Почему же, спросите вы, Слава не предупредил о том же самом федеральные войска? Потому что капитан и его друг Замочу, находящиеся в федеральном розыске как особо опасные преступники, строго-настрого запретили ему это делать. Они не собирались после битвы с Армией тьмы, которая сама по себе неизвестно чем могла закончиться, сражаться еще и с федеральными войсками.

Поэтому все время, пока шла страшенная битва с Армией тьмы, Капитан вызывал Виктора Рахманина, звоня по секретной связи во все отделения милиции всех российских городов, а супергероев он предупредил, чтобы они даже не пытались высунуться на улицу, иначе все они тотчас же умрут от разрыва сердца. Супергерои с перепугу забились в самые дальние уголки квартиры, поэтому сталинские чекисты их и не нашли. Только Джеймс Вудс и Оливье Грюнер так испугались, что от страха дезертировали из квартиры и сразу же погибли: Вудса загрызли гремлины, а дурак Грюнер посмотрел на небо, чтобы прикинуть, какая будет погода, и моментально умер от разрыва сердца. Тарзан же убежал в лес, и его больше никто никогда не видел. А Замочу, наблюдая за сражением из окна, страшно матерился и несколько раз порывался броситься в битву, но капитан его не пускал.

— Пустите меня! — кричал Замочу и так злобно вырывался, что даже Бэтмэн с Даркмэном не могли его удержать.

— Щас я его утихомирю, — сказал капитан, — отпустите его. Слушай, Замочу. Тебе надо себя беречь. Я перед тем, как отправить Свету в Арабские Эмираты, говорил с ней, и она мне сказала, что ты ей очень нравишься. Она просила тебе передать, чтобы ты обязательно берег себя и постарался выжить в битве.

— Да? — удивился Замочу и перестал драться. — А ты не врешь?

— Гадом буду, — поклялся капитан.

— Вот это да, — сказал Замочу, — а почему она сама мне не призналась?

— Ну, она просто стесняется, — сказал капитан, — она ведь женщина, она и не должна это первая говорить.

— Блин, что же мне сразу не сказали? — сказал Замочу. — Да я теперь вообще в битву не полезу!

"Твою мать, неправильную тактику выбрал", — с досадой подумал капитан и сказал:

— Но ты тут не того! Нам тут дезертиров не надо. Ты же не Оливье Грюнер какой-нибудь или, там, Джеймс Вудс! Света трусов не любит. Она будет с тобой, только если ты покажешь себя настоящим героем.

— Так чего мы тогда сидим! — заорал Замочу. — Замочим этих упырей. Пустите меня! Пусти, я сказал, Бэтмэн, щас в глаз дам!

"Блядь, ну что за тормоз!" — подумал капитан.

— Блин, ну, я же сказал героем, а не дураком! — сказал он. — Не тормози! Кстати, парни, занавесьте-ка все окна от греха подальше. Да не глядите в них! Рэмбо, кому говорят! Тьфу ты. Блин, придется наврать в СМИ, что ты умер, как герой. Замочу, ты это видел? Если ты сейчас вылезешь, Ужас тебя уберет так, что ты даже не заметишь. И любовь к Свете тебе не поможет. Надо воевать разумно. Сейчас я дозвонюсь до Рахманина, он поможет нам победить Ужаса, а потом мы атакуем этих трупецов, которые, похоже, надрались так, что забыли, в какой они стране, и порвем их, как тузик грелку. А потом, — тут капитан сделал зловещую паузу, — я лично изнасилую одного мудака с такой жестокостью, что он до конца жизни будет терять свое человеческое достоинство при одном упоминании моего имени.

Замочу немного подумал и сказал:

— Ну, ладно. Ради Светы я готов даже на то, чтобы потерпеть немного.

— Вот и молодец, — похвалил его капитан. — Тем более, что мы должны радоваться, что сюда стянули федеральные войска. Нам реально повезло. Стивен Сигал оказался прав. я просто удивляюсь их оперативности!

— Да, ну, — сказал Аль Пачино. — Ради какой-то бабы еще чего-то терпеть? Я вас, русских, не понимаю. Если у тебя баб не хватает, я могу с тобой поделиться. У меня их столько, что девать некуда.

— А у меня еще больше, — похвастался Джек Николсон, который вообще неизвестно, как сюда попал.

— А ты докажи! — обиженно сказал Ал Пачино. — Нет, ты докажи! Докажи! Что, слабо доказать? Нет, ты скажи, слабо?

— Слушай, ты, Алкаш Капучино, — злобно сказал Замочу, прерывая его, — не называй Свету "какой-то бабой", по крайней мере, при мне. Иначе я не посмотрю на то, что ты суперзвезда, Крестный отец, крутой коп и так далее. Понял? Во-первых, весь мир узнает, что ты презрительно относишься к бабам, а во-вторых, он узнает, что тебя с позором изгнали из наших рядов.

Аль Пачино испугался и замолчал.

— А ты, Джим Хокинсон, — презрительно обратился Замочу к Джеку Николсону, — ты все время хвастаешь, что у тебя баб много, что уже говорит о твоих комплексах. Настоящий крутой бабник никогда этим не хвастается! И главное, не сколько баб у тебя было, а скольких из них ты довел до оргазма. Понял? И здесь у тебя, "крутого бабника", получается хуевая статистика. Потому что весь твой хваленый "секс" заключается в минетах, которые тебе делают фанатки, поэтому о женском оргазме в твоем случае речь вообще не идет. Так что, заткнись.

Джек Николсон так изумился словам Замочу, что действительно надолго заткнулся, тем более, что возразить ему было нечего. После этого, говорят, он впал в депрессию, а потом полностью пересмотрел свою жизнь, нашел себе постоянную женщину, полюбил ее и женился на ней. И все у него было хорошо, разве только жена часто попрекала его в том, что он недостаточно опытен в возвратно-поступательных движениях и никак не может довести ее до оргазма, но он все-таки верил, что когда-нибудь у него получился. Однако, когда у него уже что-то начало получаться, он неожиданно умер от старости.

А капитан тем временем все звонил и звонил в отделения милиции и, наконец, уже под утро добыл домашний телефон Виктора Рахманина у одного из периферийных отделений. И храбрый Рахманин, едва узнав, в какую беду попал капитан и супергерои, сейчас же выехал им на помощь и обещал быть завтра.

— Молодец, Рахманин! — обрадовался капитан. — Я знал, что он не подкачает.

— Это еще неизвестно, — хмуро сказали Аль Пачино и Джек Николсон. — Ему еще надо доехать досюда.

— И что нам до завтра делать? — спросил Спайдермэн.

— Есть одна мысль, — сказал Капитан, — надо продержать Армию тьмы в неадеквате до завтрашнего дня. Тогда завтра мы их замочим голыми руками. Но для этого нужен не живой супергерой, а потусторонний, который уже был мертвым. Иначе большой риск, что Ужас его угробит. Есть среди вас такие?

— Был Спаун, да слинял, — сказал Бэтмэн.

— Я вроде был мертвым пару раз, — сказал Эш, — по крайней мере, превращался в зловещего мертвеца. По идее, я мог бы сходить и мне вообще пофигу, но, просто очень хотелось хотя бы немного повоевать с Армией тьмы. А если я сейчас погибну, то мне это не удастся.

— Я тоже мог быть подойти, — подал голос Блэйд, — я ведь наполовину вампир, но на том свете вроде не был, поэтому непонятно, какой у меня статус. Этот Ужас может меня замочить, а может, у меня иммунитет. В принципе, мне тоже пофигу, могу пойти и проверить. Мне умирать не жалко: во-первых, я и так скоро превращусь в вампира, а во-вторых, все равно меня все черножопым обзывают.

— Да мы же просто шутили, блядь…, то есть, Блэйд, — сказал Замочу. — Ты что, шуток не понимаешь?

— Значит, с Блэйдом риск есть, — сказал капитан задумчиво. — Он хоть и наполовину чернож… то есть, хоть и наполовину вампир и потенциально опасен, но очень опытный боец, нельзя его терять. А Эша тем более. А как же Хеллбой, кстати? Он же вроде черт.

— Про Хеллбоя еще фильма не сделали, — сказал Леон, — только через несколько лет будет. Вы только не подумайте, что я фанат детских комиксов. Я это совершенно случайно узнал.

— Да я тоже про Хеллбоя только вчера, то есть, сегодня утром от Славы узнал, — поспешил сказать капитан.

— Ага, ну-ну, — саркастически сказал Замочу, — может, ты еще и аниме смотришь?

— Ну, смотрю иногда, — сказал капитан, — ну, и что?

— Может, нам тогда героев из аниме пригласить на помощь? — сказал Замочу. — Кого ты посоветуешь?

— Да отвали ты, Замочу, — сказал капитан, — мы важный вопрос решаем, а ты издеваешься.