Ему стало смешно. Значит, он — голем. А почему нет? Он где-то слышал, что маги порой заводят себе волшебных слуг, преданных, как собаки, и могучих, как лучшие воины. Вот только почему он не знает, кто его хозяин? И какое отношение эти ребятишки имеют к нему?

Он решил не форсировать события. Если в том, что с ним происходит, виноваты эти юные озорники, то лучше с ними не разговаривать. Мало ли какие у них были цели?

Еще раз осмотрев комнату, он заметил рядом с камином нишу, похожую на те, в которые ставят обычно рыцарские латы. Он поднялся — тело удивительно хорошо слушалось — и, осторожно шагая, дошел до ниши и встал в нее.

Ждать пробуждения детей пришлось долго, до самого вечера. Он не хотел ни есть, ни пить, ни спать, ему не хотелось присесть, чтобы отдохнуть.

«Вот как, оказывается, чувствуют себя големы!» — думал он.

Первым проснулась девушка. Она сразу увидела, что он находится не там, где раньше. Девушка подбежала, дотронулась до его груди. Он не шелохнулся. Девушка тяжело вздохнула, пожала плечами и пошла к выходу из комнаты.

Шаги подруги разбудили мальчика. Он приподнялся и с удивлением воззрился на туфли, на которых спал.

— Вот это да! — пробормотал он. — А эти дураки болтают, что маги не могут без комфорта.

— Какие дураки, — услышал голем голос девушки.

— Да тот же косой Бугги, — отозвался мальчишка. — Опять глупости болтал. Говорит, что маги — не солдаты, и твой отец сбежит из войска раньше, чем солдаты дойдут до перевала.

— Сам дурак, — откликнулась девушка. — Слушаешь всяких…

Шли дни. Дети то исчезали из поля зрения голема, оставляя того наедине с его мыслями, точнее, с их полным отсутствием, то снова появлялись.

Он не знал, за что зацепиться, с чего начать вспоминать. Ни обстановка, ни юные хозяева комнаты были ему совершенно не знакомы. Они называли друг друга «Генрика» и «Арчи».

Незнакомые имена, незнакомые лица…

Девушка что-то делала с бумагами, которых было множество, и по вечерам читала вслух чей-то дневник. Некоторые строчки будили воспоминания.

Герцог Вильмир — молодой честолюбивый генерал, красавец и щеголь, командир столичного гарнизона. Вот во время одного из парадов он скачет на белом жеребце, подъезжает… к нему? И он — верхами? Голем? Но он не может вспомнить себя в тот момент, перед глазами — только блистающий шитьем камзол герцога и великолепный иноходец под ним, конь горячится, гарцует, машет изящной головой, словно хочет сбросить уздечку…

Титус эт-Лидрерри — переливающийся в свете множества магических огоньков бальный зал, музыка, танцующие пары… Но вот словно холодный сквозняк проносится над разгоряченными вином и флиртом людьми — это в зал входит глава ордена некромантов. «Правая рука» короля, человек, чья власть неявна, и поэтому гораздо страшнее, чем власть министров и других вельмож. С некромантом вежливо раскланиваются, он, неспешно отвечая на приветствия, идет вдоль стены и подходит к нему? К голему? Голем — на королевском балу? А маг подходит, кланяется, улыбается, и улыбка у него вовсе не страшная, но слегка печальная…

И снова память голема отказывала в тот момент, когда он вроде бы должен услышать приветствие собеседника…

А девушка продолжала читать дневник. Там было много о любви и о женщинах. Красиво написано… Но голем знал, что у него все было не так. Была горная дорога и огороженный жердинами участок придорожного луга. По траве бродили кобылицы с жеребятами. А на скамеечке рядом с оградой сидела девушка в мужском костюме и читала толстую книгу.

«Не меня ли ждешь, красавица?» — спросил он.

«Тебя, если дашь одеть на себя седло и отнесешь меня домой на своем загривке», — ответила, смеясь, девушка.

«Нет, я не конь. Но мой конь донесет двоих».

«У меня есть свой конь, его сейчас приведут. Если хочешь, подожди и поедем вместе. Отец будет рад видеть тебя в гостях».

Потом они ехали к замку, она рассказывала о том, что ночью ожеребились сразу две кобылицы, но все хорошо, жеребята, и матери здоровы. А он любовался ее профилем, боясь лишний раз взглянуть в глаза — такие огромные, светло-карие, с золотыми солнечными искорками…

Однажды в кабинете появилось новое лицо.

Голем с интересом глядел на вошедшего мальчика лет пятнадцати в форме гвардейского сержанта, ничуть не удивляясь тому, что знает о значении узора на оплечьях и цвета камзола. Такие-то вещи он почему-то помнил.

Оставшись на некоторое время в одиночестве, юноша с любопытством осмотрелся. На стоящем в нише големе его взгляд задержался несколько дольше, чем на других предметах обстановки. Молодой солдат даже сделал шаг к камину, чтобы пощупать латы. Но вошла юная хозяйка и подала на стол свежее сваренный кофе.

Голем не хотел пить, но запах ощутил как очень приятный, привычный, пытающийся разбудить какие-то воспоминания.

— Дорогой Эдмар, давайте закончим с делами, — сказала девушка. — Вы бы только знали, насколько этот патент оказался вовремя! Я должна написать что-то вроде благодарственного послания королю?

— Да, если вас… тебя… это не затруднит, — отозвался юноша, путаясь между «ты» и «вы».

— Давай без официальности! — рассмеялась девушка. — Я сама стесняюсь, ведь твой отец — столь важная персона. Мне кажется, что он не хотел встреч со мной затем, чтобы я не чувствовала себя бедной родственницей. Он, наверное, слишком уважает память матери.

В этот момент в комнате появился Арчи.

— Знакомьтесь, Эдмар: ученик моего отца Арчер Ут. Арчи, это сын великого маршала Вильмирского, виконт Эдмар.

Арчи от удивления открыл рот.

— Скажи, что ли: «Очень приятно!», — рассмеялась девушка. — Ты бы знал, какую хорошую новость привез Эдмар!

— И не только новость, — сказал юноша, выкладывая на стол из дорожной сумки кошели с монетами. — Здесь ровно тысяча золотых.

— Арчи! Ты представляешь! Этого же хватит на то, чтобы отстроить хотя бы небольшую лечебницу в Будилионе! А я переживала, смогут ли рассчитаться купцы из Ааре.

— Очень приятно! — наконец-то пробормотал Арчи.

Они рассмеялись.

Голем стоял, всеми силами сдерживаясь, чтобы не сорваться с места. Его охватило странное чувство — словно в его голове рушились какие-то стены. В памяти мелькали не связанные между собой картины, лица людей, какие-то географические карты…

А молодые люди между тем продолжали беседовать. Пока Генрика писала к королю, Арчи преодолел стеснительность и попросил гостя рассказать о последних событиях.

— Говорят, Антери Двальди-Ааре пленен, а его армия разбита. Говорят, принц Эдо приказал не отправлять знатных пленников на галеры, а забрал их себе, чтобы северяне могли выкупить своих родственников?

— Да, это так. За счет северян он хочет наградить сунланцев, — кивал гость. — Точнее, не совсем так… Разгромил уторцев, конечно, принц, но если бы на следующий день ни подошла королевская армия, то вся долина Альвы была бы наполнена мародерами. Тех уторцев, которые сдались в плен, было больше, чем солдат у Полукровки. Конечно, северян разоружили, но только королевские войска могли направить эту толпу туда, куда ей следовало двигаться — в Питтиль.

— А их командир? Его будут выкупать?

Эдмар вдруг посерьезнел:

— Тут, кузина, такое дело. Двальди исчез. Он вообще оказался хитрее, чем все думали. В Келе гадали по поводу того, на что он надеется, нападая на исконные земли Келенора. Теперь, когда допросили его командиров, обнаружилась очень странная вещь. Он хотел пройти вниз по Альве и погрузить войска на корабли. Между необитаемыми островами около герцогства Двальди пряталась целая флотилия. Если бы северян не задержали в Бенском ущелье до прихода принца Эдо, то Двальди бы имел под своим началом лучшую армию на континенте. Он же забрал из Ааре все оружие, все пушки, которые нашел на заводах. Он захватил много серебра. А солдаты верили бы ему как богу. С такой армией он мог захватывать целые королевства. Он вообще хитер, этот северянин. Знаешь, что он сделал во время битвы на перевале? Он подарил нескольким отважным рыцарям одинаковые доспехи со своим гербом. Солдатам казалось, что их командир — везде и всюду, и те, кто уже готов был испугаться и дрогнуть, бросались вслед за вождем…