Так закончил он десятилетку, и тетка, схоронившая к тому времени мужа, решила вывести Кольку в люди. Долго уговаривала она его «пойти по ученой части» и все-таки добилась своего. Он подал заявление в университет, неожиданно для себя сдал вступительные экзамены и стал студентом геологического факультета.
В университете Кольке понравилось. Ни тебе уроков, ни отметок! А главное — столько интересного. Не то что в школе. И ребята мировые. Особенно Сашка Степанов. Да и работать всем вместе, оказывается, так здорово. Плевал он теперь на теткины тряпки! Летом к геологам поступит, в партию. Вот где жизнь будет! Деньжат заработает, сам себе хозяином станет. А после университета — в тайгу, в самые дебри, где еще ноги человеческой не было! Как Сашкин отец. Там Колька покажет себя!
С такими мыслями влетел он после колхоза на свой двор и… остолбенел. Навстречу ему шел Дылда.
— Явился? Так… слушай сюда.
— Откуда ты взялся? — Колька хотел пройти мимо.
Но Дылда загородил дорогу:
— Продал, сука!
— Чего?
— Думаешь, не знаем, кто нас тогда застукал. Недаром удрал из города. Думал, не найдем.
— Ты что, спятил?
— А вот мы узнаем, кто спятил. И не вздумай драпать. На этот раз понюхаешь ножа!
Давнишнее чувство страха хлестнуло по сердцу:
— Слушай, Дылда, я, честное слово… Ведь тетка переехала, ну и я…
— Ладно, проверим на деле.
— Как… на деле?
— Так, завтра вечером приходи во двор напротив. Там будут все. Понял?
Правая рука Дылды была в кармане, и Колька хорошо знал, что это значило. Надо было как-то выиграть время.
Ладно… — протянул Колька.
Дылда шагнул к нему вплотную:
— Смотри, — процедил он сквозь зубы. — Мы с тебя глаз не спустим!
— Сказал, ладно!
Домой Колька пришел мрачнее тучи. «Так просто от них не отделаешься. Бежать придется. Раз выследили, здесь теперь не жить. Но сегодня, пожалуй, ничего не выйдет, нечего и думать. Не дадут со двора выйти. Придется сходить с ними раза два. Потом выберу время и — в тайгу! Буду работать геологом без всякого университета. Это дело решенное. А раза два придется потерпеть, как-нибудь…»
Однако двух раз терпеть не пришлось. Они попались па первом же деле. Дружинники выросли будто из-под земли. Лишь Карапету удалось скрыться. Но и его схватили прежде, чем он выбрался из города. А Колька и не пытался бежать…
***
— Так вот и стал я вором, — закончил Колька. — Теперь наверняка посадят. А жалко, привык я к вам…
— Что же ты в милиции все не рассказал? — воскликнул Саша.
— Говорил. Да там словам не верят. Попался — отвечай!
— Но ты же не виноват!
— А кто поверит?
— Я тебе верю. И докажу, вот увидишь!
— Кому докажешь? Герасимову?
— Есть люди на факультете, я знаю….
— Ничего ты не знаешь, Сашка! Может, они и есть, хорошие люди. Да ведь все они для себя хороши. Будут из-за меня руки марать. Ничего ты не добьешься.
— Добьюсь, Колька! Только ты не отчаивайся. Приходи вечером к нам в общежитие.
Он покачал головой:
— Нельзя. Тебя еще припутают.
— Брось ты, в самом деле! Кто меня припутает?
— Ну, ладно. Приду…
17. ЗАГАДКА ИЕРОГЛИФОВ
Прибор капризничал. Уже третий день Степаненко со Звягиным, не разгибая спины, возились с ним с утра до ночи, стараясь отладить систему стабилизации температуры. Но самое большее, что удавалось выжать из схемы, это держать колебания температуры в рабочем объеме генератора в пределах двух-трех десятых градуса. При таком режиме нечего было и думать о высокой стабильности частоты.
Кажется, инженер и физик испробовали все. Перебрали все известные варианты стабилизирующих систем. Были выслушаны мудрые советы Берга и насмешливо-скептические замечания Бойцова. Но все оставалось по-прежнему. Температура «прыгала». А вместе с ней металась из стороны в сторону и стрелка частотомера.
Сегодня с утра к ним присоединился Вадим, потом и сам Воронов. В лаборатории стояла тишина. Даже Бойцов оставил свои структуры и подошел к стенду с прибором.
В это время в дверь просунулась голова лекционного ассистента.
— Юрий Дмитриевич, — позвал он с порога. Это было кощунством.
— Ч-шш! — Сергей предостерегающе поднял палец.
Но Климов решительно подошел к Воронову:
— Юрий Дмитриевич, в два чaca ваша лекция.
Воронов рассеянно взглянул на ассистента:
— Какая лекция?
— Минералогия в одиннадцатой группе.
— В одиннадцатой? — Лицо Воронова просветлело. — Чудесно! Что у нас там сегодня?.. Да, магнитные свойства минералов. Ну, вы знаете, Федор Тимофеевич, что нужно приготовить. — Воронов вернулся к прибору и снова углубился в схему.
Звягин сел на стол и взялся за линейку. Степаненко раскрыл каталог ламп. Вадим начал осматривать чувствительный элемент. Слава и Сергей принялись — в который раз! — прощупывать контакты. Бойцов покачал головой и вернулся на свое место.
Так прошло минут десять. Вдруг Воронов резко выпрямился:
— Мы ведь питаем чувствительный элемент постоянным током?
— Как обычно.
— А если перейти на переменный?
— Допустим. Но что это даст?
— А вот взгляните. — Воронов быстро набросал новую схему. — В этом случае реле будет срабатывать не только от изменения напряжения, но и от изменения фазы…
— Ага… Пожалуй, так мы увеличим чувствительность системы. Да и схему усилителя можно будет упростить.
— Вот именно, — улыбнулся Воронов. — Сделаем так: этот мост долой, взамен его — мост переменного тока. Действуйте, Сергей. Ну, а в силовом трансформаторе… там еще на одну обмотку хватит места?
— Хватит!
— Вот и прекрасно. Займитесь этим, Вадим. И вы, Слава, тоже! А вам, Яков Павлович, — усилитель.
— Идет! — согласился Степаненко. — Я его в два счета.
— Ну, а мы с Петром Андреевичем переберем вот этот узелок. — Воронов постучал карандашом по схеме. — Тут тоже кое-что можно выжать.
Все снова углубились в работу. Послышался звонок с лекции. В кабинет ворвался привычный гул голосов, и в двери показался Саша Степанов:
— Разрешите, Юрий Дмитриевич?
— Да-да, заходите! — Воронов приветливо кивнул Саше. — Ну как, разобрались?
— Разобраться-то разобрался… Но сейчас у меня к вам совсем другое дело, Юрий Дмитриевич. Несчастье в группе. Студента у нас арестовали. А он почти не виноват… То есть, виноват, конечно. Но если разобраться, нельзя его в этом винить…
— Постойте! Виноват — не виноват… Кто? В чем? Садитесь и расскажите по порядку.
Саша сел на стул и передал Воронову все, что узнал от Краева о его злоключениях. Воронов с минуту молчал, постукивая пальцами по столу. Потом опросил:
— А почему вы пришли с этим ко мне, Степанов?
— К кому же еще?
— Ну, хотя бы к вашему руководителю…
— К Петру Ильичу? — воскликнул Саша.
— Конечно… Да, кстати, Слава, где сейчас Ларин?
— В препараторской, наверное.
— Попросите его сюда.
Вскоре Петр Ильич был в кабинете.
— Присаживайтесь, Петр Ильич, — сказал Воронов, — Тут вот такое дело… Вы слышали о Краеве?
— Не говорите, Юрий Дмитриевич! Кто бы мог подумать…
— Но вы знаете суть дела?
— Тривиальнейшая история. Парень ворует не первый год.
Воронов остановил его коротким жестом:
— Подождите, Петр Ильич, а вы достаточно хорошо представляете себе этого студента?
— Конечно. В колхозе он грубил, дрался.
На этот раз Саша не выдержал.
— Неверно! — сказал он, вскакивая с места. — В колхозе Краев не дрался, он только стукнул раз Джепаридзе, и то за дело. Пусть не оставляет картошку в поле. За такую работу и я бы стукнул…
— Это еще ничего не значит, — перебил Петр Ильич. — «И я бы стукнул…» Нашли способ наводить порядок! Да если бы все так рассуждали…
— Подождите, Петр Ильич, — остановил его Воронов. — Вам не кажется все же странным, что человек, который «не первый год ворует», вступился в драку за колхозное добро?
