Шеф с раздражением заметил:

— Нет другого способа это сделать! Другого способа нет!

— Я придумал один способ, — сказал Джо. — Когда разбирали обломки на летном поле, ящики поднимали при помощи крана. Тросы были перекручены. Каждый ящик крутился при подъеме. Но ни один не вихлялся! Они сами нашли свои центры тяжести и крутились вокруг них!

Шеф нахмурился, погрузившись в размышления. Затем его лицо стало непроницаемым.

— Ради святой земляной черепахи! — буркнул он. — До меня дошло!

Джо сказал, прилагая все силы, чтобы его голос не звучал триумфально:

— Вместо того чтобы крутить ось и подрезать маховик, мы будем крутить маховик и подрезать ось. Мы сформируем ось вокруг центра тяжести, вместо того чтобы пытаться переместить центр тяжести к середине оси. Мы будем крутить маховики на гибкой подвеске. Думаю, это сработает.

Как это ни удивительно, именно карлик Майк тепло заметил:

— Ты ухватил все правильно! Да, сэр, ухватил!

Шеф сделал глубокий вдох.

— М-да! И ты знаешь, откуда я это знаю? На заводе однажды строили высокоскоростную центрифугу. Помнишь? — он ухмыльнулся с триумфом, который Джо пытался скрыть. — Это была просто пластина с осью посередине. На пластине имелись лопасти. Ось помещалась в отверстие, которое было слишком большим для нее. В отверстие оси поддували сжатый воздух. Он приподнимал пластину, воздух ударял в лопасти, и пластина закрутилась как по маслу! Она уравновесилась и ничуть не вихлялась! Мы сделаем что-нибудь подобное этому! Несомненно!

— Ты будешь работать со мной? — спросил Джо. — Нам потребуется что-то вроде команды, трое или четверо. Мне нужно уяснить, какие сотрудники нам потребуются. Я могу запрашивать кого захочу. Я запрошу тебя. Ты подбери остальных.

Шеф широко ухмыльнулся.

— Какие-либо возражения, Хейни? Ты, и Майк, и я, и Джо в этом деле? Смотри!

Он достал из кармана карандаш. Начал было рисовать на пластике столешницы, затем взял бумажную салфетку.

— Что-то вроде этого…

Прибыли бифштексы, шипя на тарелках, на которых их приготовили. Снаружи они были прожаренными, а внутри — горячими и изысканно сырыми. Интеллектуальные упражнения по разработке машинных операций не могли соревноваться с такими ароматами, видами и звуками. Вся четверка занялась едой.

Но и во время еды они говорили. Часто с полным ртом, часто с невразумительной артикуляцией, но по мере того, как бифштексы исчезали, в их головах формировался способ, которым они собирались воспользоваться. Конечно, это будет не так-то просто. Когда маховики станут крутиться вокруг своего центра тяжести, то подгонка оси изменит положение этого центра. И это куда проще, чем подгонять края маховиков. Если они раскрутят маховики и применят абразив к выдающейся части оси при ее вращении…

— Возникнет прецессия! — предупредил Майк. — Потребуется полирующая поверхность. Поворот на четверть за режущим инструментом. Это ее ограничит.

Джо поразился тому, что Майку известна теория гироскопов. Но он просто быстро глотнул, чтобы дать выход рвущимся наружу словам.

— Верно! А если мы срежем слишком много, то можем нарастить стойку пластиной нужной толщины и срезать снова…

— Пластиной из иридия, — добавил Шеф. Он взмахнул ножом для бифштексов. — Приятель! Это будет весело! Никаких допусков, ты говоришь, Джо?

— Никаких допусков, — подтвердил Джо. — Точно в пределах измерений.

Шеф сиял. Платформа представляла собой вызов для всего человечества. Управляющие гироскопы были жизненно важны для ее функционирования. Добиться такого вопреки невероятным препятствиям — это представляло собой вызов для всей четверки, которая приняла вызов.

— Ну и веселье! — с блаженным видом повторял Шеф.

Они ели свои бифштексы, беседуя. Они поглощали огромные куски яблочного пирога с абсурдно большими горами мороженого наверху, все еще рьяно споря. Они пили кофе, перебивая друг друга, чтобы чертить диаграммы. Они использовали все бумажные салфетки и все еще продолжали обсуждать подробности, когда кто-то тяжелым шагом подошел к столику. Это оказался коренастый мужчина, который сегодня дрался с Хейни — Браун.

Он хлопнул Хейни по плечу. Все четверо подняли головы.

— Мы дрались сегодня, — проговорил Браун тихим голосом. Он был до странности бледен. — Мы не закончили. Ты хотел бы закончить?

Хейни зарычал.

— Это было дурацкое дело, — сердито заявил он. — Это не место для драки — прямо на работе! И ты это знаешь!

— Да, — ответил Браун таким же странным голосом. — Ты хочешь сейчас закончить?

Хейни со значением заметил:

— Я никогда не избегаю драки. Я и тогда не стал ее избегать. Не избегаю и сейчас. Ты ее начал. Это было сумасшествием!

Браун улыбнулся весьма своеобразной улыбкой.

— Я все еще сумасшедший. Так мы закончим, да?

Хейни толкнул назад стул и встал с мрачным видом.

— Ладно, закончим! Ты мог меня убить. Я тоже мог тебя убить, когда рядом провал, готовый для любого из нас.

— Конечно! Плохо, что никто никого не убил, — заметил Браун.

— Вы, парни, подождите, — сердито сказал Хейни Джо и остальным. — В задней части есть кладовая. Сид разрешит ею воспользоваться.

Но Шеф толкнул назад свой стул.

— Не-а, — сказал он, качая головой. — Мы на это посмотрим.

Хейни заговорил с преувеличенной любезностью:

— Ты не возражаешь, Браун? Может, хочешь пригласить каких-нибудь своих друзей тоже?

— У меня нет друзей, — заявил Браун. — Пошли.

С властным видом Шеф прошел к владельцу “Бифштексной Сида”. Он оплатил счет, беседуя. Владелец небрежно ткнул большим пальцем назад. Эта просьба не была необычной — воспользоваться кладовкой, чтобы двое мужчин могли без помех отмолотить друг друга. Бутстрап был законопослушным городом, потому что оказаться уволенным с работ по сборке Платформы означало потерять место В самой значительной стройке истории. Поэтому утрясать конфликты втихую стало обычной практикой.

Под предводительством Шефа они прошли через кухню. Кладовая была дальше. Шеф вошел и включил свет. Оглядевшись, он удовлетворился осмотром. Кладовая была почти пуста, если не считать картонных коробок, сложенных в углу. Браун уже снимал куртку.

— Ты хочешь выпить, и надо ли объявлять раунды? — спросил Шеф.

— Я хочу драться, — хрипло ответил Браун.

— Тогда ладно, — резко бросил ему Шеф. — Не лягаться, не выбивать глаза. Если человек упал, он может подняться. Вот и все правила. Верно?

Хейни тоже снял куртку и согласно крякнул. Он передал свою куртку Джо, затем встал лицом к противнику.

Это была необычная обстановка для драки. Вокруг простые дощатые стены кладовой с единственной лампочкой под потолком и неметеным полом. Шеф стоял в дверях, хмурясь. Что-то здесь не так. Чтобы оправдать драку, не хватало ненависти. Было достаточно упрямства и решимости, но Браун смертельно бледен. И если его лицо искажено, то не от стремления молотить, наносить травмы и уродовать. Дело в чем-то другом.

Двое мужчин стояли лицом друг к другу. Затем коренастый, смуглолицый Браун замахнулся на Хейни. В этом ударе была только угроза, не более того. Похоже, что Браун пытался завести себя на драку, на окончании которой он настоял. Хейни ответил круговым ударом, который вскользь задел Брауна по щеке. И затем они стали молотить друг друга, навешивая плюхи без всякой науки и умения.

Джо смотрел. Браун провел болезненный удар, но после ответного удара Хейни он, спотыкаясь, отлетел назад. Но снова попер вперед, размахивая руками, хотя не имел ни малейшего понятия о боксе. Он просто лупил кулаками. Так он и делал. Хейни, который поначалу скорее был раздражен, чем сердит, начал разгораться. Он стал серьезно принимать бой.

Хейни сбил Брауна с ног. Браун поднялся и бросился на него. Дико летящий кулак припечатался к уху Хейни. Ударом в солнечное сплетение тот заставил Брауна согнуться. Браун пришел в себя, размахивая кулаками.

От удара Хейни один глаз у него заплыл. Он снова напал. Ударом в грудь Хейни встряхнул его. Тот снова попер вперед. Хейни разбил ему губу и раскачал зуб. Но тот упрямо пер вперед.