— Спасибо вам, Анатолий Степанович.

— Рано спасибо говоришь. Вот вернешься, встанешь на ноги, тогда... Иди.

Киностудию Игорь Сергеевич представлял себе только по описанию Ильфа и Петрова и несколько смутился, когда попал в строгий малолюдный вестибюль. Он думал, что узнает Олега в толпе бегущих по лестнице помрежей и администраторов, возьмет его за шкирку и отведет куда надо. Он хотел сам, своими руками задержать этого негодяя. Теплилась надежда — а вдруг заслугу отца учтут, когда будут судить сына.

После свидания с Генкой он перестал звонить друзьям и бегать по учреждениям, чаще сидел дома и старался больше думать о Севере. Одолевали его и домашние заботы. Таисия Петровна хворала. Она слегла, придумав себе болезнь, чтобы смягчить гнев мужа, но вызванный врач долго ее выслушивал, потом предложил лечь в клинику на обследование, и кончилось тем, что Игорь Сергеевич испугался за жизнь жены, а она почувствовала себя совсем слабой.

Хотя Ксения Петровна часто навещала сестру и назойливо предлагала свои услуги, Игорь Сергеевич предпочитал обходиться без ее помощи. Он сам ходил по магазинам и аптекам, сам варил и разогревал еду. Обжигая руки о кастрюльки и сковородки, он чертыхался и даже самые трудные экспедиции в Заполярье вспоминал как приятные прогулки.

Постепенно ярость первых дней растворилась. Трезво рассудив, Игорь Сергеевич решил, что виноват не меньше Таси. В конце концов, за воспитание взрослого сына больше отвечает отец, чем мать, и ему не следовало оставлять семью на долгие месяцы. Вернулась прежняя нежность и помогла полностью обелить жену. Представив себе ее переживания в день ареста Гены, он увидел в ней страдалицу. Ему стало стыдно за несдержанность при встрече. Он пообещал возместить все загубленные вещички. Таисия Петровна поплакала на его груди и в порыве откровенности рассказала об Олеге. Игорь Сергеевич чуть было опять не взорвался, но сдержал себя без усилий. В качестве трофея он отнес следователю Марушко телефон Олега, сохранившийся в памяти Таисии Петровны. Марушко никакой радости не проявил, но телефон записал, и расстались они теплее, чем прежде.

Мысль самому задержать Олега возникла, когда пришла эта дуреха Катя и стала, краснея и завираясь, выпытывать подробности Генкиного дела. Когда Игорь Сергеевич напрямик спросил, для чего это ей нужно, она совсем запуталась, сослалась на каких-то заинтересованных людей, которые берутся освободить Гену. Тут уж Игорь Сергеевич взял ее в клещи и не отставал до тех пор, пока она не рассказала о встрече с Олегом.

Таисия Петровна, услыхав это имя, вскрикнула и схватилась за сердце, а Игорь Сергеевич, запретив Кате выходить из их квартиры, пока он не вернется, помчался на киностудию. Наконец-то у него появилось настоящее дело, — не унизительные переговоры и бесполезные раздумья, а дело, требовавшее мужской энергии, решительности и физической силы. Он покажет этим чиновникам из прокуратуры, как нужно искать и ловить преступников.

Девушка, сидевшая у окошка бюро пропусков, улыбнулась Игорю Сергеевичу, как улыбались ему все девушки, потом озабоченно почесала тупым концом карандаша свои кудряшки и повторила:

— А фамилии его вы не знаете? Впопыхах он забыл спросить у Кати фамилию Олега, пришлось выкручиваться.

— Забыл, понимаете. Знаю, что работает то ли директором картины, то ли администратором. Он мне очень нужен. Молодой такой, высокого роста, блондин. — Это были главные приметы, полученные у жены.

— Подождите немного, — сказала девушка, закрыла окошко и сняла телефонную трубку.

Минут через десять в вестибюль вышел парень со скучающим лицом. Он подошел к Игорю Сергеевичу и сказал вахтеру: «Пропустите». Они пошли по длинному коридору, потом свернули в тупичок и оказались в маленькой, ничем не примечательной комнате. Усадив Игоря Сергеевича, парень долго раскуривал папиросу и после первой затяжки спросил:

— Вы к кому хотите пройти?

— Я же объяснял девушке. Работает у вас такой Олег, как назло забыл его фамилию, длинный такой.

— Зачем он вам понадобился?

— Странный вопрос. Поручение есть к нему, от знакомых. И какое вам дело? Хочу повидать человека, а тут разводят бдительность, смешно прямо.

— Смешно, — согласился парень скучным голосом. — Вот что, товарищ полковник. Я вам сейчас дам адресок, вы поедете, получите пропуск и попадете к одному товарищу, который хорошо знает этого вашего знакомого.

Не дожидаясь ответа, парень стал писать что-то на маленьком листочке. Игорь Сергеевич рассердился.

— Послушайте, мне нужен Олег, а не какой-то товарищ, который его знает. Я, кажется, ясно выражаюсь.

— Очень ясно, — охотно подтвердил парень. — Вот, возьмите эту бумажку и поезжайте. Вас ждут. Пойдемте, я вас провожу.

Только на улице, прочитав адрес учреждения, куда ему надлежало ехать, Игорь Сергеевич догадался, что вел себя по-мальчишески и влип в какую-то историю. Но отступать было поздно, этот паренек сказал, что его ждут.

Пока ему выписывали пропуск, пока он поднимался на лифте, а потом шагал мимо одинаково высоких, темных дверей, его тревожила одна мысль — не навредил ли он Генке?

Навстречу из-за стола вышел лысоватый майор. Он дружески улыбался, протянул руку и подвел Игоря Сергеевича к мягкому креслу.

— Рад вас видеть, товарищ полковник. Присаживайтесь, курите.

— Так это ваш товарищ выпроводил меня со студии? — непринужденно откинувшись на спинку кресла, спросил Игорь Сергеевич.

— Все люди — наши товарищи, — не сгоняя улыбки, сказал майор, — хорошие люди, я имею в виду. Вот вы — разве не наш?

— Пока служу по другому ведомству.

— Вот именно. А сегодня попытались работать не по специальности... Могли бы хоть нас предупредить.

— А что же вы спите? Гад, который моего сына совратил, жену шантажировал, ходит себе на свободе, на всех плюет, а мой — в тюрьме. Разве не безобразие?

— И вы поехали на студию, чтобы исправить несправедливость и задержать преступника. Так вас нужно понять?

— Точно так!

— И как это вам рисовалось? Предположим, пропустили бы вас. Вы ходили бы из комнаты в комнату и у каждого спрашивали бы: «Не видали Олега, такого длинного блондина?» Так, что ли?

— Уж как-нибудь нашел бы!

— Предположим. Нашли бы. А дальше? Вы бы вежливо пригласили его следовать за вами, или прямо в морду?

— Взял бы и повел.

— А если бы он послал вас куда-нибудь подальше, что бы вы сделали? Скрутили бы ему руки? Подняли бы шум? Вызвали бы милицию?

— Какая разница? Главное — задержал бы.

Майор перестал улыбаться и неожиданно спросил:

— Скажите, товарищ полковник, как бы вы поступили, если бы к вам, в пилотскую кабину, когда самолет на высоте, вошел бы пассажир, по профессии сапожник, оттолкнул бы вас и крутанул бы штурвал. Понравилась бы вам такая самодеятельность?

— Вы тоже на высоте?

— Вроде того. Мы рады, когда нам помогают. Спасибо вам за беседу с сыном. Но проводить операции позвольте уж нам.

— А беседа с сыном вам помогла? — обрадовался Игорь Сергеевич.

— Конечно. Теперь он готов изобличить этого Джека-Олега на очной ставке. Это нам пригодится.

— А долго ему, этому гаду, ходить на свободе?

— Столько, сколько мы ему позволим. Он еще должен встретиться с нужными людьми. Нужными ему и нам. Пусть походит. А вы уж, пожалуйста, не мешайте ему.

— А пока он запутывает честных людей.

— Вы имеете в виду Екатерину Воронцову? Встреча в универмаге ничем ее не запятнала.

Игорь Сергеевич всегда уважал мастерство людей, работающих в неведомых ему областях. То, что этому майору известен каждый шаг Олега, даже случайная встреча с Катей, — произвело на него впечатление.

— Каюсь, товарищ майор, виноват.

— А мы вас ни в чем не виним. Просто посчитали нужным сдержать ваш напор. Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор разглашению не подлежит?

— Я воевал, товарищ майор.

— Ну, лишнее напоминание не повредит... Разрешите дать вам совет?