой. Тебе лучше подумать о наследнике.

– Зачем наследник обанкротившемуся поместью? – фыркнул Колдуэлл. – А вот ты можешь спасти нас, если захочешь.

– Да нет, Рэй, хоть раз выкрутись сам.

– Почему это я? Наша семья попала в бедственное положение именно из-за тебя.

Это было больно. София и так мучилась чувством вины. Несколько лет она пыталась забыть те события, из-за которых ей пришлось покинуть Лондон. Но так и не смогла вырвать из сердца человека, в которого влюбилась, когда ей было семнадцать.

– С семьей все было бы в порядке, если бы ты не промотал все состояние, кроме усадьбы и земли. Пора уезжать из Лондона, Рэй. Имение еще дает кое-какие деньги от ренты и урожаев. Ты мог бы значительно увеличить этот доход, если бы взялся за ум.

– Я не фермер и никогда им не буду, – презрительно бросил Колдуэлл. – Нет, София, ты единственная, кто может спасти меня от долговой тюрьмы.

– Я? И каким же образом?

– Я проиграл больше, чем думал. Кредиторы просто охотятся за мной. Один из них требует немедленно вернуть долг и угрожает упрятать меня в долговую тюрьму.

– Ты просто безответственный болван, Рэй, – бросила София. – Долговая тюрьма слишком хороша для тебя. И хотя мы с Клэр не подруги, я искренне жалею ее.

– Я получил одно предложение, которое поможет уладить наши финансовые трудности. Но это предложение касается тебя.

София недоверчиво взглянула на него.

– Что же это за предложение? И от кого?

– Выслушай меня до конца, прежде чем отказываться. Твое согласие может спасти всю нашу семью.

– Что ты говоришь… Да ты всегда плевал на семью и думал только о себе!

– Но я ведь женился на этой корове Клэр, не так ли? Думаешь, я бы сделал это, если бы мы не нуждались в деньгах?

– Которые ты промотал изумительно быстро.

Колдуэлл прокашлялся:

– Сэр Оскар…

– Даже не смей заикаться об этом борове! Я ни за что не выйду за него! Нет, нет и еще раз нет!

– Сэр Оскар сказал, что порвет все мои долговые расписки, если ты проведешь с ним ночь, – словно не слыша ее, продолжал Колдуэлл. – Ты ему очень приглянулась.

– Да как ты смеешь! Ты должен был вызвать его на дуэль за такое оскорбление или, по крайней мере, вышвырнуть за дверь!

Губы Колдуэлла стянулись в узкую линию, а глаза стали ледяными.

– От тебя никогда не было толку. Мало того, что ты уже давно сидишь в невестах, так ты еще запятнана тем скандалом.

– Я этого не сделаю, Рэй. В твоей опеке и поддержке я не нуждаюсь – у меня прекрасное образование, и, если понадобится, пойду работать гувернанткой.

– А Клэр? Ее ты тоже собираешься оставить без моей поддержки? Поместье ведь обанкротилось.

– Этого я не буду делать даже для Клэр. У нее есть родители, а у меня никого нет. И я не собираюсь становиться проституткой ни для тебя, ни для кого другого. Завтра же дам объявление в «Таймс», что ищу работу гувернантки.

Повернувшись, она вихрем выскочила из кабинета.

Весь остаток дня София избегала брата, а когда он присоединился к ней за ужином, то, к ее огромному облегчению, больше не касался этой темы.

После ужина она ушла спать и не видела брата до ужина следующего дня.

– Я сегодня отпустил слуг, – сказал Колдуэлл, когда она поднялась из-за стола, чтобы уйти к себе.

София с недоумением взглянула на него. Колдуэлл никогда не отличался щедростью или добрым сердцем.

– Они что, просили об этом?

– Служанка попросилась провести ночь с матерью, поэтому я отпустил и Дживса. А повариха и так каждый день уходит домой после того, как приготовит и подаст ужин.

– Что ж, спокойной ночи, – сказала София. – Кстати, мое объявление в «Таймс» появится уже завтра.

Рэйфорд никак не отреагировал на эту новость. Поэтому София пожала плечами и ушла, оставив его сидеть за столом.

У себя в комнате она весь вечер читала, пока глаза не начали слипаться. Тогда София разделась, умылась, почистила зубы и надела чистую, ставшую почти прозрачной от многочисленных стирок ночную рубашку. Перед тем как лечь, она пошевелила угли в камине, чтобы грели подольше, и улеглась в постель.

Устраиваясь под одеялом, она думала, откликнется ли кто-нибудь на ее объявление в газете. Решив, что это займет несколько дней, она заснула, мечтая о том времени, когда не будет зависеть от Рэйфорда. Его возмутительное предложение было последней каплей, и отвращение к нему достигло точки, откуда уже нет пути назад.

Пока она засыпала, внизу Колдуэлл открыл дверь Ригби и впустил его в дом.

– Она ждет меня? – похотливо спросил Ригби.

– Не совсем, – пробормотал Колдуэлл. – Она, вероятно, заснула. Я ухожу и предоставляю вам самому укротить ее. Дурочка отказалась от нашего предложения, но это не имеет особого значения. Она всегда была упрямой, но человек с вашим опытом наверняка знает, как обращаться со строптивицами.

Ригби, разодетому, как денди, и благоухающему одеколоном, пришелся по вкусу комплимент Колдуэлла. Выпятив грудь, он самодовольно кивнул.

– Только покажите мне, где ее комната. Я уж возьму свое.

– Минуту. Слуги ушли, и я тоже сейчас уйду, но прежде хочу получить свои долговые расписки.

– Вы что, думаете, я дурак? Вы получите их завтра, после того как я проведу ночь с вашей очаровательной сестрой. Если думаете обмануть меня, то вы просчитались. Я человек злопамятный.

– Да какой обман? Ее комната на втором этаже, первая по коридору, справа. Желаю вам приятной ночи. Я вернусь только утром и надеюсь получить мои расписки.

Едва Колдуэлл ушел, Ригби отправился наверх, охваченный предвкушением ночи с Софией. За те дни, что он пробыл в Лондоне, у него было несколько шлюх, но они были просто коровами по сравнению с мисс Софией Карлайл. Если она окажется еще и девственницей, он будет считать, что заключил неплохую сделку и с пользой потратился. Конечно, пятьсот фунтов деньги большие, но ведь он сделал состояние на торговле рабами.