И снова: пол и участник — одиночка. Склонность к обособлению и самовыражению тесно связана с разницей в проявлениях конформности между мужчинами и женщинами. Ранее мы уже убедились в том, что пол является менее значимым фактором, чем фактические знания и чувство уверенности в себе. Однако есть основания предполагать, что мужчины в целом проявляют конформность несколько реже, чем женщины, поскольку они с большей вероятностью рассматривают инакомыслие как способ выражения их компетентности. Мужчины склонны полагать, что, для того чтобы «выделяться из толпы» в качестве компетентного и знающего человека, они должны быть независимыми. Женщины, напротив, склонны считать признаком компетентности умение сотрудничать и достигать согласия с другими членами группы. Таким образом, для женщин конформность может оказаться средством осуществления позитивного самовыражения (Santee and Jackson, 1982). Заметьте, однако, что эти различия между полами лишь «усредненно» справедливы и, разумеется, не могут характеризовать всех женщин и всех мужчин. В действительности, половые различия гораздо менее значимы, чем тип личности и интересы, из которых складываются приобретенные гендерные различия. Мужчины, обладающие личностными качествами и интересами, которые соответствуют традиционным представлениям о «женственности», проявляют конформность так же часто, как и женщины с подобными качествами и интересами. Женщины и мужчины более «мужественного» склада характера проявляют конформизм реже (Maslach et al., 1987). Данное исследование предоставляет нам прекрасный пример того, как личностные или индивидуальные различия могут взаимодействовать с ситуационными переменными, определяя тип реакции человека в условиях конформизма.

Конструктивное инакомыслие и независимость воспринимаются большинством людей как достойные всяческих похвал качества. Особенно это касается американцев, которые с детства приучены ценить подобные добродетели. Однако как быть с конформностью? Представьте, что вас назвали «конформистом», а то и похуже — «близоруким конформистом». И как бы вы отреагировали на это? Каким — нибудь ядовитым словцом? Тем не менее существует множество ситуаций, в которых конформность оказывается средством достижения значимой социальной цели. Ради обеспечения собственного спокойствия различные формы общества требуют, чтобы люди подчинялись определенным правилам. Конформизм по отношению к социальным правилам и нормам служит своего рода смазкой в механизме социального взаимодействия. Он позволяет нам структурировать социальное поведение и предсказывать реакции окружающих. Опыт одних людей позволяет другим избежать крупных личных неприятностей.

Давление с целью вызвать конформизм может даже выполнять определенные социальные функции. В 1986 году миллионы жителей Филиппин присоединились к мирному движению протеста против репрессивного правительства Фердинанда Маркоса. В рамки этой акции вошли сидячие забастовки, саботаж, ненасильственное препятствование продвижению правительственных войск. В конечном итоге, этот устрашающий выплеск обыденного по сути своей поведения сыграл решающую роль в бескровном перевороте, который привел к свержению режима Маркоса в пользу Корасон Акино. Массовая ненависть и презрение по отношению к филиппинской политической диктатуре существовали и в прежние годы, но только после того, как критическая масса жителей государства решилась на активный протест, многие и многие другие присоединились к толпе протестующих — несмотря на вечный страх перед скорой расправой. Может быть, конформизм и не был главным спусковым крючком в этом механизме, однако именно он помог привлечь к делу многих из тех, кто предпочитал протестовать в другой форме или боязливо придерживался нейтралитета. Тремя годами позже, в 1989, мы могли наблюдать аналогичные события в Восточной Европе, когда один за другим под натиском народных масс рушились коммунистические режимы. В этом процессе конформизм сыграл следующую роль: большое количество людей, объединенных одним делом, непременно привлекает к себе еще большее число людей, и так до тех пор, пока не будет достигнута критическая масса, обладающая максимальным потенциалом влияния.

Итак, мы рассмотрели явление конформности, которое включает в себя изменение поведения по принципу «все остальные делают так» — даже если никто в открытой форме не требует подобных изменений. Однако бывает трудно ответить отказом на прямое требование конкретного человека, особенно если этот человек оказывается представителем властей. Данное явление называется подчинением. В его рамках человек делает то, о чем его попросили или что ему приказали, не имея на то какого — либо внутреннего желания или согласия. Подчинение — вполне повседневное явление: дети уходят играть в свою комнату, если родители приказывают им это сделать; загорающая публика приглушает звук радиоприемников, если дежурная со спасательной станции возмущается, что на пляже стало слишком шумно. Если приводить примеры ужасающих крайностей, то юные немецкие солдаты убивали миллионы безвинных людей в нацистских лагерях смерти во времена Второй мировой войны, выполняя приказы своего начальства. В большинстве этих случаев, разумеется, последствия неподчинения были бы достаточно серьезными, поскольку те, кто отдавал приказ, обладали вполне реальной, иногда даже физической, властью над исполнителями. Все это правда. Однако широко известные и буквально шокирующие своими результатами эксперименты ученика Соломона Аша Стэнли Милграма (Milgram, 1965; 1974) показали, что деструктивное подчинение самозваным авторитетам может наблюдаться даже тогда, когда отказ выполнять их требования не влечет за собой никаких негативных последствий, связанных с физической расправой.

Лучшим ракурсом для описания исследований Милграма будет точка зрения испытуемого. Представьте себе, что, прочитав объявление в газете, вы записываетесь на участие в исследовании «памяти и обучаемости». В назначенное время вас встречает строгий экспериментатор в белом лабораторном халате. Здесь же находится второй испытуемый. Ведущий описывает цель эксперимента в терминах общественного блага: необходимо открыть новые способы улучшения человеческой памяти. В ходе исследований уже доказано положительное влияние поощрения на память, продолжает объяснять вам обоим ведущий, однако никто еще не занимался исследованием возможного позитивного влияния избирательного наказания за ошибки. Этот эксперимент направлен на изучение воздействия наказания на обучаемость и вербальную память. Один из вас, говорит ведущий, будет во время сессии играть роль учителя, другой — роль ученика. Вы по очереди тянете жребий, который и определяет, что «учителем» будете вы, а учеником — второй испытуемый. В задачу «учителя» входит зачитывать ученику пары слов и затем проверять его память, называя первое слово из каждой пары. Задача ученика — дополнить пару.

За неправильные ответы назначается наказание в виде электрического разряда, подаваемого с помощью одного из 30 рычажков на «электрогенераторе». Все это вам демонстрирует ведущий эксперимента. Рычажки размечены с интервалом 15 вольт, по нарастанию, от 15 до 450 вольт. Кроме того, на них наклеены ярлычки с пояснениями. Например, интервалу 15–60 вольт соответствует ярлык «легкий шок», от 195 до 240 вольт вызывают «очень сильный шок», а интервал с 375 до 420 вольт обозначен как «осторожно: жестокий шок». На рычажках с 435 до 450 вольт стоит простая пометка «XXX». Ведущий эксперимента поясняет, что вы как «учитель» должны наказать ученика за первую же ошибку памяти слабым 15–вольтовым разрядом, а затем постепенно увеличивать силу разряда, надбавляя 15 вольт за каждую последующую ошибку.