А совсем недавно появилась четвёртая категория яиц. Дело было так. Завёлся в пограничном с Россией царстве-государстве некий забияка-президент по имени Какашвили. Задирается и задирается к одному из наших правителей, которого наш народ, проголосовав как всегда сердцем, в своё время демократически избрал. Жуть как надоел. И вот в одном из своих ежедневных публичных выступлений наш в своё время демократически избранный с присущим ему юмором пообещал подвесить забияку за ...ну сами понимаете за что. Да не за одно, а за оба. Услышали это недруги российского народа, ухватились за шутку нашего национального лидера и долго мусолили её в средствах массовой информации. А народ прозвал эти пресловутые яйца яйцами Какашвили-Пупкина.

МОРАЛЬ: ПОЛИТИКИ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ ВЛИПНУТЬ В НЕКРАСИВУЮ ИСТОРИЮ, БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ С ЯЙЦАМИ.

Полетело как-то высшее должностное лицо одного государства с миссией не совсем доброй воли в Россию. А пути господни, сами знаете, неисповедимы. Подлетел аэроплан к намеченному для посадки месту, а там густой туман. С земли и говорят гостям, что, мол, садиться нельзя, можно расшибиться. Летите, мол, гости дорогие, на соседний аэродром, там погода в ажуре. «Пся крев! - вскричали гости, - нам ли, гордым и отважным рыцарям бояться какого-то там тумана! Ещё наша не сгинела!». Не послушали доброго совета, направили аэроплан к земле и, конечно, разбились до смерти.

Так геройски погибло высшее должностное лицо государства вместе со всей своей свитой. Вся государственная элита «сгинела»! Очень жалко гостей! Пришлось в день большого космического праздника в России траур объявить. Такая вот печальная история приключилась.

МОРАЛЬ: ГОСПОДА ЗАРУБЕЖНЫЕ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕЯТЕЛИ, НЕ ПРИНИМАЙТЕ УЧАСТИЯ В СОМНИТЕЛЬНЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ МЕРОПРИЯТИЯХ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИ.

Разучились в одной стране аборигены убирать за собой. Пьют всякие веселящие жидкости из банок и бутылок, в изобилии выставленные в шаговой доступности в ларьках, что стоят повсюду словно символы победившей в стране демократии. Напьются и бросают пустые ёмкости где попало, в соответствии с поговоркой «где пьют, там и...» и ещё что-то делают. Бутылки и бутылочки, банки и баночки, пузырьки, пузырёчки и прочие скляночки захламили городские скверы, лесные поляны, берега рек и озёр необъятной страны. Как тут быть? И надумали аборигены пригласить миллион уборщиков из «ближнего зарубежья». Чтобы убирали за них мусор, как это делают, например, неприкасаемые в Индии или гастарбайтеры в цивилизованной Европе. А нарекли их, подражая цивилизованной Европе, тоже гастарбайтерами.

Вот освоили гастарбайтеры профессию уборщиков мусора, вырядились в оранжевые робы с надписью «клининг компани», убирают пустые баночки и скляночки за аборигенами. Вроде бы всем радоваться надо. Ан нет! Снова проблемы. Шовинизмы-экстремизмы появились. Аж до драк дело доходит. Вот недавно пресса сообщила, что один предприниматель, неизвестно из каких он аборигенов, местных или пришлых, рассердившись, расстрелял из пистолета трёх гастарбайтеров, которые на него работали. Вот до чего дело дошло.

МОРАЛЬ: 1. АБОРИГЕНЫ, УЧИТЕСЬ УБИРАТЬ ЗА СОБОЙ! 2. ТРУДЯЩИЕСЯ АБОРИГЕНЫ ВСЕХ СТРАН И ГАСТАРБАЙТЕРЫ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!

В.Ч.

Оскольцев Павел Фадеевич не поверил себе дважды подряд. Сначала в позапрошлый понедельник, когда выпивал со свояком и рассуждал за столом о кризисе.

Свояк, надкусив и высосав очередную маринованную помидорку, постучал свободным от недоеденного овоща безымянным пальцем себе по лбу и сообщил:

- Он ведь кризис - ого!.. А не это!..

Несмотря на туманность формулировки, Павел суть уловил, и его осенило:

- Именно! Самим надо, самим! Вон, песок на рынок стройматериалов возим - откуда?! Каждый килограмм в целлофан и чуть не в фольгу упакован - это ж по сколько выходит?! Кто это у нас осилит, и зачем?! А на месте за посёлком этого песка - бесплатно вагонами греби!

И повторил недоверчиво:

- И неужто за последние годы никто даже не дотюкал?!

- Да у тебя не голова, а Дом Советов! - восторгнулся свояк. - Когда допьём, напиши предложение в правительство!

Оскольцев и написал наутро, потом послал свояка за пивом и заодно - конверт на почту отнести. А второй раз он не поверил своим глазам, когда телеграмму доставили. Государственную. По которой срочно вызывали в правительство области, "отмечая важность и своевременность инициативы Оскольцева П.Ф. в свете кризисных явлений". Билеты в той же телеграмме просили сохранить для дальнейшей оплаты и выдачи командировочных. Что в итоге и склонило Павла Фадеевича к поездке.

Поезд прибыл в областной центр под вечер. На перроне в свете загоревшихся жёлто-мутных фонарей мялся таксист в форменной восьмиуголке.

- Вас, что ли, из Пречистенок в правительство-то вызывали? - сразу вычислил он Оскольцева среди двух десятков сошедших пассажиров. Благо остальные являлись женщинами, детьми и стариками.

- Меня, - польщенно отозвался тот.

- Ну, поехали на приём, чего время терять.

- А не поздно сегодня?

- Круглые сутки работают. Кризис, оно как! - пояснил таксист. И всю дорогу рассуждал с гостем о его провинциальном видении проблем бюджета и перспектив региона, впрочем, не особенно вслушиваясь в то, что гость говорит.

Притормозив перед домом с колоннами, он быстрее Оскольцева выскочил из машины и, пока Павел Фадеевич робко поднимался по вылинявшей за много лет ковровой дорожке, забежал вперёд, сдёрнул с головы шофёрскую восьмиуголку и, как швейцар, распахнул дверь:

- Милости просим. Паспорт дайте.

Он сел под зелёную лампу в вестибюле, порылся в ящичке на столе и, достав бланк, выписал приезжему пропуск, пояснив:

- Кризис, знаете ли, кризис. Вот и приходится совмещать.

- Да, да, понимаю... - Оскольцев взирал на недосягаемую под высоким потолком пыльную лепнину и пытался сообразить, что дальше делать.

- А вы вон по анфиладе, пожалуйста. Министр строительства сейчас примет.

- Сам?!..

- Ну, а как же. Кризис, оно как. А дело с песком сверхважное.

Павел Фадеевич пошаркал по мраморным ступеням, и пока освоился в комнате приёмов, одна из дверей растворилась. К нему вышел тот же таксист, но в костюме с галстуком и с депутатском значком.

- Я, я он и есть министр, - бывший швейцар-таксист сделал успокаивающий жест ладонью. - Кризис, как помните. Вот и приходится совмещать.

- Это очень... С точки зрения... Очень... - растрогался Оскольцев.

- Ну, давайте к делу. Значит, какую выгоду сулит это местное сырьё вашему... - министр заглянул в бумажку, - Пречистенскому району?

- Да не району - всей области!

- Всей?! - тот вскинул брови. - Тогда не я, вам к самому президенту обратиться надо! Сейчас, сейчас...

Министр суетливо скрылся. Павел Фадеевич уже стал догадываться - и точно. Из других дверей вышел тот же человек, но с гербом на толстой цепи, бормоча:

- Сами знаете, кри...

- Да, да, кризис, я знаю.

- Выходит, всей области, говорите? Это очень важно, очень! Мы непременно рассмотрим на коллегии - президент схватил руку Оскольцева и затряс её. - А вам теперь огромадное спасибо! Огромадное! Вы поезжайте пока. Мы рассмотрим.

- А сейчас никак нельзя?

- Да не с кем рассматривать-то, кризис... - президент широким жестом обвёл пустые гулкие анфилады.

- А дорогу бы оплатить, как обещали?

- Потом, потом. Сейчас ни министра финансов, ни кассира. Поезжайте на трамвае до вокзала, мы потом сообщим. Когда будет кто...

Павел Фадеевич растерянно огляделся:

- Как же... А где же все? Помнится, мы на последних выборах человек двести избирали. Спикеры, министры, прочие депутаты с обслугой...

- Всех и избрали, да. Работали покуда. Но сейчас кризис, оно как. Экономить приходится. Так что, голубчик, все - да где они все? Кто где. Кто на Мальорке сейчас, кто во Флориде. Сами понимаете. Кри-и-и...