- Ну, а каков же ваш собственный интерес? - спросил Штирлиц. - Деловые люди не должны работать за одну демократию.

- Разумеется. Нам требуются нефть, газ, древесина. Вы никогда не умели ими пользоваться, хотя исторически вам несправедливо много досталось природных богатств. Однако без нас вы будете нерационально использовать все это и вымирать. И только мы сможем придать новый импульс вашему развитию и сократить ваше вымирание вдвое. Не сокращать вас совсем нельзя. Слишком много развелось у вас воров и умственно неполноценных.

- А как же наша армия? - спросил Штирлиц. - Ее обучали бороться за свою родину. В вас будут стрелять.

- Ерунда! - воскликнул Джон. - На сегодня у вас нет армии. С 1993 года вместо нее у вас толпа воров и попрошаек. Ты пойми, Макс, в любой стране армия создается, для того чтобы защищать свой народ. Если же армия стреляла в свой народ, то ее существование теряет всякий смысл. И пусть тех стрелявших будет совсем немного, как несколько бешеных собак на огромную стаю, но бешенство очень быстро захватывает всех, и методы лечения здесь очень жестоки. Либо вы на первом же этапе отстреливаете взбесившихся, либо разгоняете всю стаю и набираете новую армию, взяв из старой лишь отдельных не заразившихся людей. Промежуточный вариант, связанный с попыткой заболтать преступления взбесившихся, долог и неэффективен. Он требует жизни не менее двух поколений, а за это время внешние враги существенно пощиплют территорию страны, да и местные бешеные псы еще не раз постреляют свой народ, и все придется начинать сначала.

Джон плеснул коньяка себе и Штирлицу и провозгласил тост:

- Ну, будем!

На этот раз Штирлиц сделал два больших глотка, а Джон продолжил:

- Все, что я рассказал, предельно просто. Никакой политики, ничего личного, только бизнес по построению армии. Ваш Ленин строил Красную Армию, разогнав сначала старую, полную бешеных псов, а затем создавал новую. И хотя в ней было мало грамотных людей, но никакая другая армия не могла сравниться с ней по боеспособности. Ведь состав Белой армии был существенно образованнее, да и вооружен лучше. Однако Белая армия создавалась на базе старой царской армии, которую заставляли не только стрелять в собственный народ, но и проливать кровь на чужой территории в уплату царских долгов. Ну, как тут не взбеситься?..

Штирлиц опорожнил свой стакан и выдвинул новое возражение:

- А как же наши генералы и полковники? Их неплохо кормят, и они будут бороться за свой кусок. Наконец, как вы донесете до нашего народа свои идеи? Или ты, Джон, забыл про глушилки?

- С глушилками все очень просто. Вы уже давно уничтожили свою радиотехнику и электронику, так что глушить будет нечем. Но даже если вы что-нибудь закупите на мировом рынке, вы не сможете на этой базе создать хоть что-то работоспособное. У вас уже давно нет ученых соответствующего уровня. А с генералами и полковниками еще проще. Если они начнут слишком задираться, мы предложим их подчиненным вырезать все это стадо и захватить их квартиры. Ведь у младшего и среднего офицерского состава по-прежнему нет жилищ, а генералы обустроены весьма неплохо...

Джон налил по последнему отходному стакану и уже слегка заплетающимся языком, но все еще при твердом сознании продолжил:

- Бросай все эти дела, Макс, и переходи на нашу сторону. Получишь чин полковника, домик в пригороде, хорошую пенсию и вполне приличную подработку. Пенсию тебе дадут и здесь, а вот жилище едва ли и никакой подработки. А ведь вы, русские, все трудоголики, и вам нужна подработка. Будешь возить экскурсии по шпионским заповедным местам, где работал когда-то. Ведь ты гораздо умнее генерала Калугина! Тебе есть что рассказать обывателю. Ну, по последней, будем!..

Штирлиц допил свой стакан залпом. Собрав волю в кулак, он, почти не качаясь, добрался до выхода, поймал такси и вернулся в свою гостиницу. Джон был прав, своего жилища у Штирлица не было...

С утра Штирлиц собрал свои мысли в кулак и сел писать отчет. Этот Джон наверняка был из ЦРУ, но данное обстоятельство мало меняло дело. Сообщать в Центр, что его Родину будут топтать, как Ирак, да еще и сообщать это письменно было равно самоубийству. Однако сообщать что-то другое, высосанное из пальца, тоже было небезопасно. В Центре еще со времен работы Штирлица в Третьем рейхе существовала программа проверки достоверности поставляемой информации. Так что лишь идиоты из либерастов могли приписывать Сталину неверную оценку информации.

Можно было бы написать, что морпехи упились в дупель и никакой информации с них получить не удалось. В этом случае можно было рассчитывать всего лишь на выговор или даже на устное замечание. Однако вся пьянка снималась и записывалась. Последнее обстоятельство в принципе было преодолимо, потому что руководила записью его хорошая знакомая, бывшая радистка Кэт. Она была кое-чем обязана Штирлицу и потому взяла бы с него не по рыночным, а по кадастровым ценам. Но Штирлиц был совсем на нулях. В последнее время Центр, ссылаясь на кризис, не заплатил даже аванс по "Керосинке". При проведении той операции Штирлицу еще удавалось как-то подработать на стороне, а с переходом на "Керогаз" все источники доходов Штирлица оборвались. Хоть иди попрошайничать на Успенское шоссе...

Это была хорошая идея. Ай да Штирлиц, ай да сукин сын! Тогда во время пьянки Штирлиц забыл об этом укрепрайоне, но теперь вспомнил о нем. С его обитателей вполне можно было снять кое-какие деньги за полученную информацию. Разумеется, "иракский вариант" придется разукрасить подробностями, но главная трудность была не в этом. Сбывать информацию придется быстро и по разным каналам, иначе упадет прибыль. Эти крохоборы начнут жаться, тянуть и в результате попробуют обойтись без него. Но Штирлиц знал эту публику еще со времен "перестройки", а потому такие фокусы с ним не пройдут. Заплатят по полной смете, да еще и останется на сигареты...

Таким образом, план отчета вырисовывался полностью. Во-первых, следовало раздоить Успенское шоссе. Во-вторых, совместно с Кэт поправить запись той пьянки, оплатив ее услуги по кадастровым ценам. И лишь после этого выдать отчет в форме описания пьяной оргии. Штирлиц был доволен собой. Удалось обойтись без измены Родине. Те подонки, которые пошли на это, всегда вызывали у него отвращение. А Штирлиц гордился тем, что еще сохранил какие-то иллюзии. По нынешним временам это означало, что предыдущая жизнь прошла не зря...

А.В. СВОБОДИН

До сих пор человечество знало только три категории яиц.

Это были:

- яйца куриные. О них долго распространяться не будем. Большой интерес к яйцам отразился в народных пословицах и поговорках. Таких, как, например, «не разбивши яиц, яичницу не сделаешь». Или избитая поговорка «не кладите яйца в одну корзину». Ну, конечно же, и о том, что плохому танцору вечно что-то мешает. О том, что «курочка в гнезде, а яичко»...где-то там затерялось. Ну, и т.д. Кстати, учёные так и не решили проблему насчёт того, что появилось раньше - яйцо или курица. И на этом человеческая мудрость по отношению к классическим яйцам, кажется, исчерпана.

- яйцо Колумба. Напомним тем, кто позабыл, что это за штука. Люди давно бились над проблемой, как поставить куриное яйцо, чтобы его ось симметрии была перпендикулярна плоскости стола. Бились-бились и всё безрезультатно. А Колумб стукнул ножом по скорлупе и поставил яйцо на стол вертикально. Вот и весь фокус. Человечество доныне восхищается находчивостью Колумба.

- наконец, яйца Фаберже-Вексельберга. Царский ювелир Фаберже делал пасхальные яйца из драгоценных камней, золота и серебра, покрывал их эмалью, украшал бриллиантами, чем-то там инкрустировал. Походили эти яйца на какие-то яйцеобразные торты, некрасивые и пошлые. Фаберже дарил (или продавал) эти изделия российским царям, а те, обладая очень своеобразным эстетическим вкусом, с благодарностью их принимали. После революции раскатились эти яички по всему миру вместе с Россией, «которую мы потеряли» и по которой сегодня горько плачут Михалков с Говорухиным. Затем, после прихода к власти в стране новых бурбонов, некий небедный человек с говорящей фамилией, производной от слова вексель, господин Вексельберг, стал драгоценные яички скупать. Дарил ли он их новым российским владыкам или нет, не буду врать, не знаю. А в народе стали эти яйца называть яйцами Вексельберга.