«Наследства у меня нет, – подумала она, – зато наследственность хорошая». Еще вчера она позвонила бы Арине и поделилась новым «мо», но вот же, гримаса судьбы – была подруга и нет ее...

...Каролина смутно помнила, что на старом Арбате, том самом, который в дни ее молодости решительно «офонарел», расположились в подворотнях и во дворах многочисленные антикварные лавчонки и магазинчики. Она не сомневалась, что в них не только продают, но и покупают старинные вещи. И предусмотрительно решила не продавать кинжал в первом же месте, где его согласятся купить, а предварительно обойти хотя бы четыре – пять лавочек и сопоставить цены.

Кинжал она завернула в платок и положила в запирающийся кейс, а его в свою очередь в спортивную сумку – все из опасения, что ее задержат с «холодным» оружием.

Владелец первого антикварного магазинчика, расположенного во дворе дома, в который она, внутренне перекрестившись, вошла, с любопытством наблюдал за ней, пока она распутывала «упаковку», но, увидев кинжал, оглянулся и, взяв его, быстро прошел в крохотный кабинет за торговым зальцем.

–?Афган? – спросил он, рассматривая арабскую вязь на лезвии кинжала.

–?Да... Отцовский трофей.

Антиквар изучил в лупу рубины на ножнах и большой, грубо ограненный самоцвет на костяной ручке. Каролина считала его разновидностью голубого кварца.

–?Сколько вы хотите?

–?Один арабист прочитал мне, что вот здесь выгравирована дата, если перевести на наше летосчисление, получается тысяча восемьсот пятнадцатый год.

–?Не знаю, – пожал плечами антиквар. – Возможно...

–?И еще он сказал, что это настоящий дамасский клинок.

–?Возможно, – повторил антиквар.

–?В смысле клинок выкован из настоящей дамасской стали, – пояснила Каролина и вдруг, разозлившись, резко потребовала: – Называйте свою цену!

–?Но вы же продаете, – сказал антиквар, пробуя острие клинка на ногте левой руки. – Ваша и цена.

Он не смотрел на Каролину, и она внезапно поняла, что вещь эта стоит гораздо дороже, чем она предполагала, и засомневалась, стоит ли продавать ее. Может быть, лучше вернуться и разбить пару, которую составляли два других кинжала. Она всегда считала, что подарит их мальчикам, но теперь заколебалась. Вероятно, разумнее было бы разбить пару и не продавать этот великолепный клинок...

–?А вы специалист по антиквариату, так что ваше первое слово, – и она протянула руку к кинжалу.

–?Я могу предложить вам... – Хозяин взял листок бумаги, написал цифру, протянул Каролине, которая уставилась на нее с нескрываемым изумлением.

–?Зеленых? – тупо спросила она.

–?Нет, у.е., – позволил себе пошутить антиквар.

С теми двумя кинжалами это почти половина взноса по ипотеке на однокомнатную квартиру для Миши, подумала она и вернула листок.

–?Я не продаю.

Хозяин быстро схватил листок и, зачеркнув первую цифру, написал новую, на тысячу больше предыдущей.

Каролина взяла кинжал и принялась его тщательно упаковывать.

–?Это честная оценка. Вам столько никто здесь больше не даст, – ворчливо сказал хозяин. Было обидно – он знал, кому бы мог предложить клинок за очень хорошие деньги.

–?А я и не буду продавать. Вы, наверное, помните древний анекдот, как цыган клячу продавал? Он кончается великой фразой: эта кобыла мне и самому нужна.

–?Значит, если бы я предложил вам всего жалкую тысячу, вы бы, поторговавшись, отдали кинжал мне, – со вздохом констатировал хозяин.

–?Не жалейте, я все равно пошла бы еще в соседний и еще рядышком, поспрашивала бы. У меня есть другой кинжал, поскромнее. Если вы не передумали оценивать первым такие вещи, я сейчас смоталась бы на такси и привезла его.

–?Значит, я оценю, а вы пойдете к соседу?

–?Если вы оцените так же честно, как этот, обещаю, что не пойду, – Каролина прямо посмотрела в глаза хозяину.

–?Договорились.

Она ехала в такси и думала, что если антиквар с такой легкостью предложил ей на тысячу долларов больше первоначально названной им цены, это означает – истинная цена кинжала по крайне мере в два раза выше, если, конечно, выставлять его на аукцион и приложить заверенный перевод даты изготовления. А с этим действительно можно начинать хлопоты по ипотечному кредиту и рассчитывать на квартиру где-нибудь в Раменском или Долгопрудном. Или даже Мытищах.

Она все же схитрила: до того, как прийти со вторым кинжалом к уже знакомому антиквару, заглянула в другую лавку, покрупнее, в сотне шагов от первого магазинчика. Ей предложили тысячу двести зеленых, а когда она стала забирать клинок, цена увеличилась до тысячи триста. Она поняла, что маловато.

–?Не хотите продавать – дело ваше, – с очевидной и непонятной неприязнью сказал владелец лавки. – Между прочим, продавать острые предметы – дурная примета...

–?А отдавать за бесценок – какая примета? – не осталась в долгу Каролина, однако слова неприветливого антиквара запомнились.

Хозяин первой лавочки, показавшийся ей симпатичным, сразу же назвал свою цену, предупредив, что он не собирается торговаться, а действует честно, как они и договорились. Каролина отдала клинок, не раздумывая.

–?А что вы будете делать с тем, первым?

–?Отнесу на аукцион. Мне нужна однокомнатная квартира для сына. Это будет основа...

–?Мой вам совет в таком случае: если вы не собираетесь покупать квартиру для сына срочно, не спешите относить кинжал на аукцион. Посоветуйтесь со специалистами. Есть периоды высоких цен, есть периоды низких.

–?Спасибо вам за все – и за цену и за советы, – поблагодарила Каролина антиквара и поспешила домой.

Дома ее ждала Динка.

–?Мать, звонил Мишка и сказал, что ночевать не будет, и велел тебя расцеловать. И еще... – Дина замялась, – объясни мне, что там Рита ему наговорила, будто Арина тебя выгнала и что теперь Рита будет одна играть?

–?Так, ясно. Быстро дело делается, если это не дело, Динок, а бабий взбрык... – вздохнула Каролина. – Все правильно. Итог нашего вчерашнего праздника – разрыв отношений с Ариной да мое увольнение... Рита, конечно, напрасно надеется, что долго будет солировать, Арина непременно найдет скрипача...

–?А как же ты?

–?Я? Понимаешь... Я не хочу какое-то время находиться в Москве...

–?Из-за Алекса?

–?Из-за Арины.

–?Но она тебя выгнала с работы, так подруги не поступают!

–?А она считает, что я кокетничала с Алексом и что именно так подруги не поступают. Словом, Динок... Я тут кое-что продала из моих ценностей и уеду до конца лета в Джубгу. Вам на жизнь оставлю тысячу зеленых. С тем, что у нас сейчас есть дома, должно хватить на два месяца... Ты останешься за хозяйку.

–?Джубга, Джубга... Это где-то возле Туапсе?

–?Да.

–?Ты, если мне память не изменяет, там бывала уже?

–?Да.

–?Без нас? – многозначительно протянула дочь.

–?Да... Слушай, безнравственное дитя, на что ты намекаешь?

–?Ни на что, мамочка, просто вспоминаю...

–?Я туда ездила халтурить, когда у нас было туго с деньгами, а мои цыгане откочевали на большой чес по Дальнему Востоку.

–?Ты не волнуйся, езжай, отдохни. Я тут за мальчиками послежу, все будет в порядке. Тебе Андрей говорил, что его утвердили воспитателем младшей группы в оздоровительный лагерь?

–?Нет, он сообщил только, что ему предложили и он согласился.

– Так вот, утвердили. Теперь насчет Мишки... Понимаешь, мам, у меня такое предчувствие, что он обратно в ВДВ вернется. В Рязанское училище... Может быть, даже заявление уже подал, но никому не говорит, держит пальцы крестом и чертей гоняет. Там, говорят, конкурс больше, чем в иной театральный.

–?Как же так можно, – охнула Каролина совсем как простая деревенская баба и тяжело села на кровать. – Только что вернулся... И матери ничего не сказать!

–?Мам, успокойся, он здоровенный взрослый мужик. С четырнадцати лет самостоятельный, по всем этим секциям носился...

–?Я не об этом. Не посоветовался даже!