Алёна вздохнула.

— Не вздыхай. Теперь можно перейти к Аким Иванычу. Он на меня вышел, по его словам, с помощью некоего агента тайных наук. Видимо хотел этот Аким Иваныч познакомиться с необычным существом. Это со мной значит. Так и звал меня «существом». Потому что, говорит, вижу ваш расклад и, мол, таких как вы нет. Пришел ко мне, такой тихий, тихий, почти незаметный. Охранник мой один хотел ему даже в морду дать — куда, мол, прешь. Но я осадил. Тихий, тихий, но меня не обманешь. У меня глаз есть.

— И кто же он?

— Он не человек в нашем современном понятии. Он из других регионов. Повыше этого значительно.

— И что он от вас, Трофим Борисыч, хотел?

Аким Иваныч вошел в маленькую странно освещенную комнату, где в углу, в кресле, сидел Лохматов.

Аким сел на диван рядом с ним. Ни одного слова. Он смотрел в глаза Лохматову и молчал. Но молчание это было настолько жутким и откровенным, что Лохматову и не нужны были никакие слова.

— Вам страшно за меня? — наконец спросил Трофим.

— В будущем, (не обязательно здесь, на земле) вас ждет развилка. Две разные дороги, одна — в безумие, но не ординарное, а невиданное. Другая дорога — бесконечно далекая, дальняя, но там в конце вас может ждать то, что я сейчас не могу и выразить. Но я вижу… корону не существующего здесь света. Нет, не могу судить.

— Лихо сказано, — ответил Трофим.

— Но скорей всего вы все-таки пойдете первой дорожкой, с ее золотыми берегами. Оно и лучше, по-моему…

После этого состоялся небольшой разговор, прерываемый беседой без слое.

Лохматов не утаил от Алёны ничего. И заключил, выпив рюмку водки:

— Мы с ним бесповоротно разошлись. Сошлась стена на стену. Как бы не был высок по духу этот небожитель, он представлял порядок. Порядок того мира, где его жилье. Какой бы он не был, это порядок, — Лохматов угрюмо взглянул на потолок, — а я вздыхатель по совсем иной жизни. Теперь ты знаешь, по какой, дочка.

— И что же, связь с ним потеряна? — ужаснулась Алёна.

— Где он обитает и обитает ли вообще, я не знаю. Но завтра вечером он обещал позвонить.

Алёна уцепилась за эту фразу.

— Трофим Борисыч, а можно мне придти к вам завтра со своим другом, Вадимом. Он переживает за своего брата и хочет как-то стабилизировать этого Аким Иваныча и его отношение к Лене.

Лохматов рассмеялся и похлопал себя по животу.

— Завтра вечером у меня будет небольшой, но мрачноватый праздник. Приходи со своим другом, но только с ним одним. А что, это постоянный друг, и, может быть, в будущем…

— Да, да, да, — нервно ответила Алёна.

— Тогда веди его. Мне как папаше надо на него взглянуть… Думаю, он мне понравится, раз твой друг. В любом случае, я его не обижу.

— Все, договорились.

— Завтра в пять часов ждите машину у Центрального телеграфа. Будут те же сопровождающие.

Алёна чуть-чуть вздрогнула, вспомнив. Помолчала. А потом спросила:

— А вам знаком Тарас Ротов?

— Знаю, знаю.

— Он вам звонил по поводу того, чтобы устроить встречу со мной и моими друзьями?

— Что-то бормотал, но я не понял. Потом исчез.

— Ну и слава Богу.

Посиделка в ресторане закончилась даже весело. «Совсем новый Лохматов, — подумала Алёна, подходя к дому. — Не ожидала я этого.»

Вадима уговорить было нетрудно. Он рад был разрубить, наконец, узел и понять, что это за отношения между Алёной и таким доброжелательным монстром. И, может быть, к тому же это последняя попытка связаться с Аким Иванычем и оградить Леню.

Физиономии «сопровождающих» навели Вадима на грустные, несколько даже полоумные, размышления. Уж очень они были выразительны. Но в дальнейшем морды канули в бездну, по сравнению с тем, что произошло.

На этот раз они вошли в комнату, в которой странно сочеталось нечто безобразное и прекрасное. Вокруг стола были разбросаны, как после попойки, стулья. Занавеси на единственном окне, выходящем в сад, были плотны, как будто за ними находился вход в ад.

Ничего еще не происходило, и Лохматов указал Алёне и Вадиму их места. Рядом за столом расположился он сам.

Алёна и Вадим ахнули, увидев Ротова. Он умильно улыбнулся и помахал им рукой. Где-то около него примостилась Наденька и злобненько взглянула на Алёну. Взгляд ее был трепетно-бездушным, как всегда.

Кроме Наденьки и Ротова, Вадим и Алёна обнаружили еще четырех человек. Им представили: Уварова Николая Юрьевича, толстячка с неким румянцем на лбу; Илью Гурнова, этот приютился где-то в сторонке, точно хотел спрятаться; и, наконец, Муреева Валеру, внешне веселого человечка. Всем этим людям на вид было от 35 до 40 лет. Последним представленным оказался худощавый, задумчивый, пугающе-высокого роста человек. По имени он не назвался. Лохматов объяснил, что это инструктор, который будет вести вечер. Все расселись и затихли. Перед ними — пустое пространство, вроде сцены, расположенной у двери. Напротив гостей стоял одинокий столик и три стула около него. Кроме того, у окна приютилась еще одна полускрытая маленькая дверь. Вдруг она приоткрылась и высунулось старенькое лицо, косматое какое-то, с узенькими глазками. Лицо кивнуло неизвестно кому и скрылось.

Лохматов встал и объявил ошарашенной чуть-чуть публике:

— Не удивляйтесь выражению на этом лице. Это мой шаман. Мы называем его Сибиряк Востока. Он — прекрасный малый. Недавно разрушил в саду нашем беседку, пытаясь материализовать мамонта. Даже шерсть появилась. Но довести дело до конца не удалось…

— И слава Богу, — воскликнула Наденька, — я с мамонтом в постель не лягу. Другое дело — с кентавром, — как-то странно намекнула она ни с того ни с сего. Но под взглядом Лохматова тут же присмирела и затихла, как будто и не говорила ничего.

Шаман больше не появлялся.

Зато другая дверь приоткрылась, и вошел человек в черном костюме с книгой и чемоданчиком в руках. Он также никак не представился и сел за столик. За ним следовал уродец, похожий на смерть. Третий стул оставался пустым.

Лицо первого было не то что мрачным, но скорее загадочным, точно он обладал знанием, о котором простые смертные не имели никакого понятия. Впрочем, он бросил недоброжелательный, тяжеловатый взгляд на Алёну и Вадима.

Все молчали и человек молчал. Тогда встал инструктор и обратился к гостям:

— Господа! Извините, если есть товарищи — я не против. Суть не в этом. Я имею честь представить вам, если так можно выразиться, человека, который обладает способностью вызывать к нам души мертвых. Это не спиритический сеанс, а самая настоящая некромантия. Все здесь путем. Наш друг прошел соответствующее посвящение, которое не каждый выдержит, и все ему сопутствующее. Никакой материализации не будет. Но будет голос, ибо звук пронизывает всю Вселенную. Вы можете попросить вызвать тех, кто вам дорог, или тех, кого вы до сих пор ненавидите. Смотря по вкусу. Надо назвать имя и представить умершего, и этого вполне достаточно для успеха. Нашего же великого гостя называйте в случае чего просто — Некромант. Никаких имен у него нет. Мы не знаем, какие ритуалы он совершил прежде, чем войти в эту комнату. И вообще его действия и мысли вне нашей компетенции. Место, где он сидит, как видите — темное. Не обращайте внимания на него, и сосредоточьтесь внутри себя.

В комнате возникла отрешенность.

— А почему третий стул пуст?! — выкрикнул вдруг Ротов среди тишины.

Некромант медленно, с расстановкой, сухим и приглушенным голосом ответил:

— Это вас не касается. Стул предназначен для кого надо. И будет он — пустой, ибо наш гость — Пустота.

Ротов удовлетворенно хмыкнул:

— Теперь все понятно.

Между тем Алёна переглянувшись с Вадимом, решительно подошла к Лохматову. Присела рядом и прошептала:

— Трофим Борисович, зачем же вы нас пригласили? Я чувствую, что тут произойдет подлинная, реальная магия некромантии… Но это же большой грех…