Теракты в Мадриде. 191 погиб, 2500 ранены. Квартиру, где базировалась банда убийц, полиция отыскала благодаря сообщениям граждан о подозрительных соседях. При штурме квартиры террористов уничтожили, остальных потом выловили и посадили в тюрьму – навечно.

В странах с развитым правосознанием каждый нормальный гражданин считает совершенно нормальным информировать родную полицию о ненормальном поведении соседей или иных неправильных обстоятельствах. Такова система взаимоотношений граждан с властью, когда гражданин доверяет полицейскому, потому что он его защищает, а полицейский доверяет и помогает гражданину, который всегда готов ему помочь.

Увы, у нас система отношений другая. Мы обращаемся за помощью в милицию, когда выхода просто нет – больше-то вообще не к кому обратиться, если ты не член ОПГ или не хозяин добывающей отрасли с разветвлённой и мощной службой безопасности и личной охраной. Обращаемся, чтобы найти помощь лично себе и своим близким, и отнюдь не всегда успешно. Потому месяцами и годами процветают квартирные наркопритоны, буйствуют местные тираны-алкоголики (пока не убьют кого-нибудь). И ожидать, что гражданин наберёт «02», только чтобы сообщить о своих смутных подозрениях, надежда ветхая. Действующая в обычном режиме милиция не придёт, а если придёт, то на твою же голову. Особенно если подозрения явной, видимой почвы не имеют.

В дни режима антитеррора, конечно, милиция придёт очень быстро, но только на сигналы подозрений насчёт террористов. В день, когда в Москве в сентябре 1999 года взорвались дома, возле соседнего магазина трое жуликов пытались ограбить подростка. В магазине был охранник, он подростка защитил и укрыл в торговом зале. Жулики не шибко испугались, болтались неподалёку. Охранник позвонил в милицию, но она всем личным составом искала террористов, ловить грабителей никто так и не приехал.

Доверие же между полицией и гражданами устанавливается, когда полиция приезжает всегда. На всякий вызов, даже если он изначально покажется никчёмным и глупым. И в 98 случаях из 100 такие вызовы действительно пустышки. Только два – по делу. Но чтобы со снайперской точностью в них попасть, надо побывать на всех 100.

Это рутина. Она чрезвычайно необходима, но сегодня нам недоступна. Минуют недели режима усиления службы, и всё возвратится в привычные берега. И когда граждан немного оставит страх и стресс от произошедшего, короткий прилив гражданской ответственности сменится привычной российской убеждённостью, что «доносить» – плохо.

ПРОВЕРКИ НА ДОРОГАХ

Точно такая же рутинная служба патрульных и постовых спасает ежедневно сотни и тысячи жизней. Несть числа подвигам патрульно-постовых сотрудников. Грузы наркоты перехватывают, рутинно проверяя проезжающий транспорт. Вооружённых бандитов задерживают, рутинно спрашивая у подозрительных документы. Машины с оружием и взрывчаткой задерживают. Ловят всяческих злодеев по горячим следам, успевая приехать на сигнал о совершении преступления. Самый свежий пример – ликвидация одного из главарей террористов Астемирова. Осуществили это именно сотрудники патрульно-постовой службы. Остановили, попросили документы, он начал в них стрелять, они – в него.

Но точно так же – совершенно осознанно, потому что не бесплатно – сотрудники патрульно-постовой службы становятся соучастниками убийц. Руководитель координационного совета профсоюза милиции Москвы и Подмосковья Михаил Пашкин в эфире «Русской службы новостей» сказал, что стоимость провоза фуры с гексогеном, наркотой или отрядом смертников от Кавказа до Москвы составляет 10 000 долларов.

Это правда – отвратительная и смертельная. По пятьдесят долларов на сотню километров в зубы каждому проверяльщику в милицейской форме, чтобы тебя не проверяли. Зелёная сотка (или чуть больше) участковому, чтобы тебя не трогали там, где ты устраиваешь «лёжку» перед исполнением задания. И всё.

Нет, они мзду получают не за пропуск взрывчатки – если б знали, что там, под картошкой или луком, гексоген, может, и не стали бы брать свои иудины сребреники. Они якобы таким образом поддерживают трудового мигранта, у которого документы не в порядке. Но поскольку берут они мзду именно за то, чтобы не проверять, принципиальной разницы не вижу. И очень скоро, я думаю, всё вернётся на круги своя: с мигранта – сто рублей, с фуры на гаишном посту – сто долларов.

Так что и здесь наша защита имеет изрядные дыры, требующие капитального ремонта, который в государственных строительных планах пока не предвидится.

ПРОФЕССИЯ – АГЕНТ

Основное и главное в работе правоохранителей – получение информации о том, что может совершиться, и о тех, кто это намерен сделать. Такую информацию может предоставить только агентура. Осведомители, завербованные за деньги, за страх, за что угодно, способные рассказать заранее о планах убийц. Для этого они непременно должны быть участниками этих планов. Хоть краем касаться. Вербовка таких осведомителей – высший пилотаж в карьере любого оперативника. И способны на подобное лишь талантливые сыщики.

Такие прежде были и, надеюсь, есть и теперь. Сам, лично, был свидетелем того, как оперативник (мой тогдашний начальник) уговорил убийцу, которому светила только «стенка», рассказать, где искать его подельников. Этот оперативник не бил бандита по почкам и по гнусной бандитской роже, о чём я – юный неопытный лейтенант – дрожа от ненависти, страшно сожалел. Он с ним просто разговаривал. О жизни, о близких, о душе. До сих пор не понимаю, как и почему, но бандит ему всё рассказал.

То было почти сорок лет назад…

Самые первые взрывы в Москве – в метро и на улице 25 Октября, совершённые тремя армянами, которые называли себя борцами за независимость своей республики, – были раскрыты в течение трёх недель. Совместными усилиями милиции и КГБ. Милицейский агент сообщил своему куратору о том, что в его присутствии пара воров, армян по национальности, резко осуждали террористов. А также обсуждали, что делать дальше: сдавать их нельзя, а позволить продолжать такое тоже невозможно.

Милицейский опер немедленно связался с операми из КГБ – так было приказано, поскольку – ТЕРРОР. Дальше работали технически: армянскому вору всадили в толстое модное пальто крохотный тайный микрофон из оружейных арсеналов госбезопасности, «наружка» отслеживала каждый его шаг и на очередной встрече с террористами всех схватили. Осудили и расстреляли. Двое из террористов в суде плакали и просили прощения, третий – старший, идеолог и организатор – держался вызывающе, но их всех расстреляли, как и должно поступать с убийцами невинных людей.

В те далёкие времена агенты-осведомители служили в основном за страх. Просто за то, чтобы не прижимала всесильная милиция и ещё более могучий Комитет. Некоторые – абсолютное меньшинство – из интереса к приключениям, иные из благодарности к куратору, который помог преодолеть некие жизненные трудности. Сомневаюсь, что за деньги: зарплата платного агента-осведомителя, состоящего на службе с официальной отметкой в трудовой книжке (там ставилось название секретного предприятия номер такой-то), в низовом подразделении составляла 80 рублей. Или даже 70 – тут я подзабыл.

ОНИ НЕ ЗНАЮТ, КТО ИХ СПАС

Но даже каждое низовое подразделение (по-милицейски – «земля») обязано было иметь одного платного агента, на содержание которого выделялось 80 или 70 рублей в месяц. Они их за эти деньги и имели. Я только начинал служить на «земле», но скоро с нашим платным агентом, положенным отделу по штату, познакомился. Он должен был за 80 рублей куда-то внедряться, кого-то разоблачать. Симпатичный пожилой мужик.