Девочка жарко молилась. Ей оставалось надеяться лишь на чудо, и она жадно хваталась за эту зыбкую надежду, сжимая в кулаке оберег. Знак, посланный духами, не мог оказаться ложным. Может быть, поэтому люди так долго и тщетно пытались зажечь гибельный костер.

Но вот настойчивость толпы была вознаграждена. Хворост затрещал. Бойкие язычки пламени были встречены приветственными возгласами. Огонь принялся с жадностью лизать хворост, перекидываясь на новые ветки. Мало-помалу огненное кольцо сомкнулось вокруг кузни.

Марика, точно окаменев, жалась к горну и широко открытыми глазами глядела, как у противоположной стены языки пламени взметаются под самые окна, заглядывая внутрь. Неужели, вернув амулет, духи хотели напомнить, что никто не может безнаказанно идти против их воли?

Губы продолжали беззвучно творить молитву. Девочка не плакала. Лишь золотые искры отраженного пламени вспыхивали в ее огромных, черных глазах. Она все еще не верила, что жизнь может так нелепо и жестоко оборваться. Это была какая-то ошибка. Люди не могли так поступить. Откуда в них столько злобы?

Жар подбирался все ближе. Стало трудно дышать. Безжалостный огонь карабкался вверх, пытаясь перекинуться на крышу. Старые балки долго сопротивлялись, но потом и они заразились лихой удалью огня и начали потрескивать.

Марика задыхалась. Горячий воздух обжигал легкие. Клубы едкого дыма сочились сквозь каждую щель и отверстие, окутывая кузню сизым маревом.

— Стойте! Что вы делаете?! — сквозь наплывающее беспамятство услышала она голос Глеба. Или ей показалось, что услышала? Голова кружилась. Перед глазами все плыло. Сознание угасало.

— Пустите меня. Я должен ее спасти!

Юноша рвался внутрь. Несколько взрослых мужчин едва удерживали его. Он видел, что крыша еще цела. Значит, оставалась надежда.

Внезапно Марика осознала, что знакомый голос — не морока и не галлюцинация. Глеб в самом деле пришел ей на по— мощь. Девочка встрепенулась, заставив помутненное сознание проясниться. Ей отчаянно захотелось жить, вырваться из огненного безумия. С появлением Глеба в нее вселилась уверенность, что все обойдется и будет хорошо. Перекрыв рев пламени, над пожарищем взметнулся ее отчаянный крик:

— Глеб! Я боюсь! Помоги!!!

При звуке этого чистого, детского голоса толпа очнулась. С глаз людей словно спала пелена, и они осознали чудовищность преступления, которое затеяли. Они сжигали ребенка, маленькую девочку. Толпа растерялась, не зная, как исправить содеянное и потушить пожар. В это время раздался громкий треск. Одна балка не выдержала и рухнула. Искры горящими алыми мотыльками взметнулись в поднебесье.

Пламя ворвалось в кузню. Спасения не было. Марику отбросило в яму, из которой она выкопала клад. Но та была слишком мелкой. В ней нельзя было укрыться ни от бушующего огня, ни от едкого дыма. Теряя сознание, девочка судорожно сжимала в кулаке бесполезный оберег.

«Зачем Варга говорила, будто сквозь дырочку на меня смотрит удача?» — с горечью подумала она, проваливаясь в бездну беспамятства.

Земля разверзлась. Марика полетела вниз. Она упала, по-кошачьи приземлившись на четвереньки. Сверху посыпались комья глины, ошметки грязи и камни. Девочка сжалась в комочек, пытаясь защититься от ударов. Она не видела, как земля медленно сошлась у нее над головой. Внезапно стало темно и все стихло: гул бушевавшего огня, крики толпы.

Из кромешного огненного ада она попала в промозглую сырость подземелья. В затхлом воздухе пахло плесенью и гнилью. Девочка на ощупь исследовала свое пристанище и кругом упиралась в осклизлую глину. Было тесно, как в могиле. Марику прошиб холодный пот. Оказаться заживо погребенной было ничуть не лучше, чем сгинуть в огне. Прежде она не боялась ни темноты, ни тесных помещений, но сейчас ей чудилось, будто стены надвигаются на нее, вот-вот готовые раздавить. Не задумываясь о том, что она может вызвать обвал, девочка в отчаянии заколотила кулаками по нависшему над ней земляному пологу.

— Нет! Я не хочу! — выкрикнула она, как будто кто-то мог услышать ее и прийти на помощь.

К своему удивлению, она услышала хриплое дыхание и отчетливые слова:

— Не бойся. Тут огонь тебя не достанет.

У Марики по спине поползли мурашки. Она узнала голос кузнеца. Но где мог уместиться великан, когда ей и самой было тесно?

— Я умерла? — дрожа от холода и страха, спросила она.

— Нет. Коли получится, я тебя из полымени живой выведу. Долг платежом красен.

— В кузне есть подземный ход? — догадалась девочка.

Сердце защемило от сладкой надежды, но радость оказалась преждевременной.

— Не. Оттоль нет никакого выхода, — мрачно ответил кузнец.

— Тогда как я выберусь? Ты ведь обещал вывести меня.

— Через небытие. Мимо Врат смерти. Авось получится. Зажмурься, — скомандовал кузнец.

— Зачем? Тут и так темно.

— Затем, чтоб верить. Без веры небытие не пройдешь.

— Почему?

— Для человека вера — вроде стержня. Она его поддерживает. Вера в душе живет, а люди глазам больше доверяют. Закрой глаза и смотри душой. Пока тебя вера ведет, дорога гладкой кажется. А как глазам поверила, пиши пропало. Засосет.

Марика мало что поняла из объяснения кузнеца, но сейчас было не до рассуждений. Да и не все ли равно, как идти в кромешной тьме: с открытыми глазами или зажмурившись?

— А куда идти-то? Тут никакой лазейки, — растерялась девочка.

— Иди, куда вера поведет, — повторил кузнец.

Марика зажмурилась и поползла вперед. К ее удивлению, ничто не преградило ей путь. Она медленно поднялась, каждое мгновение опасаясь удариться головой, но низкий свод будто отступил, давая ей возможность встать в полный рост.

— Поспешай, — подбодрил ее невидимый провожатый.

Девочка пошла. Дорога под ногами была ровная и гладкая, будто вымощенная. Марика потеряла счет времени. То ей казалось, что она едва начала путь, то будто прошло немало часов, хотя усталости не чувствовалось.

— Долго ли идти? — спросила она.

— Долго ли, коротко ли? Кто ж его знает. На то и небытие, что тут ничего нет, даже времени.

Ответ кузнеца настолько ошеломил Марику, что она невольно остановилась и открыла глаза.

— Вот тебе и раз! Может, мы тут до скончания века будем…

Девочка осеклась, не договорив. Ее охватил страх. Чернота вокруг походила на темноту, но это была не тьма, а нечто страшное и неосязаемое. Кругом зияла пустота. Взгляд девочки упал вниз.

Почвы под ногами не было. Там простиралась бездна, а далеко в глубине клубился темный пар. Марика не увидела, а скорее почувствовала его.

Стоило девочке понять, что у нее нет точки опоры, как под ней разверзлась невидимая воронка, и Марику стало стремительно засасывать вниз. Она попыталась за что-нибудь уцепиться, но руки хватали лишь воздух.

Внезапно кто-то подцепил ее за шкирку, как котенка. Это был кузнец. Сейчас от него исходило голубое свечение, и он выглядел в точности как призрак. Великан держал ее огромной лапищей и неодобрительно качал головой.

— Говорил же, не гляди. В небытии всегда так. Пока думаешь, что идешь по тверди, — под ногами твердь. Человек силен верой.

Марика крепко смежила веки.

— Теперь уж жмурься, ни жмурься, тебе не пройти. Тебя твои мысли будут вниз тянуть, — сказал кузнец.

Девочка открыла глаза и спросила:

— А как же ты не проваливаешься?

— Тебе этого знать не надобно, — буркнул кузнец и отвел глаза.

Чтобы проверить свою догадку, Марика протянула к нему руку, но ее пальцы, не ощутив ничего, прошли насквозь.

— Ты тоже… — пролепетала девочка. На мгновение ей показалось, что ее

больше ничто не держит. Она чуть не сорвалась и не полетела вниз, как вдруг молнией вспыхнувшая мысль заставила ее по-новому понять то, о чем говорил кузнец. Она не случайно вышла живой из огня. Ее вели какие-то высшие силы. Это они благословили кузнеца на доброе деяние. И они спасли ее от пожарища не для того, чтобы она, потеряв веру, сгинула в небытии.