В начале 1942 года Гитлер приказал сосредоточить все германские морские силы в Норвегии. Он был одержим навязчивой идеей о том, что Скандинавский полуостров представляет собой для англичан самый удобный район, для того чтобы нанести удар могуществу Германии в Европе. Для этого он задумал провести находившиеся в Бресте корабли «Шарнгорст», «Гнейзенау» и «Принц Ойген» через Ла-Манш на родину. Гросс-адмирал Редер пробовал убедить его, что этот прорыв, который должен был происходить в непосредственной близости от английского побережья, был связан с величайшим риском и что он означал отказ от Бреста, представлявшего, несмотря на большую опасность с воздуха, которой там подвергались корабли, основной опорный пункт для ведения войны в Атлантическом океане, а это чувствительно ухудшало стратегическую обстановку в войне с торговым флотом противника. Тем не менее 12 февраля 1942 года прорыв был осуществлен. Он удался только благодаря тщательно подготовленной и проведенной поддержке с воздуха. Англичане восприняли предпринятый на их глазах прорыв как тяжелое поражение, однако Черчилль заявил в палате общин, что он с величайшим облегчением приветствует уход германских кораблей из Бреста, где они служили постоянной угрозой для английских коммуникаций в Атлантическом океане.
Годом позже, 31 января 1943 года. гросс-адмирал Редер ушел в отставку с поста главнокомандующего военно-морским флотом. Его преемником стал адмирал Дениц. Внешним поводом для отставки было расхождение во мнениях с Гитлером о дальнейшем использовании тяжелых надводных кораблей. Гитлер не хотел прибегать к их помощи, так как считал, что они уже не могут принести никакой пользы, и намеревался использовать их оружие и личный состав в другом месте. Расхождение мнений было в сущности только предлогом. Гросс-адмирал, который в больших решающих вопросах ведения войны чаще всего выражал мнения, расходившиеся с планами Гитлера, и всегда оказывался прав, стал просто мешать Гитлеру. Это стало тем более заметным, когда его преемник уже через месяц после вступления в должность также стал настаивать на использовании тяжелых боевых кораблей.
Представления Гитлера о ведении морской войны были, естественно, крайне примитивными. Не говоря уже о все еще имевшихся шансах на успех в применении тяжелых кораблей, он не понимал и того, какое облегчение для англичан и какое осложнение обстановки для сателлитов Германии должен был принести их выход из строя. Каждый тяжелый немецкий корабль сковывал в отечественных водах по меньшей мере два английских корабля такого же класса, которые в связи с таким решением немцев освобождались теперь для других театров военных действий.
Уход Редера в отставку, казалось, вполне соответствовал всей обстановке, ибо преемником Редера стал бывший командующий подводным флотом, а подводная война была к моменту этой замены единственным козырем немецкого военно-морского флота, имея который, можно было еще как-то воздействовать на Англию и США. Но, впрочем, и здесь наступил уже поворот, не заметный еще в ежемесячных сводках о потопленных судах, зато очень хорошо различимый в балансе между потопленным тоннажем и количеством вновь построенных кораблей противника, которое с конца 1942 года стало превышать размеры потерь. Решительную перемену в обстановке, заметную даже неискушенному, принес месяц май, когда цифра потерь немецких подводных лодок дошла до 39. Между тем противолодочная оборона приняла, главным образом за счет расширения службы ВНОС и оборудования постов радиолокационными приборами, такие формы и размеры, которым германские подводные лодки, несмотря на героические усилия экипажей, противостоять уже не могли. Тактические и технические контрмеры, которые должны были помочь подводным лодкам преодолеть новые опасности, принесли некоторое облегчение, но предотвратить поражение они уже не могли. Находившиеся в стадии разработки новые типы подводных лодок, успех которых основывался на том, что они могли выполнять задания, не поднимаясь на поверхность, то есть быть вне пределов досягаемости авиации противника, до конца войны так и не были созданы.
Германское командование, несмотря на перемены, произошедшие в обстановке, до самого конца войны усиленно стремилось к оживлению подводной войны и продолжало видеть в подводном флоте средство, могущее решить исход войны.
За весь период войны противником было уничтожено 630 немецких подводных лодок[63] с общей численностью личного состава в 30 тыс. человек. Таким образом, на последние предшествовавшие разгрому 24 месяца, когда уже для каждого трезвого наблюдателя было ясно, что решить исход войны на море подводный флот не может, у Германии оставалось еще 428 подводных лодок.
Сделать сейчас какие-либо конкретные выводы из хода второй мировой войны не представляется возможным, так как отдельные нации, разумеется, хранят в тайне полученный ими опыт ведения войны с применением новейшего оружия и новейших методов. Но общие тенденции дальнейшего развития морской стратегии и тактики, которые можно было прочитать между строк во всем вышеописанном, уже вполне наметились. При этом главным источником для оценки опыта морской войны является восточно-азиатский театр военных действий, на котором сошлись два крупных морских противника. Однако ход боевых действий на этом театре не может быть освещен здесь ввиду ограниченности места.
Одним из важнейших нововведений морской войны является огромное влияние авиации на морскую войну. Раньше это влияние было ограничено сравнительно небольшим радиусом действия сухопутных самолетов, базировавшихся на сухопутные аэродромы. Теперь их радиус действия стал настолько большим, что даже в войне на океанах они могут использоваться для разведки и для боевых действий. А там, где радиус действия является все же недостаточным, «сухопутным аэродромом» служит авианосец. В составе современных флотов авианосцы занимают теперь одно из основных мест. Взлетающие с них самолеты, вооруженные бомбами и торпедами, играют в современном морском бою решающую роль. Это особенно наглядно проявилось на тихоокеанском театре военных действий, где исход многочисленных морских сражений решался большей частью не на воде, а над водой. Главная роль в уничтожении японского линейного флота принадлежит американской авианосной авиации.
В общей сложности в прошедшей войне было уничтожено 26 линкоров, из них в боях корабль против корабля — 5, в таких же боях, но при поддержке авиации — 3, только авиацией — 12, совместными усилиями авиации и подводных лодок — 1, одними подводными лодками — 3, прочими средствами — 2. Таким образом, доля участия авиации в этих сражениях составила 50 %.
Однако, несмотря на развитие авиации, линкор не утратил своего решающего значения сильнейшей боевой единицы военно-морских сил. Это его значение вновь подтверждается главнокомандующим американским военно-морским флотом адмиралом Кингом в его итоговом отчете об опыте войны на Тихом океане. Он называет опыт борьбы линейных кораблей «одной из интереснейших страниц истории» войны на Тихом океане. В другом месте этого же отчета говорится: «Последним и важнейшим уроком этой войны является то, что американские военно-морские силы должны оставаться самостоятельным элементом вооруженных сил и иметь собственную (sic!) авиацию». Поэтому старый спорный вопрос о том, что лучше — «линкор или самолет», — найдет свое разрешение в будущем составе военно-морских флотов в формуле «линкор + авианосец».
В подводной войне будущего найдет применение и такая быстроходная подводная лодка, которая будет действовать исключительно в погруженном состоянии. Как это оправдается практикой войны и какие средства защиты от нее будут найдены, предвидеть нельзя.
