В последующие месяцы начались затяжные операции против партизан, во время проведения которых немецкому командованию однажды пришлось ввести в бой сразу пять дивизий. В этом бою было уничтожено восемь партизанских дивизий, которые потеряли до 5 тыс. убитыми и 10 тыс. пленными.
Когда удалось обнаружить новую ставку Тито в южно-хорватской деревне Дрвар, во второй половине мая 1944 года по этому населенному пункту был нанесен концентрический удар, начавшийся с выброски батальона стрелков-парашютистов на его восточной окраине. Тито с большим трудом спасся от плена бегством в горы, граничащие с деревней Дрвар и покрытые большими лесными массивами. Затем он покинул Хорватию и до начала эвакуации немецких войск с Балкан находился на оккупированном англичанами острове Вис.
В то время как действия партизан в Хорватии и Боснии были в полном разгаре, партизанское движение в Греции еще только разворачивалось. Оно началось лишь в ноябре 1942 года и было организовано Англией. Первым большим успехом греческих партизан в этот период был подрыв моста в Агропотамосе.
Греческие партизаны создали два отряда, нередко воевавших и между собой. Один назывался ЭЛАС и был организован коммунистами, второй следовал национальным принципам и назывался ЭДЕС. Но обеим этим группам не хватало той четкой организации, которую сумел дать своим силам Тито. В Греции, как и в Югославии, имелись свои «домашние партизаны». Однако общая численность партизан в Греции была меньшей, и, следовательно, они не играли здесь такой роли, как в Югославии. Несмотря на это, они сумели все же причинить немецким войскам большой ущерб. Их методы почти не отличались от методов титовских партизан, поэтому с ними приходилось бороться теми же средствами. Немецкие войска в Греции были вынуждены вести против партизан такие же крупные боевые действия, главным образом в Фессалии, Эпире и на Пелопоннесе. Греческие партизаны в своей борьбе также не придерживались положений Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны.
Когда немецкие войска начали эвакуацию Балканского полуострова, югославские и греческие партизаны стали действовать крупными соединениями, не боясь вступать и в открытый бой.
Партизанская война в России
Особенно ярко стремление сделать партизанскую борьбу неотъемлемой частью всей войны выразилось в России. Еще на московском партийном съезде в 1928 году[49] говорилось о настойчивой необходимости проведения таких мероприятий, которые в случае войны позволили бы организовать широкое партизанское движение. В 1933 году в качестве наставления появилась «Инструкция о партизанской борьбе». Однако настоящей партизанской организации в начале немецко-русской войны 1941 года у русских почти не было.
Вскоре после начала войны появились первые, большей частью мелкие отряды, которые минировали пути подвоза снабжения, обрывали телефонные провода и убивали из засады отдельных солдат. Уже в первые месяцы войны деятельность партизан стала принимать все более широкие размеры. Они стали нападать на небольшие немецкие подразделения, караулы мостов, опорные пункты связи и даже на казармы и места стоянок войск. Весной 1942 года они уже представляли серьезную опасность для тыловых коммуникаций немецкой армии, поэтому для решительной борьбы с ними немецкому командованию приходилось стягивать в уже оккупированные районы большие силы, а для проведения крупных операций в областях, где движение приняло наиболее угрожающие размеры, — снимать отдельные части с фронта.
Советские люди сами различали регулярных и диких партизан. Регулярные партизаны действовали, поддерживая тесную связь с Красной Армией, и при помощи радио и самолетов находились в постоянном контакте с ее штабами. Среди высшего руководства таких партизан было немало офицеров Генерального штаба Красной Армии. Централизованность руководства партизанскими отрядами была очевидна. ибо при подготовке и проведении какого-либо значительного наступления немецких или русских войск партизаны в этом районе немедленно активизировали свои действия с целью дезорганизации снабжения и срыва связи между частями немецкой армии, захвата и ликвидации складов с боеприпасами и нападения на места расквартирования войск. Эти действия стали тяжелым бременем для армии и представляли собой немалую опасность. Ни на одном другом театре военных действий не было такого тесного взаимодействия между партизанами и регулярной армией, как на русском. Бывали случаи, когда во взаимодействие с частями Красной Армии вступали силы партизан, насчитывавшие до 10 тыс. человек. Сильно растянутый фронт немецкой армии чрезвычайно облегчал партизанским соединениям маневрирование и отход. Да и подвоз оружия, боеприпасов и продовольствия при таких условиях больших трудностей для них не представлял.
Основная масса партизан состояла из добровольцев из местного населения, но были и случай принудительной записи в партизаны. Командный состав и офицеры связи партизан обучались в специальных партизанских школах и затем сбрасывались в немецком тылу с самолетов или тайно переводились через линию фронта. Особенно действенную помощь партизанам оказывали различные военные специалисты, как например минеры, которые своей изобретательностью ставили немецких солдат каждый раз перед новыми неприятными неожиданностями.
Русское командование использовало партизан в значительной степени для выяснения обстановки и для выслеживания противника. Партизаны проявляли большую сноровку и доставляли советскому командованию весьма ценный материал. Советские агенты и шпионы готовились и действовали не по принципу тщательного отбора и личных качеств, а массами, что является очень характерным для коллективного мышления советских людей. Командование, очевидно, не придавало особого значения тому, что если несколько сотен агентов сбрасывалось на парашютах над одним районом, то 90 % из них погибало. Для него было важно, чтобы кто-нибудь из них достиг поставленной цели.
Экономический ущерб, наносимый партизанами, был повсюду весьма серьезным. Кроме того, партизаны занимались пропагандой среди крестьян, причем материалом им служили бесконечные ошибки, совершаемые немецкой администрацией в управлении восточными областями. Целью этой пропаганды, проводимой зачастую с помощью угроз и принуждения, было сокращение производства сельскохозяйственной продукции и отказ от выполнения поставок для немецкой армии.
Дикие партизаны были большей частью очень слабо связаны с армейскими командными инстанциями, а то и вообще не имели с ними никакой связи. Выступая мелкими и мельчайшими группами, они нередко вели самостоятельную борьбу в определенном районе и таким образом доставляли немецким войскам много неприятностей. По коварству и жестокости они часто даже превосходили регулярных партизан. Они мало чем отличались от «домашних партизан» на Балканах. После освобождения Красной Армией областей, в которых действовали дикие партизаны, они, как правило, немедленно брались органами НКВД под надзор и отправлялись на переобучение в отдаленные лагери, а иногда и в штрафные роты с особенно строгой дисциплиной. Их подчеркнутая недисциплинированность — следствие ничем не стесненного образа жизни — казалась советскому командованию недопустимой для регулярных войск.
Метод борьбы советских партизан характеризовался такой ожесточенностью, которая не отмечалась ни на одном другом театре военных действий. Они не считались ни с какими правилами ведения войны и уничтожали пленных.
