— Вы можете открыть сейф?

— Конечно.

— Никто из слуг никогда не преступал закона. Естественно, и за охранником ничего не числится.

— У всех что-то случается впервые.

— Я не могу представить себе, как судья Феррис, семидесятилетний вдовец, крадет драгоценности. Я не стал бы спешить с обвинением посла или его жены в этом преступлении.

— Почему нет?

— Что вы делали вчера после обеда?

— Том и я играли в бильярд. Пили коньяк. Играли до одиннадцати. Потом я прошел в гостиную, пожелал всем спокойной ночи и отправился наверх, спать.

— Ваш кузен уже лежал в постели?

— Да.

— Эта молодая женщина, Джонс…

— Джоан Эпплярд. А зовут ее Джонеси.

— Вы не общались с ней после обеда?

— Нет.

— Разве она не ваша подружка?

— Это так. Она играла в гостиной в бридж с моей мамой, послом и его женой.

— Вы не поцеловали Джонеси на прощание?

— Почему вы спрашиваете?

— Может случиться, что вы женитесь на Джонеси?

— Может. Мы не обручены.

— Учитывая ваш возраст, у вас не такой уж страстный роман.

— Джонеси и я знакомы много лет. Вчера днем мы какое-то время провели вместе.

— Ночью вы не покидали постель?

— Нет. Разве что вставал в туалет. Не помню.

— Вы не знаете, покидал ли комнату Скайлар?

— Нет. Лейтенант Кобб, я обычно не пью. Но тут за обедом выпил несколько стаканов вина, а потом одну или две рюмки коньяка с Томом. Как только моя голова коснулась подушки, уже ничто не могло меня разбудить.

— Этот Том, о которым вы говорите. Том Палмер? Приятель Колдер? Я хочу сказать, ее кавалер?

— Да. Его мы тоже знаем всю жизнь.

— Он провел ночь в маленькой комнате для гостей. Не выходил из нее. Джонеси оставалась в маленькой спальне. Вы не покидали своей комнаты. Странное, знаете ли, воздержание для здоровых молодых людей. И у ваших родителей отдельные спальни.

— Все, что делается с двенадцати до шести, можно с тем же успехом делать с шести до двенадцати.

— То есть мы вновь переходим к Скайлару. Что вы о нем думаете?

— Я познакомился с ним в начале лета, когда побывал в Теннесси.

— Это не ответ на вопрос, что вы о нем думаете.

— Побыв там какое-то время, я понял, что он — обманщик.

— Простите?

— Он изображает южанина и простого деревенского парня, а на самом деле хитер, как лис.

— То есть очень умен.

— Да. И изобретателен. Он дурит всем головы.

— Ему хватило бы ума, чтобы украсть драгоценности?

— Несомненно.

— Вы считаете, их украл он?

— Нет.

— Почему нет? Он приезжает в пять часов, видит драгоценности, потом узнает, сколько они стоят, и не проходит и двенадцати часов, как они пропадают.

— Зачем они ему?

— Разве плохо заполучить пять миллионов долларов?

— Он бы не знал, что делать с драгоценностями, как обратить их в наличные.

— Такие мелочи обычно людей не останавливают.

— Послушайте, лейтенант, Скайлар приехал из тех мест, где люди не запирают дома, автомобили…

— В Теннесси нет грабежей?

— Наверное, есть. Но сбыть драгоценности ему бы не удалось.

— Сейчас, возможно, и нет. Может, он собирается подержать их несколько лет. Мудрое решение.

— Я не могу представить себе Скайлара вором.

— Есть воры, которые никогда не крали раньше. Ваши слова: у всех что-то случается впервые. В данном случае мотивом может служить как чувство обиды, так и жадность.

— Чувство обиды?

— Конечно. Деревенский парень приезжает в гости к богатым кузену и кузинам, видит, сколько всего у них есть, их роскошное поместье на берегу реки, бассейн, дорогие автомобили, слуги. А тут еще Колдер, а может, и ваша мать, и вы все с пренебрежением воспринимаете его манеру говорить, его одежду, его внешний вид. Колдер-то точно держит его за неотесанного мужлана. Как вы сказали, он далеко не глуп. Вы думаете, он этого не понимает?

— То есть он украл драгоценности в отместку за то, что мы немного посмеялись над ним? — Джон отвел глаза. — Возможно. Он обидчивый, хотя старается этого не показывать.

— Если он украл драгоценности, где он их мог спрятать?

— Откуда мне знать?

— Будьте начеку, а?

— Хорошо.

— А куда так рано уехала мисс Эпплярд?

— Понятия не имею.

— Она не говорила, что ей надо куда-то поехать с самого утра?

— Нет, не говорила.

— А ее не беспокоит, что вас может встревожить ее внезапный отъезд?

— Ее поступки меня не тревожат.

Лейтенант Кобб улыбнулся этому самоуверенному молодому человеку.

— Тем самым вы хотите сказать, что плевать вы на нее хотели. А она — на вас.

— Позвольте поблагодарить вас зато, что смогли принять меня в субботу утром. — Джонеси потупилась. — Прошлой ночью мне приснился сон, о котором я хочу поговорить с вами. Очень тревожный.

Хотя в кабинете и стоял стол, доктор Макбрайд не сидела за ним. Положив ногу на ногу, с блокнотом на колене, она расположилась в удобном, обшитом ярким ситчиком кресле, так же как и Джонеси.

— Очень тревожный? — переспросила доктор Макбрайд.

Магнитофон на столе она включила перед тем, как сесть в кресло.

— Такой реальный, — добавила Джонеси. — Я не помню такого реального сна.

— Расскажи.

— Этой ночью я лежала в кровати в спальне для гостей, в которой всегда сплю, если остаюсь на ночь в «Пэкстон лендинг».

— Это сон? Или ты действительно ночевала в «Пэкстон лендинг»?

— Прошлую ночь я провела в «Пэкстон лендинг». В маленькой спальне. Да, это сон.

— Тебе снилось, что ты спишь в кровати в этой комнате, когда ты действительно спала в кровати в этой комнате? Правильно я тебя поняла?

— Да.

— Что тебе снилось? Когда?

— Перед рассветом.

— Понятно. И ты спала.

— Я спала. Я услышала, как открылась дверь в коридор. Я посмотрела на дверь. Увидела стоящего в дверном проеме совершенно голого стройного молодого мужчину. Освещенного тусклыми коридорными лампами. Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые руки и ноги. Нос и рот я видела в профиль. Он повернул голову, словно прислушиваясь. Его рука лежала на наружной дверной ручке. Потом он повернулся боком и закрыл за собой дверь. Свет выхватил из темноты загорелую кожу его груди, живота, ног.

— Какой свет?

— На столике у двери горел ночник.

— Как я понимаю, в твою комнату вошел не Джон.

— Нет. Кузен Джона, Скайлар.

— Что он сделал? Почему ты не закричала?

— Я очень удивилась. Он зачаровал меня. Такой красавец.

— Он появился в твоей комнате абсолютно голый? Прошел по дому абсолютно голым?

— Должно быть. Ничего не могу сказать. Когда он повернулся в профиль, я увидела его пенис. Он поблескивал, словно был в чем-то влажном. Длинный, он торчал из его тела.

Медленно его голова повернулась. Он смотрел на меня, лежащую в кровати.

На цыпочках, длинными шагами пересек комнату, оказался рядом.

Левой рукой сдернул с меня одеяло и простыню.

И посмотрел на меня. Оглядел меня. С головы до ног. Все тело. С улыбкой на устах. У него обаятельная улыбка, знаете ли.

Доктор Макбрайд выпрямилась в кресле. Переменила ноги: та, что была наверху, ушла вниз.

— Ты спала голой?

— Конечно. Я надеваю ночную рубашку только холодной зимой. А теплой летней ночью…

— Кто такой Скайлар? Я не знала, что у Джона есть кузен.

— Скайлар Уитфилд. Вчера он приехал из Теннесси. Со следующей недели он начинает учиться в Найтсбриджской музыкальной школе. Он играет на трубе. Никогда не был в Бостоне.

— Значит, вчера вечером ты впервые его увидела?

— Да.

— Он тебе приглянулся?

— О, да. Очень. Такой мужчина. Он как-то по-особенному стоит, двигается, смотрит на тебя. Он излучает секс.

— Что это означает для тебя? Излучать секс…

— Его тело, его глаза испускают электрические волны. Не могу объяснить. Он прекрасно знает, что он — мужчина. И чертовски этим счастлив. Я хочу сказать, тем, что он — мужчина. Наверное, таких людей мне видеть еще не доводилось. Вы знаете, он совершенно ничего не стыдился. И что-то в нем заявляет во весь голос: «Ты — женщина? Это же прекрасно!» — Джонеси улыбнулась.