— Джоан, ты должна обратиться в полицию. Сообщить им о случившемся.

— Свидетелей не было.

— В делах об изнасилованиях они бывают редко.

— Вы все еще в «Уэллфлите»?

— Да. Извини, мне следовало бы быть с тобой. Но я вернусь в Кембридж только завтра во второй половине дня.

— Могу я дать полиции номер вашего телефона? Диктуйте.

— Я сама позвоню им. У нас пикник на морском берегу. Ты должна обратиться в местный полицейский участок. С бостонской полицией они свяжутся сами. Я позвоню в полицейский участок, как только вернусь с пикника. Перескажу им наш вчерашний разговор. О, дорогая! Тебе следовало пойти в полицию еще вчера. И я напрасно разговаривала с матерью Джона. Она такая заносчивая. Почему ты осталась в «Пэкстон лендинг» еще на одну ночь?

— Не знаю. Здесь я всегда чувствовала себя в полной безопасности.

— У тебя был шок, дорогая. — Да.

— За то, что тебя изнасиловали, стыдиться нечего, Джоан. Заверяю тебя, в наши дни полиция разбирается с этими преступлениями со всей серьезностью и сочувствует жертвам. Если к тебе отнесутся иначе, дай мне знать. Мы сбросим на их участок атомную бомбу.

— Даже не знаю, что…

— Иди в полицию, Джоан. Немедленно! Не только для того, чтобы посадить этого парня за решетку, где ему самое место, но ради твоего душевного здоровья. Ты меня понимаешь?

— Да.

— Должна бежать.

— Спасибо, что позвонили.

— Я ощущаю себя мошенницей. — Телефонные книжки, в том числе и книжка Джинни, лежали на полу у ног Лейси. В левой руке она зажала скомканный, мокрый от слез платок. Обращалась она к брату, Вэнсу, который занял второе кресло, где недавно сидел Джон. — Эти ужасные новости, которые ты и Уэйн сообщили мне несколько часов тому назад. Теперь мне кажется, что случилось это давным-давно. Колдер и Том, наехавшие на дерево, вдрызг пьяные. Что на них нашло? Луиз мертва. И где Джинни? Я позвонила всем! Почему она не пришла домой?

— Мошенницей? — переспросил Вэнс.

— Да. Вчера царствовала на вечеринке. Кичилась своим богатством, идеальным братом, мужем, детьми, домом… Наверное, точно так же, как и всегда. Я же не знала, что ничего этого уже нет и в помине. Что все не так.

— Мошенницей, — повторил Вэнс.

На лужайке у дома Уитфилдов Джон перешел с бега на шаг. Как обычно, шел по лужайке, глубоко дыша.

Во время бега он думал о розовом нарядном платье Джинни и ее белых туфельках.

Где могла тринадцатилетняя девочка провести в таком наряде чуть ли не весь воскресный день, оставаясь незамеченной?

Джон даже придумал на эту тему метафору, в стиле Скайлара: в таком наряде Джинни заметили бы так же легко, как сексуально озабоченную жабу на фабрике презервативов. Как бы ни выглядела сексуально озабоченная жаба, как бы ни выглядела фабрика презервативов!

По той же лужайке, босиком, в мужском банном халате, к особняку брела Колдер.

Том Палмер, в измятой, запятнанной кровью рубашке, стоял на ступеньках рыбачьего домика. Щурясь на солнце. На его лбу белела повязка.

Колдер упала на колени, ее вырвало желчью.

Джон направился к ней.

— Где моя машина? — спросил Том.

— У тебя больше нет машины, — ответил Джон.

— Что с ней сделали?

— Наверное, увезли на свалку. Ты выбрал неудачное место для мойки.

— О, Джон, — простонала Колдер.

Он помог ей встать.

— Мама еще не расплатилась за нее. — Джон промолчал. — Только я мог решать, выбрасывать машину или нет. — В голосе Тома слышалось раздражение.

— Ты и решил.

Том мигнул.

— Решил что?

— Превратить ее в утиль.

Поддерживая Колдер под локоть, Джон повел ее к дому.

— Вижу, вы вчера погуляли.

— Этот негодяй…

— Том? Да?

— Скайлар.

— А что Скайлар?

— Негодяй.

— Скайлар негодяй?

— Что он там делал?

— Где?

— Посреди дороги.

— Скайлар стоял посреди дороги?

— Хватит об этом. Доведи меня до кровати. Мне надо…

— Что? Что тебе надо?

— Не знаю.

Джон уложил Колдер в ее постель.

Приняв душ, прошел в комнату Джинни.

В компьютере нашел список имен, адресов, телефонных номеров ее друзей и знакомых, распечатал его.

Там же были школьные сочинения.

Незаконченное любовное письмо Алексу Броудбенту, начинающееся словами: «Дорогой мистер Броудбент…» С частыми упоминаниями лунного света, розовых лепестков и симфонических оркестров.

Имелся в компьютере и дневник. Чуть ли не в каждой записи упоминалась Луиз Оглторп с самыми нелестными эпитетами и обещаниями посчитаться с ней. Дневник Джон стер. Действительно, Джинни всегда злилась на Луиз за то, что та все делала лучше ее, но Джон не сомневался, что его сестра никогда не перешла бы от слов к делу.

Нашел Джон и набросок рассказа. О том, как одна девочка решила отомстить второй девочке. Они знали друг друга всю жизнь, и вторая девочка постоянно «досаждала» первой.

Две девочки стояли на узком железнодорожном мосту. Приближался поезд…

Джон стер и рассказ.

Вернувшись к себе, Джон начал обзванивать друзей и знакомых Джинни. Большинство говорили, что им уже звонила миссис Уитфилд. Почти все спрашивали, не случилось ли чего.

— Нет, нет, — отвечал Джон. — Просто приехал один человек, который хочет повидаться с ней.

Тремя этажами ниже зазвонил телефон.

Кроме хозяйки, миссис Фиц, которая приветствовала Скайлара и Джона в пансионе на Марли-стрит и показала Скайлару его комнату на четвертом этаже, после полудня во всем доме в воскресенье на День труда, похоже, не осталось ни души.

— Я думаю, здесь ты временно, — при расставании сказал Скайлару Джон. — После того как у тебя появятся друзья, ты скорее всего захочешь переселиться поближе к ним.

После его ухода дверь в прогревшуюся за день комнату Скайлар оставил открытой.

Он развешивал одежду на липкие плечики.

Телефон все звонил.

Наконец без рубашки, в одних шортах Скайлар слетел вниз.

В выложенном мрамором холле пансиона, изначально построенного как семейный особняк, Скайлар снял трубку с рычага.

— Алло?

— Могу я поговорить со Скайларом Уитфилдом?

— Дядя Уэйн?

— Скайлар?

— Да, сэр.

— Скайлар, я подумал, тебе будет интересно узнать, что мне только что звонил лейтенант Кобб. Он говорит, что у них есть подозреваемый в деле о краже драгоценностей твоей тети Лейси.

— Они нашли украшения?

— Нет, но они узнали среди сотрудников, которых фирма, обеспечивающая подготовку приема, прислала к нам в пятницу утром, женщину, сбежавшую из Миннесоты после того, как в феврале ее выпустили под залог до суда. Обвинялась она в краже. В данный момент полиция не может найти эту женщину. Судя по всему, она покинула Бостон, а может, и Массачусетс.

— Она? Женщина-вор?

— Именно так. Она не появилась на работе в субботу. Исчезла. Ее соседка по комнате не знает, куда она направилась.

— Вы в это верите? Как она могла узнать об украшениях? Вы говорите, что она была в доме в пятницу утром. Насколько я понимаю, украшения привезли только к вечеру.

— Она могла слышать разговоры. Слуги говорили об охраннике, который должен был сопровождать меня из банка.

— Как она узнала о сейфе?

— Стенной сейф в кабинете — обычное дело. Слуги могли упомянуть о том, что охранник проведет ночь в кабинете. Я просто хотел тебе сказать, что в списке подозреваемых ты теперь не на первой строчке.

— Да ладно! Мне никогда и нигде не удается удержаться на первой строчке.

— И потом, эту женщину все равно надо арестовать. Хотя бы для того, чтобы вернуть в Миннесоту и осудить за прежнее преступление.

— Я бы предпочел, чтобы украшения вернулись к тете Лейси.

— Скайлар! Хочу задать тебе один вопрос. Где ты был в тот момент, когда автомобиль Тома врезался в дерево, а потом упал в реку?