– Еще одна клиентка, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Борода. – Очередная «жена» Сашки. Сашка – молоток! Так баб окручивает! Вот с этой пришлось помучиться. Но скоро доведу и ее до нужной кондиции. Она недавно из клиники неврозов, изначально нервишки были не в порядке… Хочешь взглянуть?

Не дожидаясь ответа, Борода открыл еще одно смотровое окошко. Ящер увидел похожую комнату, в которой «обстановка» была точно такой же, как и у Ани, только женщина лет тридцати пяти, находившаяся там, здорово отличалась от Тихоновой. Во-первых, она в ярости носилась по комнате, в противоположность безвольной, апатичной Ане. На женщине был накинут расстегнутый ситцевый халатик, все тело посинело от побоев.

– Ты ее бил? – Ящер кивнул в сторону Аниной комнаты.

– Ее-то зачем? – удивился Борода. – Она вроде как на все согласна. Дал пару оплеух, когда пить не хотела… Эта же, – Борода показал на женщину в ситцевом халатике, – совсем другое дело. За ней глаз да глаз нужен. Чуть что – убежать пытается. Доски с окна сорвать хотела. Как дверь к ней открою, тут же норовит выскочить в коридор. Но у меня не забалуешь!

Ящер кивнул.

– Эта, – Борода кивнул в сторону Ани, – уже на все готова. Можете забирать в любой день, когда потребуется. А со второй курвой еще повозиться надо. Не обессудь. Ты же сам качество требуешь. С Анькой будешь разговаривать или не желаешь?

– Буду, – кивнул Ящер.

– Аня! Аня! – пытался растормошить девушку Астахов. – Ты меня узнаешь?

Она медленно повернула к нему голову, посмотрела, не узнавая, потом, видимо, сделала над собой какое-то усилие, потому что глаза ее открылись немного пошире – но так и не узнала. Девушка снова медленно повернула голову – на этот раз уже от Астахова – и уставилась в стену. Теперь в комнате горел яркий свет, наверное, слепивший долго находившуюся в темноте Аню. Выключатель находился в коридоре – Борода специально переоборудовал кое-что в квартире для приема «клиенток», как он их называл.

– Аня! – сделал еще одну попытку Ящер.

Она молчала и не двигалась, даже не меняла позы.

В комнату зашел Борода с жестяной кружкой, наполненной холодной водой.

– Дай ей попить, – сказал он.

Ящер приставил кружку к губам девушки. Она жадно припала к краю и осушила ее всю. Борода стоял в дверях и наблюдал за происходящим.

– Чего ты от нее хочешь? – наконец спросил он.

– Чтобы она заговорила. Мне у нее кое-что выяснить надо.

– Тогда башку под холодную воду подставим. Не поможет – всю под холодный душ. Не знаешь, что ли, как протрезвить? – Борода усмехнулся. – Поднимай ее. Пошли!

Аня не сопротивлялась своей судьбе и позволяла делать с собой все, что угодно. Астахов вместе с ней следовал за Бородой по петляющему коридору когда-то коммунальной квартиры. Она теперь стояла пустой, вернее, не совсем – ее занимал Борода со своими пленницами. Дом расселили, но работы пока не начались, больше в нем никто не жил. Горячей воды не было, потому что отключили газ, а в квартире когда-то работала колонка. Борода готовил себе на плитке: электричество и холодная вода подавались. Пленниц он кормил только черным хлебом. Так – на хлебе и водке – они ломались быстрее.

После душа Астахов отвел Аню в выделенную ей комнату (или камеру?), Борода закрыл их, чтобы Тихонова случайно не предприняла попытку к бегству, хотя это и казалось маловероятным: она была сломлена, в отличие от второй пленницы, у которой оказались недюжинные сила воли и здоровье (или умение пить?).

– Аня, ты должна ответить мне на несколько вопросов, – говорил Астахов, сидя на корточках напротив Ани.

Она безвольно кивнула.

– Расскажи мне, что ты видела у меня в особняке. Что видела Юля Смирнова? Ты помнишь Юлю? Что ты ей рассказывала?

Аня заговорила ровным тоном, лишенным каких-либо эмоций. Астахов не всегда улавливал смысл, язык у нее заплетался, мысли скакали с одного на другое. Потом она замолчала.

– Аня… – позвал Ящер.

И тут наступила совсем другая реакция.

– Я тебя ненавижу! – вдруг неистово закричала Аня и бросилась на него.

Аня пустила в ход отросшие за неделю ногти, которыми разодрала опешившему Астахову лицо. Она пыталась рвать на нем волосы, укусила за ухо так, что из мочки тут же потекла кровь. Борода отреагировал довольно быстро. Он ворвался в комнату, оттащил разъяренную Аню от пытающегося сопротивляться Ящера и сильно врезал ей. Она отлетела в угол.

– Выйди! – бросил он через плечо Астахову. – Ишь ты, как разбушевалась! И откуда силы-то взялись? Ишь ты!

Ящер быстро ретировался и отправился в кухню, умыться. Взглянув на себя в осколок зеркала, Астахов ужаснулся пяти кровавым полосам, идущим по левой щеке – следам Аниных ногтей. Да с такой мордой нигде показаться нельзя! А с другой стороны… Он же слывет любимчиком женщин и всячески поддерживают свою репутацию бабника.

Через некоторое время в кухне появился Борода и протянул Астахову пузырек.

– На, продезинфицируй. Мало ли что она могла тебе занести. Не укусила?

– За ухо, но больше расцарапала, – ответил Ящер.

– Человеческий укус может оказаться пострашнее змеиного, – сообщил Борода. – Я парня одного знал. Его баба так укусила, что потом руку пришлось отнимать. Вот так-то. Бабы – они хуже змей!

Ящер молча кивнул и продезинфицировал щеку и ухо.

– Какие будут указания? – уточнил Борода, в прошлом медик, отмотавший срок за торговлю наркотическими препаратами. Они с Ящером и познакомились на зоне. Путь в легальную медицину Бороде был заказан, какое-то время он подпольно лечил проституток, оборудовав приемную в полуподвальном помещении, пока на него не вышел Астахов и не предложил весьма специфическую работу.

Борода знал, кому, что и сколько следует колоть, кого и в каких дозах спаивать. «Клиенты» и «клиентки» быстро доходили до нужной кондиции. А потом выходили на бои без правил и боролись не на жизнь, а на смерть.

Андрюша вызвал нас с Пашкой в Управление. Во-первых, нам вручили сводку, потом приятель удовлетворил мое любопытство. Допрос вдовы второго умершего бизнесмена из участников «Ринга» состоялся вчера. Она была доставлена в прокуратуру первой женой усопшего, при содействии родственников первой.

Любительница траурных платьев оказалась наркоманкой, причем на игле она сидела давно и крепко.

От нее им удалось узнать удивительные вещи. С ней, видите ли, регулярно говорил Голос. Андрюша с коллегой тут же вспомнили группу правоверных мусульман, обвинявшихся в серии жестоких убийств и дерзких ограблений. Правоверные на все заданные вопросы отвечали однозначно: Аллах надоумил. А у главаря банды, можно сказать, был установлен канал прямой связи с Аллахом. Была еще одна банда, украинцев. Те все валили на инопланетян, действовавших наподобие Аллаха.

А тут появился Голос! Голос инструктировал вдовушку насчет того, что ей делать.

– И что следовало делать? – поинтересовалась я.

Следовало регулярно посещать салон траурных платьев, смотреть все предлагаемые модели, мерить. После выхода из магазина девица отправлялась в расположенный неподалеку парк, и там Лицо в Капюшоне вручало ей очередную дозу за хорошо выполненную работу.

В пятницу ей дали денег на покупку платья, и Голос сказал: придешь с платьем – получишь дозу. Потратишь деньги на что-то другое, например, сама решишь купить дозу – наш источник иссякнет. Она купила платье.

– Юлька, ты ее видела. Тебе не показалось, что она наркоманка? – уточнил Андрюша.

Я стала вспоминать.

– Нет, пожалуй, – ответила я. – Показалось, что она не от мира сего… Придурочная. Взгляд какой-то… Как у религиозной фанатички. Я-то решила, что она свихнулась то ли на загробной жизни, то ли… Не знаю, что я решила! Но если ты узнаёшь, что баба регулярно ходит в салон траурных платьев, их там рассматривает, примеряет… В общем, это не свидетельствует о психическом здоровье.