— Я не верю в смерть Бори. Он жив.

— Верьте на здоровье. Никто же не спорит. Мертвым вашего мужа не видели. Но я говорю о правилах игры, а не о действительности. У вас есть прекрасное оружие для защиты: вы знаете, где хранятся сокровища, и если кто-то посягнет на вашу жизнь, он уже ничего и никогда не найдет. Они ждут, когда вы сами выведете их на след. Женщины нетерпеливы. Так что пугаться вам нечего. И не говорите об этом парне Дику. У него своих забот хватает. С этой задачей я сам справлюсь.

— Зовут его Сева, он 1979 года рождения. На костяшках обеих рук татуировка выдала мне эту справку. И вот номер его мобильного телефона.

Метелкин глянул на номер и ввел его в компьютер. База данных вывела ему имя.

— Телефон принадлежит женщине. Я так и думал. На свое имя преступники сим-карты не покупают. Сева? А как полное имя?

— Всеволод.

— Не часто встречается. Редкое имя и год рождения — уже неплохо. Можно покопать. Хорошо бы еще номер машины получить.

— Он ходит пешком. На пятки мне наступает. А следить за преследователем, когда я еду за рулем, не получается. За дорогой следить не успеваю. Я же не ас.

— Тут и так все понятно. Обыски в домах вдов ничего не дали. Теперь надо идти на прямой контакт. Узнайте у подруг, может, у них тоже появились кавалеры?

— Спрошу. Если скажут. Лично я им ничего говорить не буду.

— А они знают, что вы с нами сотрудничаете?

— Боже упаси. Вот только новые идеи рождаются в моей голове после того, как я с Диком поговорю. Мы всю ночь просидели с этими бумагами как дуры, но так ничего и не поняли. Теперь я получу от вас консультации и вдруг стану умной.

— Вполне нормальный процесс. Оставаясь наедине с собой, человек становится более сконцентрированным и внимательным. На митингах и собраниях хорошие идеи не рождаются.

Метелкин поставил коробки на стол и начал вынимать из них пачки бумаг.

— Как же вы все это доволокли? И как вам удалось сделать столько копий?

— Ксерокс хороший. С автоподачей листов… В комнате появился Журавлев.

— Привет, командир. Девушка тебя заждалась. Тут надо разобраться в нескольких бумажках.

Увидев количество бумажек, Журавлев понял, что это надолго.

Он не ошибся. Они ходили обедать, устраивали перекуры, пили кофе, отлучались на ужин и в первом часу ночи закончили просмотр документов.

Журавлев отложил в сторону всего несколько бумажек, стоящих внимания, остальное превратилось в мусор.

— И ради этого столько трудов?

— Мал золотник, да дорог, — потягиваясь, сказал Журавлев.

— И что интересного ты нашел? — удивился Метелкин. — Я просматривал те же бумаги, но ничего не видел.

— Хорошо. Начнем с мелочевки. — Вадим взял лист бумаги. — Это записка от Валерия Богданова. Мы помним, что погибшие ребята дружили или поддерживали связь только с тремя бывшими сослуживцами. Майором Григорием Максимовым, бумаги которого мы разбираем. Майором Ильей Проскуриным. Он работает вместе с Максимовым. Его правая рука. И лейтенантом Валерием Богдановым. Этот парень откололся и теперь владеет авиаклубом за городом, обслуживая столичную элиту. Все трое присутствовали на похоронах. Максимов даже обещал помочь вдовам, узнав о непогашенных кредитах. Так вот. Записка написана новоиспеченным авиатором Максимову: «Денег я больше в ваш общак давать не буду. Не вижу реализации великих планов. Одна болтовня! На что вы тратите наши кровные, я только догадываюсь. Хватит ребят за носы водить. И больше не подсылай мне своих шестерок, бесполезно. Задумаешь натравить на меня серпуховских, то и им ноги переломаем. У меня своя команда есть, не хуже твоей.

Бывай здоров, Гриша!

Лейтенант Богданов».

Сверху стоит резолюция Максимова. Бледная. Очевидно, проставлена красным карандашом, и ксерокс ее плохо пропечатал. Читаю: «Илья, разберись с говнюком. Он мне надоел!»

Подпись Максимова. А Илья, как я понял, это Проскурин. Вот вам и сослуживцы, друзья навеки. В одних окопах воевали, а теперь врагами стали. Надо бы навестить Богданова. Выяснить, как парень поживает. А заодно узнать, кто такие серпуховские и чем они так страшны. Ведь инженера Ливенталя серпуховские вызывали на встречу, и живым его больше никто не видел.

— Я сама съезжу в авиаклуб, — как школьница подняла руку Катя. — Богданова я видела пару раз и знакома с ним. Он был у Бориса на дне рождении два года назад. Звал ребят к себе работать инструкторами по прыжкам с парашютом. Но клуб тогда еще не окреп и денег у него не было. А нам на жизнь с трудом хватало.

— Хорошо, — кивнул Журавлев. — Смотрим дальше. Сенсация. Передо мной договор на аренду офиса в центре Москвы. Столешников переулок. Фирма майора Максимова сдала в аренду помещение на шестом этаже дома номер четыре, кабинеты от шестидесятого по шестьдесят седьмой, компании «Скарлинг» сроком на четыре года. Тут стоят подписи Максимова и доктора Пола Клиффорда. Надо понимать, доктора технических наук, так как эта фирма связана с электроникой. Но этим документом есть кому заняться. Я еще не уверен, что мы можем связать два дела в одну упряжку. Важно, что Максимов имеет отношение и к одним, и к другим. И третья находка. Возможно, что она играет главную роль. Сейчас ничего нельзя говорить наверняка. Все требует тщательной проверки. Передо мной копия одной страницы из телефонной книжки Максимова. И в ней записан телефон человека, которого я меньше всего рассчитывал увидеть. Павел Сергеевич Митрошкин. Очень уважительно для двадцатипятилетнего парня.

— Кто он? — спросил Метелкин.

— Чудом уцелевший охранник. Одного его напарника сбила машина, и тот угодил в больницу. Второй попросил его подменить и был убит в смену Митрошкина, а ему хоть бы что. Везучий парень. Настолько везучий, что о нем все забыли и ни разу не вспомнили. Он внес неоценимый вклад в следствие как важный свидетель. Его фамилии даже в протоколах нет.

— Пожалуй, я им займусь, — решительно заявил Метелкин.

— Займись, если не поздно. Отличная работа, Катя. Можно сказать, что мы продвинулись на сто шагов вперед. Настоящий улов.

Катя посмотрела на три листочка, лежащих на столе перед Журавлевым, и на груду бумаги на полу.

— Да, кстати, как тебе удалось все это добыть и унести? — поздно поинтересовался Журавлев.

— А ну вас! — махнула рукой девушка.

Когда-то в этих местах стоял цементный завод, вокруг которого никто не покупал землю и не строил дач. Потом завод «сдох», его снесли и освоили этот огромный участок земли в несколько сотен гектаров. Первыми, кто подсуетился, были предприниматели нового поколения, и среди них Валерий Богданов. Так был создан авиаклуб «Серебряные крылья». Часть энтузиастов откололась из-за бюрократических препонов, кто-то устал, у кого-то кончились деньги. Богданов сумел привлечь на свою сторону богатых спонсоров, мечтающих взлететь в небо. Мощные «Порше» и «Феррари» уже не вырабатывали нужного количества адреналина в крови, требовались новые ощущения, небесный дайвинг. На данный момент клуб насчитывал сорок два самолета, тридцать шесть из которых принадлежали частным лицам. Дело процветало, и теперь уже клуб занимал одну из верхних строчек в рейтинге развлекательных клубов Подмосковья.

Престижное заведение имело свои ангары для самолетов, три взлетные полосы, диспетчерский пункт, ресторан, сауну, бассейн и поселок, состоящий из небольших рубленых охотничьих домиков, где члены клуба отдыхали.

О своей поездке в клуб Катя никому не сказала. Она не хотела выглядеть идиоткой перед подругами в очередной раз. Разбор макулатуры уже стоил ей насмешек и издевок. Лучше апеллировать фактами, если они будут.

Битый час она пыталась пробиться к председателю клуба Валерию Богданову. Кругом охрана. Для посторонних вход сюда заказан. Вот почему Богданов может ничего не бояться и посылать всех к черту, в том числе и Максимова, требующего с него деньги для какого-то «общака».