— Почему мы бросаем здесь якорь? — Ризала с беспокойством огляделась.

— А почему бы и нет? — Дев вогнал «Амигал» в узкий заливчик как можно дальше. Корма корабля уперлась в крутой илистый берег, приземистые узловатые деревца окутали носовую часть судна короткими толстыми листьями. Дев вытряхнул осадок из своей винной чаши в солоноватую реку, где красное пятно медленно растворилось.

— Только налей еще, разобью все бутылки, что у тебя на борту, — сердито буркнула Ризала. — Если тут вокруг волшебники и дикари, еще не хватало, чтобы ты напился!

— С чего ты взяла, будто имеешь право обсуждать, что я делаю? — ничуть не раскаиваясь, ухмыльнулся Дев. — К тому же опьянение, вероятно, не худшее состояние, если тебя того гляди начнут пытать воющие дикари.

Ризала пожевала нижнюю губу.

— Не думай, будто ты меня напугаешь. Я иду. — Ее глаза были полны решимости.

— Я, разумеется, не брошу тебя здесь, чтобы ты болталась где попало, — согласился Дев. — А не то попадешься и подставишь меня под их ножи, чтобы спасти свою шкуру. Вдобавок, если они нас накроют, ты вполне можешь стать ценой моей свободы, милочка.

— Как мы спрячем корабль? — Ризала повернулась к нему спиной, изучая мачту «Амигала» с прочно свернутыми парусами. — Чтобы спокойно уйти после того, как увидим все, что здесь можно увидеть?

— Я нарежу зелени. — Дев завязывал кожаные сандалии с боковинами, которые натягивались поверх свода стопы. — Прикроем палубу настолько, насколько сможем. — Подобрав нож с тяжелым лезвием, он перебрался через корму судна. — Передай-ка якорь.

— Не слишком шуми, — предостерегла Ризала, борясь с тяжелым грузом.

— Сама держи рот на замке на случай, если тебя кто-то слышит. — Дев подсчитал, какой запас каната оставить, учитывая прилив, прежде чем забить якорь среди корней узловатых деревьев. — Распускать язык всякий раз когда вздумается — это не то, что делает человека поэтом.

Его насмешка заставила ее замолчать, и он отвернулся, чтобы нарезать молодых побегов, пущенных вздутыми основаниями кривых серых узловатых стволов. Вскоре Дев основательно вспотел и был вынужден шепотом призвать волшебство, чтобы держать на расстоянии назойливых черных мух. Он работал споро и вот уже набрал целую охапку мясистых желтовато-зеленых прутиков, чтобы сбросить их на палубу.

— Нам нужно больше для носа. — Ризала с тревогой поглядела вдоль залива в сторону моря. — А не то вдруг здесь кто-то пройдет.

— Как тебе угодно, моя госпожа. — Дев насмешливо поклонился. — И как следует закрепи веревку, пока ты здесь. — Он опять вернулся к деревьям и стал рубить. Впрочем, присматривал и за Ризалой. И как только она занялась закреплением носового якоря и повернулась к Деву спиной, тот быстро свел вместе ладони. Слабо сияющий темно-синий огонек выплыл из его переплетенных пальцев, как только он разъял руки. Голова Ризалы резко повернулась.

— Что такое? Почему ты остановился? — Ее голос переполнял страх.

— Просто надо отдышаться, — ответил Дев. — После такой тяжелой работы.

Не желая обострять отношения, Ризала встала на колени, чтобы надежней уложить упрямые ветви на поручнях «Амигала». Дев закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на волшебстве, которым стремительно пробегал по всему кораблю. Невидимость не такая уж тяжкая работенка, что бы ни думали о том ноющие ученики в Хадрумале, всего ничего — соединить противостоящие стихии, воздух и воду. И это защитит «Амигал» от вражеских глаз.

— Ты собираешься спать?

— Нет. — Дев открыл глаза и увидел, что Ризала смотрит на него, уперев в бедра исцарапанные и грязные ладони. — Видишь те сандалии у люка? Обуйся в них и будь осторожна, бродя вокруг. Я брошу тебя дикарям, если продырявишь ногу здешним узловатым корнем или наступишь на кожуру остроплода.

— Куда мы идем? — Ризала без спора опустилась на палубу и принялась надевать сандалии.

— Туда, — Дев указал на запад, где земля поднималась над зарослями узловатых деревьев и ореховых пальм, колеблемых ветерком. Снова прыгнув на борт, он принес из кормовой каюты раздутый мех с водой и бросил его рядом с Ризалой. — Смотри, чтобы не напоролся на ветку.

— А это тот остров? — Она поглядела на Дева, ожидая уверения. — Ты был здесь раньше?

— Да, — с легкостью солгал Дев. Ни разу в жизни нога его не ступала на берег этого отдаленного уголка земель Чейзена, но это его не беспокоило. Он как в кристалле или воде читал безопасную дорогу в каждой чаше вина, которую осушал с тех пор, как они покинули воды Дэйша. — Идем на берег.

Вскинув кожаный мешок на одно плечо, он наблюдал, как натягивается тонкий хлопок штанов Ризалы, когда она перебирается через поручень на корме. Он расплатится ею за спасение от беды, только если не останется ничего другого, так он решил. Фляжек с пойлом и крепких листьев для жевания или воскурений, вероятно, в мешке будет достаточно. А затем ему представится возможность принять ее благодарность в любом виде, в каком ему захочется, если он спасет ее жизнь.

Следуя за Ризалой, он украдкой бросил взгляд на корабль от края зарослей узловатых деревьев. Волшебство пустило рябь по воде под судном, но для недружественного глаза «Амигал» будет лишь случайной игрой теней на воде. Дев ухмыльнулся. Если он станет раздражать Ризалу еще больше, достигнет ли ее неприязнь к нему достаточной силы, чтобы она вдруг оказалась неспособна увидеть корабль? Затем он спросил себя: а что бы мог противопоставить его чарам какой-нибудь из этих дикарских колдунов? И что мог бы он против их чар? Он повернулся спиной к кораблю, устремившись к тому, что ждало впереди.

— Вот след дичи. — Ризала указала на узкие отпечатки копыт, заметные на голом отрезке земли.

— Мы на правильном пути. Вперед. — Дев прошел мимо замухрышки, чтобы последовать за влажными отпечатками через буйный подлесок. Когда он отталкивал в сторону заморенную лианой ветвь, та просвистела дальше и задела по лицу Ризалу.

— Не понимаю, почему мне нельзя ходить с ножом, — с негодованием пробормотала она, стряхивая листья с волос.

— Если мы наткнемся на дикарей, клинок заявит о тебе как о враге, которого надо убить. — Дев убрал с дороги выступавшую не в меру вперед ветвь лиллы. — А безоружная, даже такая костлявая, как ты есть, ты награда для их предводителя.

Ризала содрогнулась.

— Я лучше умру, чем достанусь чародею.

— Болтай себе дальше, тогда и поймешь, каков выбор, — язвительно предложил Дев.

И стал проталкиваться сквозь ветви и прильнувшие к ним лозы. Девушка молча шла по пятам. Влажный воздух под деревьями был застойным и жарким, тишину нарушал лишь гул насекомых да мирные крики обезьян и птиц. В подлеске не виднелось следов никаких других ножей, и Дев позволил себе предположить, что этой охотничьей тропой редко кто ходит, как это и выглядело, когда он угадывал ее ворожбой.

— Смотри, куда ступаешь, — отрывисто предостерег он Ризалу. — Наткнешься на змею, и земли не успеешь коснуться, как окочуришься.

Заливчик давно пропал сзади, когда Дев с залитым потом лицом повернулся к Ризале и щелкнул пальцами в направлении меха, висящего у нее на плече. Она протянула мех, и Дев напился долгим непрерывным глотком.

— Отпей сколько можешь, — велел он ей. — А дальше ищи ручей, чтобы наполнить его доверху.

Несмотря на роскошь растительности в лесу, лишь порядочно спустя Ризала толкнула Дева в плечо и молча кивнула на ручеек. Он стоял на страже, пока она на коленях до отказа наполняла мех, и двинулся прочь прежде, чем она опять вскинула его себе на плечо.

После следующей остановки с целью утоления жажды Дев стал двигаться осторожней. Деревья теперь были крупнее, больше стало железного дерева, тянувшегося вверх, где оно образовывало широкий полог, тень которого не позволяла расти подлеску. Лианы лоджена и фиги-душительницы карабкались по всем высоким стволам, чтобы добраться до почти не проникающего сюда солнечного света. Дев и Ризала украдкой продвигались от одной оплетенной лианами заросли до следующей. Как только гнилые фиги зачавкали под сандалиями, Дев поднял глаза и увидел стайку алых с желтым горбоклювов, дружески перебранивающихся на вершинах деревьев. Он поймал руку Ризалы, указывая наверх, прежде чем приставить палец к губам. Последнее, что им было нужно, это птицы, рассеявшиеся с криками тревоги, точно вспышка пламени.