— Пускай везут, — слабым голосом сказал капитан, — Замочу, смотри за детьми. Оставляю их пока на тебя. Я свое дело сделал, если меня теперь посадят, то и хрен с ним.

Замочу хотел возразить, но посмотрел на капитана и молча кивнул.

— Доктор, у нас тут еще девушка, — сказал капитан, — заберите ее, она тоже в слабом состоянии. Замочу, дай пять.

Замочу пожал капитану руку.

— Еще увидимся, капитан, — сказал он.

Капитан кивнул.

Врач осмотрел Ксюшу, но не нашел у нее ничего серьезного, кроме ушибов и царапин, прописал лечение, затем вызвал санитаров и они увезли капитана на носилках, к большой радости Аграфены Поликарповны. Юля плакала и хотела уехать вместе с папой, но Замочу сказал ей, что она должна остаться с мамой, чтобы ухаживать за ней, и Юля согласилась. За Леной же приехала другая машина и тоже ее увезла.

Как только уехала скорая помощь и Замочу проводил ее взглядом, он увидел в окне, как дом окружают какие-то бритоголовые парни с автоматами и пистолетами.

— Эй, вы, суки, сдавайтесь, иначе всех убьем, а дом ваш спалим! — кричали они.

Замочу сейчас же бросился на пол и вовремя это сделал, потому что в окно начали стрелять сразу из нескольких автоматов и пистолетов. Деревянная рама разлетелась в щепки, и стекло со звоном рассыпалось; пули ударили в стену и разбили вдребезли фотографию Аграфены Поликарповны с мужем Поликарпом Феофилактычем, которая упала на пол и там разбилась окончательно.

"Это за Юлей и Ксюшей пришли, суки", — подумал Замочу.

Он бросился в прихожую за пулеметом Калашникова и патронами, крича всем:

— Ложитесь!

Юля и Ваня тотчас же бросились под кровать, а Аграфена Поликарповна, увидев свою разбитую фотографию, так рассердилась, что сначала даже слова вымолвить не могла.

— Так, значит, — прошипела она, уперев руки в бока, — фотографию мою ценнейшую разбили. Ну, ладно, шельмецы, сейчас я вам покажу.

И она пошла на кухню за чугунной сковородой.

Замочу, приволокя пулемет в гостиную, выставил ствол во двор и начал так охаживать его, что в несколько секунд покосил половину сада Аграфены Поликарповны. Под ураганный огонь случайно попали двое бритоголовых нападавших; пули продырявили их обоих в десяти местах, и негодяи так и рухнули на землю, забрызгав своей кровью всю зелень.

— А-а, суки! — бешено орал Замочу, с воодушевлением паля по противнику. — Никого не получите! Сдохните, гады!

Вспомнив, что у него есть еще граната, он швырнул ее в сад. От взрыва самое большое дерево вывернуло с корнем, и оно обрушилось на голову одному из атакующих, сломав ему череп.

— Ага, получили, гады! — заорал Замочу, адски захохотав.

В ответ на гранату враги ответили шквальным огнем, так что Замочу даже сбился, считая нападавших по звукам оружия. От автоматных очередей дом дрожал, как осиновый лист. Замочу, войдя в раж, совершенно забыл про круговую оборону, и поэтому очень удивился, когда от страшного удара обрушилась входная дверь и в прихожую ворвался разъяренный бритоголовый бандит в футболке с нарисованным гастуком. Вслед за ним ворвались трое таких же бритоголовых, но в обычных футболках, и направили на Замочу автоматы.

— Суки, руки вверх, всех убью! — заорал гастучник.

Замочу отбросил пулемет и поднял руки. И тут, приглядевшись, он узнал ни кого иного, как Коляна — возлюбленного Лены, которого обрабатывал капитан, но, видно, недообработал.

— Колян! — изумился он. — Это ты? Чего тебе нужно?

— Что, узнали меня? — завопил Колян. — Отдавайте мне мою Лену, иначе всех перестреляю!

— Тьфу ты! — сказал Замочу. — Я уж думал, что ты на детей охотишься. Да забирай свою Лену нафиг и больше нас так не пугай. А, твою мать! Ее же обратно в реанимацию увезли!

— Когда? — заорал Колян.

— Да вот, десять минут назад. Название больницы у меня записано. И номер машины тоже.

— Зачем же вы похитили ее из реанимации? — завопил Колян.

— Да, блин, она же там по Рахманинскому делу проходит, — моментально соврал Замочу, — мы хотели ее спасти. Но теперь ее спасение это твоя забота.

— А вы ее здесь не прячете? — подозрительно спросил Колян.

— Если хочешь, можешь весь дом обыскать, — сказал Замочу, — но только, Колян, если ты тронешь детей хоть пальцем, поверь мне, я вернусь с того света и утащу тебя за собой в могилу.

Эти слова Замочу произнес таким тоном, что Колян невольно содрогнулся.

Тут из кухни вернулась Аграфена Поликарповна с чугунной сковородой в руках.

— Ах, ты, супостат проклятый! — закричала она увидев Коляна. — Да что ж ты, гнида такая, делаешь? Как ты посмел мою драгоценную хватографию разбить?

И, размахнувшись, она хватила его сковородой по затылку.

Раздался чугунный звук — БАММ — и бедный Колян, потеряв сознание, свалился на пол и уронил автомат.

Коляновы кореша моментально наставили на Аграфену Поликарповну свои автоматы и заорали:

— Не двигаться, сука старая!

— Ах, вы, шельмецы! — рассвирепела Аграфена Поликарповна. — Это меня-то старой сукой обзывать? Да я вас сейчас!..

И она набросилась на братков с чугунной сковородой в руках.

Коляновы бойцы тотчас же открыли по ней огонь из автоматов, но Аграфена Поликарповна прикрылась сковородой и отразила ими все пули, а потом швырнула сковороду во врагов. Сковорода долбанула одного из бойцов по лбу, и он так и покатился по полу. Оставшийся боец схватил в охапку бесчувственного Коляна и второго бойца и в ужасе убежал на улицу, сел в колянов Мерседес и со страшной скоростью уехал.

— Я вам покажу, прохиндеи, прыщи смердящие! — вопила с крыльца Аграфена Поликарповна, грозя всей деревне сковородкой.

— Да, — сказал потрясенный Замочу, наблюдавший за этой сценой, — с такой хозяйкой нигде не пропадешь!

Из-под кровати вылезли напуганные Юля и Ваня.

— Ну, что? — бросились они к капитану. — Ты их победил, Замочу?

— Еще как! — отвечал Замочу. — Они драпали до самой границы!

— Ха-ха-ха! — весело засмеялись дети. — Ура! Победа!

— Дядя Замочу, — пожаловалась Юля плаксиво, — а Ваня меня под кроватью хотел поцеловать!

— Ябеда-корябеда, предательница, — сказал ей Ваня презрительно.

— Вот, он еще и обзывается! — сказала Юля и расплакалась.

Замочу обнял ее и погладил по голове.

— Не плачь, Юляша, — сказал он, успокаивая ее. Потом он повернулся к Ване. — Ваня, как тебе не стыдно! Ну, что скажет дядя капитан?

— А мне теперь все можно, — сказал Ваня вызывающе, — я капитану жизнь спас и его жене, и он сказал, что я могу что хочешь просить. Я теперь могу к Юле приставать, когда захочу.

Пока Замочу думал, что на это ответить, в комнату вошла разъяренная Аграфена Поликарповна.

— У-у, маленькие засранцы! — сказала она, грозя Ване и Юле сковородкой.

Ваня и Юля так испугались, что опрометью бросились обратно под кровать. Через минуту оттуда раздался жалобный голос Юли:

— Дядя Замочу, а он ко мне опять лезет!