Из числа этой колоссальной военной силы последние пять ее составных частой, всего 218000 человек, находятся всегда в полной боевой готовности и представляют собой лишь регулярные силы мирного времени соответствующих государств, после призыва всех, находящихся в отпуску. Эти государства поэтому могли бы легко выставить еще от 100000 до 150000 человек, но так как для них не существует никакой организации, мы не учитывали их вовсе, также как и прусский ландвер второго призыва. Австрия может безусловно поставить под ружье 700000 человек в двухнедельный срок. В Пруссии призыв военного резерва (отпускников) занял бы еще меньше времени, и в результате линейные части были бы доведены до полного состава в 225000 человек. Таким образом, в течение двух недель Германия может выставить 1150000 человек, месяц спустя — еще 270000 человек. И даже после этого она будет иметь в своем распоряжении весь прусский ландвер второго призыва, весь баварский резерв и примерно 100000 солдат с австрийской Военной границы. Когда же эти ресурсы будут исчерпаны, то тогда, и только тогда, станут необходимы чрезвычайные меры.

Таким образом, военные силы, находящиеся в распоряжении Германии, настолько велики, что, если они будут под единым и твердым руководством, ей нечего бояться одновременного нападения Франции, Италии и России. Но будут ли вооруженные силы использованы таким образом, является, конечно, сомнительным; но, в случае если во всеобщей войне мелкая зависть, нерешительность и рутина будут затруднять действия этих армий и приведут к поражению, нынешние правительства Германии могут упаковывать свои чемоданы: им вскоре придется удирать. Германия 1859 г. так же отличается от Германии времен Базельского мира, Йены, Аустерлица и Ваграма[86], как нынешняя Франция от революционной Франции 1793 г., ибо 1848 г. хотя и не привел к большим результатам, все же пробудил национальные чувства немцев во всех уголках страны, даже среди тех, кого ранее обвиняли во франкофильстве. Луи-Наполеон может еще пытаться разыгрывать роль освободителя Италии, но он не осмеливается делать это на Рейне; и даже если бы он добился частичного успеха в войне, то этим он лишь вызвал бы революцию в Германии, которая привела бы к его полному поражению и своим примером поставила бы под угрозу его же собственный уже шатающийся трон.

Написано Ф. Энгельсом 10 февраля 1859 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5582, 12 марта 1859 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

Когда в 1796 г. генерал Бонапарт спустился с Приморских Альп, то одной великой недели сражений при Дего, Миллезимо, Монтенотте и Мондови оказалось достаточно, чтобы завоевать весь Пьемонт и Ломбардию[87]. Его колонны, не встречая сопротивления, продвигались вперед, пока они не достигли Минчо. Но тут положение коренным образом изменилось. Стены Мантуи остановили его, и величайшему полководцу своего века потребовалось девять месяцев, чтобы преодолеть это препятствие. Вся вторая половина первой итальянской кампании ушла на завоевание Мантуи. Сражения при Риволи, Кастильоне, Арколе и поход через долину Бренты — все подчинено этой главной цели[88]. Дважды Наполеон был остановлен крепостью: в первый раз Мантуей, а во второй раз Данцигом[89]. Наполеон отлично знал, что Мантуя — ключ к Италии. Однажды завладев ею, он уже никогда не выпускал ее из рук, пока не расстался со своей короной; а до тех пор его владычество над Италией никогда не подвергалось серьезной опасности.

Географическая конфигурация Италии ясно показывает, что держава, которая способна удержать северную часть Италии — Цизальпинскую Галлию римлян, — господствует над всей страной. Бассейн реки По всегда был полем сражений, в которых решались судьбы полуострова. Начиная от Мариньяно и Павии, включая Турин, Арколе, Риволи, Нови и Маренго, и кончая Кустоцей и Новарой, — все решающие сражения за господство в Италии разыгрывались именно здесь[90]. Да это и вполне естественно. Французы или немцы, кто бы из них ни вытеснил своего противника из долины По, тем самым изолировали его от вытянутого в длину полуострова, а этот полуостров изолировали от союзников. Вынужденный ограничиваться лишь своими собственными ресурсами, этот полуостров — наименее населенная и наименее культурная часть Италии — вскоре оказывается покоренным. И вот в этом бассейне реки По самой центральной позицией является Мантуя. Она отстоит на одинаковом расстоянии от Адриатического и Средиземного морей, приблизительно в 70 милях от каждого; таким образом, эта позиция, будучи защищаемой полевой армией, действительно запирает всякий доступ к полуострову. К вышесказанному следует добавить огромные тактические преимущества ее положения посреди озера, с тремя предмостными укреплениями для выхода войск, причем местность вокруг нее со всех сторон пересечена реками, что способствует изоляции друг от друга различных частей осаждающей армии; и нет ничего удивительного в том, что существует старинная поговорка: кто держит в своих руках Мантую, тот господствует в Италии.

Этих немногих соображений достаточно, чтобы показать, что будет не так-то легко выгнать австрийцев из Италии, даже если в их руках будет одна только Мантуя. Что потребовало от первого полководца своей эпохи девяти месяцев, с тем не справиться в такой же срок бывшему капитану швейцарской артиллерии[91]. Однако положение Ломбардии с военной точки зрения чрезвычайно изменилось с 1796 и даже с 1848 года. Кампания 1848 г. до некоторой степени является противоположностью кампании 1796 года. Если 1796 г. показал, что может сделать Мантуя в оборонительной войне, то 1848 г. показал, что могут сделать совместно Мантуя, Пескьера, Леньяго и Верона в войне наступательной. А с тех пор эта великолепная позиция, едва ли не лучшая во всей Европе, была изучена и усовершенствована во всех отношениях, к тому же с такой тщательностью, старанием и ensemble {умением координировать все действия. Ред.}, которые делают величайшую честь австрийскому штабу и австрийским военным инженерам.

Взглянем на карту. От озера Гарда до реки По течет Минчо, река довольно незначительная, которую летом можно перейти вброд во многих местах, но в целом пригодная для оборонительной позиции. Длина этой линии, которую нужно считать от Пескьеры до Боргофорте, хотя последнее место находится в стороне от реки, равняется приблизительно 30 милям, так что армия, расположенная посредине, может в результате однодневного марша достигнуть каждой ее оконечности. Прикрытая справа (с севера) озером и Тирольскими Альпами, а слева рекой По, эта короткая линия в 30 миль представляет первую пригодную для обороны линию, которую австрийская армия может использовать против наступающего с запада неприятеля. Но это не единственное ее достоинство. Почти параллельно озеру, рекам Минчо и По, на расстоянии 10–30 миль в тылу, протекает Адидже, образующая вторую и значительно более сильную оборонительную линию и во все времена года представляющая препятствие, которое можно преодолеть только с помощью мостов. Взглянув на карту, мы увидим, что эта двойная линия естественным образом превращает Тироль и прилегающие австрийские провинции в одно компактное целое; с военной точки зрения, она представляет их необходимое дополнение. И на этом-то обстоятельстве основывается принцип австрийской политики, гласящий, что линия Минчо необходима для защиты Германии и что Рейн нужно защищать на По.

Эта позиция, сильная уже от природы, была сделана еще сильнее рукой человека. Линия Минчо разрезается на две части крепостью Мантуей. Эта крепость лежит настолько близко к устью реки, что часть ее ниже крепости можно совсем не принимать в расчет. Таким образом, линия реки сокращается еще приблизительно на 7 или 8 миль; южная оконечность этой линии усилена первоклассной крепостью, образующей предмостные укрепления по обеим сторонам реки. Другая оконечность, где река вытекает из озера, защищена маленькой крепостью, Пескьерой. Эта крепость, конечно, не очень сильна, и в 1848 г. пьемонтцы взяли ее; однако она достаточно сильна, чтобы отразить случайные атаки, и поэтому может держаться, пока австрийцы ведут полевую войну; в то же время она позволяет им выйти на западный берег Минчо.