— Боже мой, Лиза! — простонала Кэти, соскользнув со стула и обняв подругу. — Я знать ничего не знала и теперь чувствую себя самой настоящей эгоисткой. У тебя ведь такие же трудности, что и у меня, зачем тогда весь сыр-бор? Раньше мы никогда себя так не вели. О, как я устала без работы! У меня просто-напросто депрессия.

— Не падай духом, — рассмеялась Лиза и легонько толкнула Кэти. — Если хочешь помириться, протяни мне руку помощи в борьбе с этой ненавистной едой. Нет, лучше садись и давай выпьем за нас. Может, это вернет тебе веселое настроение.

Кэти снова уселась за стол и для храбрости выпила залпом. Да, она совсем раскисла, а Лизе и без нее забот хватало. Каким же хамом оказался этот Филипп, если уничтожил на корню новый бизнес Лизы! И какой болван, что не уцепился за нее: как за ее чувства к нему, так и за ее кулинарные способности! Некоторые мужчины сразу рождаются дураками.

— Давай скажу тебе, по какой еще причине сейчас я не могу заработать ни пенса, — продолжила Лиза.

— Думаешь, я хочу это слушать? — горестно вздохнула Кэти.

— Нет уж, выслушай, хочешь ты того или нет! Можешь даже обозвать меня круглой дурой — так оно и есть на самом деле, — но это ничего не изменит. — Тяжело вздохнув, Лиза выдавила: — Я не могу вернуться к продаже сандвичей.

Кэти от удивления открыла рот.

— У меня больше не осталось клиентов, — продолжила подруга и снова вздохнула. — Я не говорила тебе, потому что боялась, что ты сочтешь меня за еще большую дуру. Дело в том, что я передала весь список своих клиентов одной девушке, которую встретила не помню уж в каком офисе. Ей не нравилась ее работа. Мы часто с ней болтали. И она всегда завидовала мне, что у меня такой хороший бизнес, что я сама себе хозяйка и все такое прочее. Кроме того, ей одной приходится воспитывать ребенка, и… и я отдала ей и свои корзинки тоже, и…

— О, Лиза! — Кэти, отодвинув бокал с вином, схватилась за голову. — Ты неисправимая растяпа, а я самая настоящая негодяйка, поскольку набросилась на тебя. Прости меня!

— Я, конечно, идиотка, но не могу опять вернуться к продаже сандвичей и составить конкуренцию этой девушке, — произнесла Лиза. — Насколько я знаю, ее дела идут хорошо. Нет, это будет нечестно по отношению к ней.

— Ты права, — согласилась Кэти, подняла голову и, как-то глупо хихикнув, налила в бокалы еще вина. — Ничего страшного, мы просто сильно напьемся и… — Она залпом осушила бокал. — О, Лиза, что, черт побери, нам делать?! Я не могу найти работу…

— Я тоже заходила в агентства по трудоустройству, и мне ничего не смогли предложить. — Лиза раздраженно вывалила порезанные помидоры в миску с салатом. — Нужно оплачивать квартиру и счета… Думаю, мы могли бы взять еще одного квартиранта…

— Большое спасибо! После нашей последней квартирантки я до сих пор не могу прийти в себя. Эта проклятая Элайн обошлась нам недешево. Из-за нее мы в прошлом году остались без отпуска. Надо было подумать, что мы можем влипнуть, а мы вели себя как идиотки. Она просто воспользовалась нашей наивностью.

Лизе вовсе не хотелось вспоминать былую глупость, и пока Кэти не расстроилась окончательно, она решила предложить ей еще кое-что.

— Знаешь, я могла бы попросить своего папу одолжить нам немного денег…

— Ни за что! — резко отрезала подруга, мотнув головой. Занимать деньги — это не решение проблемы. Родители девушек вовсе не были богатыми. Они скептически отнеслись к известию о том, что подруги решили купить квартиру. Вот вышли бы замуж — это да! В общем, чем раньше, тем лучше.

А Лиза и Кэти, подружившиеся чуть ли не с пеленок, всю жизнь стремились к независимости, хотели сделать карьеру и вести иной образ жизни, нежели приезжать с мужьями по воскресеньям к родителям на жаркое с гарниром и на баночку пива после обеда, как водится. Они, конечно, не предполагали, что останутся в Лондоне без работы, но просить родителей дать денег взаймы?! Да, гордость обходится недешево.

Кэти тяжело вздохнула. Темно-синий «ровер» все еще стоял у дороги, но она не видела, есть ли кто-нибудь внутри, потому что лучи заходящего солнца отсвечивали в окнах и на лобовом стекле машины. Неужели она и в самом деле стала чересчур мнительной после ссоры с Чарльзом? Или это просто совпадение?

Кэти снова вздохнула и допила вино. Наверное, она просто не может пережить предательство Чарльза так легко, как ей хотелось бы.

Когда зазвонил телефон, девушка от неожиданности вздрогнула. Бог мой, она впрямь чересчур возбуждена, нервы натянуты как струны!

— Я возьму! — крикнула она Лизе, увидев, что та вытирает руки, собираясь ответить на телефонный звонок.

— Алло, — тихо сказала Кэти, усаживаясь на софу. Сбросив на ковер новые кожаные туфли, она в то же самое время попыталась критически оценить, действительно ли у них разный оттенок. А может, это зависит только от того, как падает на них свет?

— Кэти, дорогая, наконец-то! В последнее время на мои звонки отвечает только твоя подружка. Неужели все забыто? — послышался в трубке ласковый голос Чарльза.

Кэти, уставившись в потолок, принялась накручивать на палец кончики волос. Она всегда так делала в трудные минуты.

— Думаю, «алло» едва ли означает разговор или прощание, Чарльз, — холодно произнесла девушка, встретившись взглядом с Лизой и состроив ей дурацкую гримасу.

— Ты все еще злишься на меня? — продолжал допытываться Чарльз так, словно ничуть не сомневался, что через пять минут Кэти его простит и вновь все вернется на круги своя. Будто бы между ними не стояло такой преграды, как его жена.

— Чарльз, ты совсем ненормальный, я имею в виду — душевнобольной? — спросила она. — Ведь совершенно очевидно, что мне больше нечего добавить к сказанному и…

— Послушай, дорогая, я безумно скучаю по тебе, — перебил он с отчаянием, как показалось Кэти. Возможно, Лиза была права и он действительно ее любил. От этого, конечно же, ничего не менялось, но по крайней мере она ощущала себя не такой уж круглой дурой.

— Это не просто слова, Кэти. Я очень сильно скучаю по тебе, хочу, чтобы ты вернулась, и не сомневаюсь, что мы найдем выход из положения. Я уже подыскал в районе Саут-Кенсингтон уютное любовное гнездышко только для нас двоих…

— Послушай, Чарльз, ничего не изменит, даже огромный особняк на Пиккадилли, — резко оборвала его Кэти. — Я не хочу иметь дела с женатыми мужчинами!

— Но ведь прежде все было так замечательно…

— Да, прежде, чем я все узнала! — подтвердила Кэти и снова состроила кислую гримасу Лизе, которая застыла в дверях с пучком зеленого лука. — Правда, здорово все меняет, Чарльз, меняет все на свете. Я не собираюсь возвращаться ни к тебе, ни на работу, ни сейчас, ни потом и была бы тебе очень признательна, если бы ты больше не звонил по этому телефону, коль ты действительно…

— Глупая сучка!

Казалось, Кэти влепили пощечину, так быстро она отдернула телефонную трубку от уха. И все-таки она не бросила трубку, но нахмурилась так сильно, что Лиза стремглав бросилась к ней на помощь.

Присев на подлокотник софы, подруга тоже прижалась ухом к телефонной трубке. Они вместе слушали гневную тираду Чарльза, что лилась так, словно рухнула некая горловая плотина и поток его речи вышел из берегов. «Проклятие» было самым цензурным словом из всех, что он произнес. Хорошо, что Лиза слышала все это своими ушами, поскольку пересказывать подруге всю эту брань ей не хотелось: не так она была воспитана.

Глаза девушек едва не вылезли из орбит, ибо поток брани не прекращался. Суть ее заключалась в следующем: она, Кэти Петерсон, самая глупая, самая безмозглая женщина на свете, она так сильно расстроила Чарльза, что он, возможно, никогда не придет в себя, и вообще, она сделала из мухи слона.

Кэти, вздрогнув от возмущения, открыла было рот, но не могла вымолвить ни слова, только едва слышно крякнула.

— Так просто это все не закончится, мисс чопорная Петерсон, отнюдь нет! Никто не смеет делать из меня дурака и портить мне будущее. Ты увязла по самые свои маленькие ушки, и если ты не возьмешься за ум…