Затем, стоя в огромном помещении для гироскопов, Шеф зевнул, и глаза у него остекленели. Колени у Хейни подкосились, он сел и мгновенно заснул. Затем Джо увидел кого-то — это был майор Холт, — держащего Майка на руках, как ребенка. Майк решительно восстал бы против такого обращения, если бы бодрствовал. А потом Джо и сам перестал понимать, что творится вокруг него.

В сознании у него определенно возник пробел. Он приходил в себя очень медленно. Долгое время Кенмор провел в полусне, в полубодрствовании. Он только с удовлетворением сознавал, что его работа окончена. Затем он постепенно разобрался, что лежит на койке в одной из спальных кают Платформы и что его мягко прижимает к месту надутое одеяло, являвшееся вкладом Салли в строительство Платформы. Оно каким-то образом невероятно успокаивало, придавая необычайное ощущение умиротворения и расслабленности. Управляющие гироскопы были сделаны и установлены. Он перестал быть за них ответственным. И проспал время, за которое часовая стрелка сделала три оборота. Он спал тридцать шесть часов. Он умирал от голода.

Салли, очевидно, назначила себя хранительницей его сна, поскольку оказалась перед ним, как только он, покачиваясь, вышел из каюты, чтобы найти место, где умыться. Он все еще был покрыт грязью после работы, и ему было позволено спать, сняв только башмаки. Вид у него был непрезентабельный. Но Салли смотрела на Джо с одобрением, не совпадающим с тоном ее голоса.

— Ты можешь принять душ, — твердо сказала она ему, — а затем я принесу завтрак. Тебя ждет и свежее белье.

Джо умиротворенно заметил:

— Гироскопы закончены, и они работают!

— А я что, не знаю? — спросила Салли. — Иди, мойся и возвращайся к завтраку. Шеф, и Хейни, и Майк уже встали. Благодаря вам четверым день взлета Платформы удалось приблизить — до взлета всего два дня! Эти сведения просочились, и теперь это признано официально. Именно вы сделали это возможным!

Это было некоторым преувеличением, но простительным, если знать, как Салли относилась к Джо. Пошатываясь, он прошел в оборудованный в Платформе душ. На орбите гравитации не будет, поэтому о ванне и думать было нечего. Душевая кабина представляла собой конуру с поручнями на всех четырех стенах и ремнями, в которые можно было сунуть ноги. Когда Джо повернул краны, со всех сторон в него впились игольчатые струи, и одновременно включился вентилятор. В космосе этот вентилятор стал бы вытягивать то, что иначе превратилось бы в смесь воздуха и невесомых водяных капель. Устройство для повторного сбора воды было непростым, но Джо в тот момент об этом не думал. Он кисло решил, что какой бы удобной эта система ни была на орбите, на Земле она все же оставляла желать лучшего.

Но когда он вышел, его ждало чистое белье. Он оделся и почувствовал себя обновленным, совершенно умиротворенным и отдохнувшим, и ему показалось, что он чувствует себя точно так же, как обычно чувствовал себя свежим весенним утром. Это было очень, очень приятно!

Затем он унюхал запах кофе и почувствовал зверский голод.

В кухне Платформы собрались и остальные — они сидели на стульях с ремнями, при помощи которых команда должна пристегиваться, чтобы не плавать в невесомости. Они спорили. Шеф ухмыльнулся Джо. Карлик Майк, казалось, был чем-то поглощен. Хейни что-то обдумывал с большим старанием. Салли занималась особой печкой Платформы. Для Джо она уже приготовила яичницу с ветчиной и оладьи.

— Джентльмены, — объявила она, — вы сейчас попробуете пищу, приготовленную на космическом корабле! И она вам понравится!

Она сервировала стол и по-компанейски присела с ними вместе. Но ее глаза теплели, когда она смотрела на Джо.

— Отложим наши споры, — блаженно проговорил Шеф. — Вот Салли — я могу называть вас Салли, мадам? — она говорит, что парни с логарифмическими линейками оценили нашу работу и утверждают, что наша работа сделана лучше по сравнению с тем, что они проектировали. Снимаю шляпу, Джо.

Салли твердо сказала:

— Когда технические журналы разберутся с тем, что вы сделали, вы достигнете известности за работы в области точного машиностроения и развитии приемов обработки.

— Что, — саркастически заметил Шеф, — будет нас очень радовать, когда мы снова вернемся к своей обычной работе — сварке и прочему!

— Сварки больше не будет, — сообщила ему Салли. — На этой работе, по крайней мере. Платформа обшита. Уже начали разбирать леса.

Шеф, казалось, был поражен. Хейни спросил:

— Людей еще не увольняют?

— Вас не уволят, — заверила его Салли. — Это точно. Вы четверо — на самом лучшем счету у службы безопасности! Вы четверо — это, наверное, единственные люди в мире, которых, как считает мой отец, никоим образом нельзя заставить нанести вред Платформе!

Майк внезапно заметил:

— Да. Раньше майор думал, что все эти проблемы доставляют ему головную боль. Но настоящие проблемы начинаются сейчас!

Майк, похоже, их не слушал. Он вел себя так, словно бы лихорадочно впитывал в себя ощущение пребывания в Платформе. Причем не как строивший ее рабочий, но как человек, чьим жилищем она станет в будущем. Но Джо внезапно осознал, что его замечание было верным. Было совершено много актов саботажа, чтобы предотвратить завершение строительства Платформы. Но теперь она готова взлететь через два дня. Если кто-то хотел предотвратить это, то это надо было делать в течение ближайших сорока восьми часов; причем это должны были сделать люди, обладающие немалыми ресурсами, люди, которым ради своих зловредных целей необходимо остановить Платформу. В эти последние два дня будут приняты самые отчаянные, самые беспощадные и самые массированные меры по уничтожению Платформы. И майору Холту необходимо им противодействовать.

Но эти четверо за столом, с Салли — пятеро, чувствовали себя до странности расслабленными. Дело, которым они занимались, было, возможно, значительным, но все равно это была одна из тысяч таких проблем, которые необходимо решить до того, как Платформа сможет взлететь. Они же испытывали бесконечно умиротворяющее ощущение, которое бывает после хорошо выполненной работы.

— Больше никакой сварки, — задумчиво проговорил Хейни, — и наша работа с гироскопами закончена. Что же мы станет делать?

Шеф решительно заявил:

— Что касается меня, то я стану подметать полы или что-нибудь в этом роде, но намерен остаться здесь и посмотреть, как взлетит Платформа!

Джо ничего не сказал. Он смотрел на Салли. Она внезапно стала очень занятой, стала выяснять: не хотят ли остальные добавки? Через долгое время он спросил с нарочитой небрежностью:

— Только подумать, меня загружали теорией астронавигации, когда пришлось прерваться и заняться гироскопами. Как тот больной член команды, Салли?

— Я… даже не знаю, — неуверенно ответила Салли. — Хочешь еще кофе?

Джо постарался придать лицу непроницаемое выражение. Больше он ничего не мог сделать. Салли не сказала, что его шансы лететь в космос — невысоки. Но Салли многое было известно. По такому вопросу она, несомненно, держала бы его в курсе, потому что носила кольцо Джо, и если бы у нее были хорошие новости, то не стала бы держать его в неведении. Хороших новостей у нее не было. Значит, они плохие.

Джо пил кофе, стараясь убедить себя, что он и так все время знал — он не войдет в команду. Он слишком поздно начал обучаться вещам, которые должен знать член команды. В самый критический момент обучения он переключился на починку гироскопов, потому что это было еще важнее. Он проспал полтора дня. Платформа взлетит через сорок восемь часов. Он пытался убедить себя, что это правильно, если полетит человек, проходивший тренировку с самого начала, а не такой выскочка, как он. Но с неудачей не так-то просто было смириться.

Карлик Майк внезапно заявил:

— У меня есть предположение.

— Выкладывай, — радушно сказал Шеф.

— Я догадываюсь, какой тип саботажа будет испробован следующим — и когда, — сказал Майк.

Все уставились на него. Все, кроме Джо, который смотрел в стену.