— О’кей. — Майору все меньше нравилась эта игра, но еще меньше он собирался отказываться от возможности узнать, почему он оказался тут и что здесь делает этот забавник… — Вы похожи на моего друга, профессора Нджайю.

— Лиомбе Нджайю? — спросил человек.

Маллесон почувствовал, что рот у него раскрылся, как в припадке астмы.

— Откуда в-в-вы…

Человек небрежно махнул рукой.

— «Эпиграфика кикуйю», «Черные цивилизации и XXII век», «Поиск и предсказание», протоколы Афро-Ази-атского клуба, старший мальчик учится на нейрохирурга в Брюсселе и так далее… Славный малый. Зовите меня Лиомбе.

Меньше всего Маллесон был готов к этому. Засада спецназа аповцев, яма с голодными змеями, усмехающийся Посредник, выстрел в упор, наконец просто пустое место, но биобиблиографическая справка посреди потухшего вулкана…

Прокашлявшись, майор выговорил наконец:

— О’кей. Лиомбе. Я Айвэн.

— Я знаю, мистер Маллесон.

— Откуда? Вы нашли Дэвида? И вообще, кто вы та…

— Вы все равно не поверите, — перебил его Лиомбе, — поэтому давайте сбережем дыхание…

Он легко и изящно, как йог, переменил позу. Теперь он сидел, подняв одно колено и опираясь ладонью о камень площадки. Лицо его было видно очень плохо, потому что самый большой костер горел у него за спиной.

— К сожалению, ваш друг, капитан Хьювайлер, хотя и попал сюда не полностью мертвым, но мне удалось расспросить его лишь о немногом…

Маллесон опять ощутил головокружение.

— На сутки раньше, и я бы смог даже удержать его здесь. Но мои возможности пока ограниченны…

— К сожалению, и нам капитан Хьювайлер успел сообщить очень немногое… — Взяв себя в руки, майор попытался дожать ситуацию. — «…Элгона. Он остановил мою трансформацию и заморозил Посред… Остановка вр… Галлюцинация и… Посы…» Вы не могли бы прояснить этот текст?

— Охотно, — наклонил голову Лиомбе. — Но сначала один маленький вопрос, который, собственно, я вам уже задавал. По пути сюда вы испытали некоторые неудобства, так?

Маллесон поиграл желваками на щеках.

— Ценю вашу деликатность. «Некоторые». Едва не обделался, как новобранец под артобстрелом. Но почему вас это интересует?

— Это должно интересовать вас. — Лиомбе поднял палец. — Видите ли, особенности этого… м-мм… хода таковы, что ни Посредник, ни модифицированный ребенок, ни обработанный аповец сюда просто так не попадет. Это единственный путь, ни по воздуху, ни по склонам доступа нет, пока я его не открою. Вы прошли мучительный путь, едва не стоивший вам жизни. Но вы живы, и здесь, чему я искренне рад. Однако помните — вы здесь не случайно.

Маллесон иронически хохотнул.

— Речь не о вашей экспедиции. — Человек у костра опережал его на ход. — О вас, Айвэне Седрике Маллесоне, майоре Королевского экспедиционного корпуса в отставке, эксперте по антипартизанской войне, семь наград, кавалере креста святого Андрея, ныне видном функционере Движения, вдовце, дочь Идзуми Маллесон четырнадцати лет, инициирована европейской пульсацией М-поля в течение тридцати одного месяца, деактивирована и скончалась одиннадцатого октября две тысячи…

— Заткнитесь!

Как он оказался на ногах и выхватил пистолет, Маллесон не помнил. В луче подствольного фонаря лицо Лиомбе видно было теперь до последней морщинки.

— Кто ты такой? — просипел майор, едва удерживаясь, чтобы не выстрелить. — Кто? Что тебе здесь надо? Что за дешевый балаган?! Ты из аповской контрразведки?

— Нет, — спокойно ответил Лиомбе. — Не надо волноваться, мистер Маллесон. Своему человеку скажите, что стрелять в меня не стоит, и садитесь обратно.

— Садитесь?! Не раньше, чем ты скажешь, откуда ты все это знаешь! И говори живо, не то схватишь пулю!

«Но ты пулю схватил и в барханах лег…»

Лиомбе уселся в какое-то сложное подобие «лотоса» и вздохнул.

— Садитесь, майор. — Сказано было просто и обыденно, и все же задыхающийся Маллесон сделал три шага назад и уселся на осколок плиты. Пистолет майор держал в вытянутой руке, зная — что бы тот ни выкинул, с первого выстрела он успеет попасть Лиомбе в голову. — В это будет трудно поверить, но вы и не старайтесь. Примите как исходное. Мне известно все про каждого из людей Земли, не инициированных М-полем.

Минуты три Маллесон молчал. Потом севшим голосом выдавил:

— Вы… сумасшедший?

Лиомбе усмехнулся и покачал головой.

— Вы не поверили. И не постарались принять. Нет, я не сумасшедший. Я Узел.

— Я не знаю, что такое «Узел». — Пистолет был по-прежнему нацелен Лиомбе между глаз.

— Не знал и я. Но это долгий разговор, выпивающий силы. А у вас не так много времени. И сил.

— Что вы от меня хотите? — неприязненно поинтересовался Маллесон.

— Того же, чего и вы от меня. Знать.

— Не вижу, чем могу быть вам полезен.

— Вы знаете, почему не погибли в Долгом Ходе?

— А я должен был погибнуть?

— Да, — Лиомбе улыбнулся. — Как и любой Посредник или аповец, в которого всажена предпрограмма. Без моего ведома вы бы не выжили.

— Что?! — Маллесон подался вперед, не опуская пистолета. — Я?! Посредник?

— Еще нет. И в этом главное чудо.

Лиомбе сидел теперь прямо, глаза его глядели строго и требовательно. Левой рукой он мерно покачивал недлинный посох, на котором глухим странным бряцанием откликались грозди костяных колокольчиков.

— Никто или почти никто не может безнаказанно работать с техникой Арендаторов. Она втягивает пользователя в себя. Самим Арендаторам она, похоже, не нужна и выращена специально для контакта с людьми в особых случаях. Через семь суммарных часов работы с любой аппаратурой Арендаторов любой пользователь инициируется, как обычно, бесповоротно. Только во время одной бишкекской операции вы были в контакте с их устройствами около трех часов. За время акции в Кракове, работы в Кагосиме и Маймио, а также нынешней экспедиции вы провели в контакте больше одиннадцати часов и Посредником не стали. Однако ваши ощущения в Долгом Ходе доказывают, что какая-то часть программы Посредника все же наложилась на ваши структуры, и, может быть, именно поэтому вы до сих пор не инициированы — произошло нечто вроде вакцинации… Ваши научные группы ничего не понимают в своем деле. Вас надо исследовать и исследовать…

— А можно не исследуя? — огрызнулся Маллесон, начавший понемногу приходить в себя. — И, пожалуйста, побыстрее. Мне нужно успеть сказать моим людям, что до следующего сеанса связи я жив.

— Но вы, — продолжал, будто не слыша, Лиомбе, — специалист высокого класса, какими Движение практически не располагает. Поэтому разумнее, хотя и рискованнее, использовать вас по назначению.

— Уж не вы ли собираетесь меня использовать?

— Я, — просто сказал Лиомбе.

— А мое согласие вас не интересует? И вообще, я вас вижу первый раз в жизни. Кто может рекомендовать вас? Ваш роскошный реквизит ничего не доказывает. Никогда ни от кого про вас не слышал!

— Вы и не могли. Я попал сюда точно так же, как и вы.

— То есть? — непонимающе сощурился Маллесон.

— Я точно так же пришел сюда, зная, что это место существует, и стал хозяином этого места. Но в отличие от вас я больше никогда отсюда не уйду. Так что слово «хозяин»…

Он оборвал себя и улыбнулся. Это была странная улыбка — еще более странная, чем оскал Посредников.

— Сюда приходили многие, — сказал он, — но…

Маллесон выжидал.

— Они пришли другим путем, — непонятно пояснил Узел. — Им не помогло то, что они знали дорогу.

— Что с Дэвидом? — перебил его майор. — Вы сказали, что он…

— …прибыл сюда не полностью мертвым? Да. Его засек, выследил и перехватил аповский патруль. Мне пришлось влиться и привести их сюда.

Узел, не поднимаясь, отбил жезлом странную мелодию.

Маллесон ощутил порыв ветра — сперва нестерпимо горячего, затем ледяного, прошившего каждую клетку тела. Костры беззвучно стали сорокафутовыми столбами пламени, сменившего цвет от багрового до бледно-голубого, прозрачного и странно яркого, похожего на холодную плазму. Вершины слепящих стволов расплывались трепещущими коронами, словно упирались в невидимый огнеупорный свод.